9 августа 1812 г. персидское войско под командованием сердара Эмир-хана, при котором состояли английские инструкторы во главе с майором Гарриссом, завладело крепостью Ленкорань. (Забавно — Наполеон шел на Москву, а офицеры союзной Англии воевали в Ленкорани!)

Русское командование решило отбить Ленкорань. 17 декабря 1812 г. генерал Котляревский с двухтысячным отрядом выступил из Ах-Оглана и после тяжелого похода в стужу и метель через Муганскую степь 26 декабря подошел к Ленкорани.

В ночь на 1 января 1813 г. русские пошли на штурм крепости. С моря Ленкорань обстреливали корвет, бомбардирский корабль, люггер и шкоут Каспийской флотилии.

Как написано в «Военной энциклопедии»: «В результате оказалось почти поголовное истребление гарнизона: сам Садык-хан и более 2500 персиян пали на стенах и внутри крепости, остальные погибли в речке и в море, пленных же не было. Трофеями были: 2 знамени, 8 английских орудий и большие запасы пороха, снарядов и провианта. Но и мы потеряли убитыми и ранеными 41 офицера и 909 нижних чинов, то есть более половины отряда, причем в некоторых частях потери достигали 75%. Извлеченный из-под груды трупов Котляровский, с вытекшим правым глазом, с раздробленной верхней челюстью и с простреленной ногой, все же остался живым и за свой беспримерный подвиг был пожалован орденом святого Георгия 2-й степени»[52].

12 октября 1813 г. в урочище Полистан в Карабахе на реке Зейве Россия и Персия подписали трактат (Гюлистанский мир). Россия окончательно приобрела ханства Карабахское, Ганжинское, Ширванское, Шикинское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, часть Талышского, Дагестан, Грузию, Имеретию, Гурию, Мингрелию и Абхазию.

Российским и персидским подданным позволялось ездить сухим путем и морем свободно в оба государства, жить в них, кто сколько пожелает, «и купечество отправлять, также и обратный выезд иметь без всякого задержания».

Кроме того, Персия отказывалась держать военный флот на Каспийском море. «В рассуждении же военных судов, то как прежде войны, так равно во время мира и всегда российский военный флаг один существовал на Каспийском море, то в сем уважении и теперь предоставляется ему одному прежнее право с тем, что кроме российской державы никакая другая держава не может иметь на Каспийском море военного флага»[53].

Однако Гюлистанский мир не способствовал установлению добрососедских отношений между Россией и Персией. Персы не желали мириться с потерей вассальных закавказских ханств, и пограничные инциденты случались довольно часто.

Второй правитель из династии Каджаров Фахт Али шах правил страной достаточно долго, с 1794 по 1834 г., но был довольно посредственным политиком. После 1813 г. власть постепенно перешла к его второму сыну Аббас-Мирзе (1789—1833), объявленному наследником престола в обход старшего брата Магомета Али. Дело дошло до того, что британское и русское посольства располагались не в Тегеране при дворе шаха, а в Тебризе при дворе наследника.

Аббас-Мирза и первый министр Аллаяр-хан были настроены явно антироссийски. Наследник прилагал все усилия к перевооружению персидской армии и обучению ее английским уставам. Однако современники шутили, что европеизация персидской армии происходит только снаружи.

В начале 1825 г., еще при жизни императора Александра I, Персия нарушила Гюлистанский мир, заняв пограничные с Карабахом земли между реками Капанакчай и Чудур.

Главнокомандующий русскими войсками на Кавказе Алексей Петрович Ермолов приказал нескольким ротам окружить небольшое пространство, отделяющее озеро Точку от окрестных гор. Этот участок земли персияне считали своей территорией.

В начале 1826 г. Николай I, желая сохранить дружеские отношения с южным соседом России, отправил к шаху и наследнику специального посланника — генерал-майора А.С. Меншикова. Царь предложил размен «взаимно-занятых земель», но и уступить часть Тальшипского ханства.

Меншиков был принят ласково, но все его курьеры к Ермолову задерживались. Тем временем персидские войска двигались к русским границам. В конце концов князь понял замысел персов и бежал из Тегерана в Тебриз, где русское посольство уже было арестовано в полном составе. Меншиков каким-то образом оказался в Эривани (Ереване), где ему удалось избежать смерти.

К этому времени персидская армия состояла из 38,5 тысячи человек регулярной пехоты, обученной английскими офицерами, 5 тысяч нерегулярной пехоты, 94 тысяч кавалерии, не считая конного корпуса «охраной стражи» Аббаса-Мирзы. Он же сформировал и артиллерийский корпус из 42 полевых пушек и тысячи человек прислуги.

16 июля 1826 г. Аббас-Мирза, переправившись через Араке у Худоперинского моста, вступил в принадлежавшую России Карабахскую провинцию. Слабый русский отряд, состоявший из девяти рот 42-го егерского полка, четырех орудий и одного Донского казачьего полка, под началом полковника Реута, не мог остановить многочисленных сил неприятеля, оставил крепость Елизаветполь и отошел к крепости Шуше.

Между тем не только в районе Шушеной в Талышинском, и Ширванском ханствах вспыхнули восстания мусульманского населения.

3 сентября авангард Действовавшего корпуса (3 тыс. человек, не считая иррегулярной конницы при 14 пушках) под начальством генерал-майора князя Мадатова разбил при Шамхоре 15-тысячную армию персов и 5 сентября занял Елизаветполь.

Известия о вторжении персов были получены Николаем I в Москве во время празднеств в честь его коронации. Царь сделал вид, что разгневан неподготовленностью русских войск к войне по вине Ермолова. На самом деле император подозревал кавказского героя в связях с декабристами и, замечу, не без оснований. Помимо всего, Ермолов, узнав о кончине Александра I, немедленно привел войска к присяге Константину, а вот получив манифест о восшествии на престол Николая I, тянул с присягой три дня. Тем не менее отправить сразу в отставку знаменитого полководца, героя Наполеоновских войн, главнокомандующего русскими войсками на Кавказе с 1816 г. Николай не рискнул. Он отправил на Кавказ своего любимца генерал-адъютанта Н.Ф. Паскевича с издевательским письмом к Ермолову. Там говорилось: «...в случае нездоровья или другого непредвидимого препятствия вверить ему [Паскевичу] командование корпусом, как старшему, после Вас [то есть Ермолова]».

Поручив Паскевичу командование войсками, Ермолов подал прошение об отставке, мотивируя ее тем, что «не имев счастья заслужить доверенность» государя, он понимает хорошо, как должна беспокоить его, государя, мысль, что «при теперешних обстоятельствах дела здешнего края поручены человеку, не имеющему ни довольно способности, ни деятельности, ни доброй воли».

27 марта 1827 г. Ермолов был уволен от должности и поселился в Москве.

К началу сентября 1826 г. основные силы персидской армии подошли к Елизаветполю. 13 сентября генерал Паскевич атаковал их и наголову разбил. Против 35 тысяч персов (из них 15 тысяч регулярной пехоты) при 24 орудиях у русских было 10 319 бойцов, тоже при 24 орудиях. Потери персов составили 2000 человек убитыми, а 1019 человек с четырьмя знаменами и двумя орудиями попали в плен. Остальные разбежались. Русские потеряли 295 человек.

Аббас-Мирза поспешил удалиться за Араке только с одной артиллерией, а его пехота и конница рассеялись по горам.

Сражение под Елизаветполем решило исход кампании. Крепость Шуша после 47-дневной обороны была деблокирована, а в октябре 1826 г. вся территория империи очищена от персов.

В мае 1827 г. Паскевич стянул войска к Эчмиадзину и в июне выступил оттуда на город Аббас-Абад, выслав 20-ю дивизию генерала Красовского блокировать Эривань.

Аббас-Абад был взят 7 июля, но под Эриванью дела складывались хуже некуда. Солдат и офицеров 20-й дивизии косила лихорадка, и в строю оставалось не более 4000 человек. Красовский снял осаду и отвел дивизию на Ашатаракские высоты. Аббас-Мирза с тридцатитысячным войском двинулся за ним. Он не решился атаковать сильную русскую позицию в лоб, обошел ее и стал между Красовским и Эчми-адзином. Тогда Красовский 16 августа пошел в атаку на Аббас-Мирзу, с огромными потерями пробился сквозь его войско и прикрыл Эчми-адзин. Русские потеряли при этом 24 офицеров и 1130 нижних чинов. Это были самые большие потери за все войны с Персией.