— Как я рад тебя видеть!

— Не могу поверить, — отозвалась женщина, — что ты можешь быть столь элегантен. Неужели это мой друг Боб?

— Я очень стараюсь. Ты выглядишь роскошно, Барбара, потрясающее платье.

Мягкие зеленые складки удивительным образом оттеняли ее рыжеватые локоны, а изящное декольте приоткрывало ровно столько, сколько дозволено.

— Я знала, что тебе понравится, — удовлетворенно заявила приятельница. — Это Айзек мне подарил.

Фрост дружелюбно похлопал друга по плечу.

— Рад тебя видеть. Когда все закончится, мы ждем тебя в гости на ужин.

— Договорились, — улыбнулся Рой. — А пиво у вас есть?

— Купили целый ящик, твое любимое — австралийское.

Айзек был на пару дюймов ниже Роберта, блондин, и к тому же инженер, но с тех пор как они впервые встретились в Скалистых горах, их дружба стала расти и крепнуть. И когда Роберт рисовал мысленно свой дом, он помещал его где-нибудь в лесистых горах на Восточном побережье.

Появилась миссис Джордаш под руку с каким-то мужчиной, походившим на посла. Рой умоляюще взглянул на Барби.

— Положение обязывает. Поговорим позже.

— Перед уходом мы оставим тебе наш адрес.

И, взяв Айзека за руку, она направилась во второй зал, к миниатюрным скульптурам в бронзе.

Посол задал несколько каверзных вопросов и с неподдельным интересом выслушал ответы Роберта. Потом на него набросились полная пожилая дама с накладными ногтями, которая абсолютно ничего не понимала в искусстве, и импортер мебели, напротив, понимающий слишком много и даже развивший собственную теорию. Наконец Бобу удалось от них отделаться, и он не спеша подошел к бару. В горле было сухо, как в плавильной печи.

И только он сделал глоток превосходного виски, в надежде, что он придаст ему силы выдержать эту пытку, как входная дверь снова открылась. Он вяло взглянул на женщину, вошедшую в фойе. Она закрыла зонтик, стряхнула с него воду и выпрямилась. Свет коснулся ее лица и мягкой линии рыжих волос. Рыжих волос, сияющих как красное дерево.

О боже, подумал Рой. Случилось. И именно на открытии выставки. Ведь это она. Женщина, которую я жду всю жизнь.

Роберт поставил бокал на стойку и пошел к ней, проталкиваясь сквозь толпу. На вопросы, летевшие со всех сторон, он не обращал внимания. Женщина повесила прозрачный плащ, точными скупыми движениями расправила его складки. Совсем мне не подходит, горько подумалось Бобу. Только посмотрите на этот костюм. А эти ужасные очки? Да что же такое происходит?

Роберт стоял шагах в десяти от женщины. Она обернулась, сняла очки, тщательно протерла их и спокойно оглядела зал. Может быть, она ему и не подходит, но поразительно хороша.

Его сердце, казалось, рвалось из груди. Чувствуя себя неуклюжим подростком, Рой преодолел разделявшее их расстояние.

— Не могу поверить, что мы наконец-то встретились.

Рядом с этой маленькой изящной женщиной он казался себе огромным и ужасно неловким. Ее удивительные серые глаза окаймляли темные густые ресницы, а четкие черты лица подчеркивал едва заметный макияж. Но когда взгляд Боба скользнул по ее губам, таким мягким и чувственным, он совсем растерялся.

— Вы владелец галереи? Я думала... — смутилась женщина.

— Я — скульптор.

Ее ресницы удивленно взлетели вверх.

— Рой Роберт?

Скульптор кивнул.

— А вы?

— Неужели вы встречаете в дверях всех гостей?

— Вы первая.

— И почему я удостоена такой чести? — поинтересовалась Эмили.

— Перестаньте разговаривать как в романах прошлого столетия. Вам это не идет.

Ну, это уж слишком даже для свободного художника, решила гостья. Не говоря уже о хороших манерах.

— Откуда вы знаете, что мне идет? Может быть, я археолог. Вы всегда так грубы с потенциальными покупателями?

Рой вдруг сдвинул брови, словно сосредоточенно что-то вспоминал.

— Я вас где-то видел. Я почти в этом уверен.

— Немного банально.

— Не надо унижать нас такими замечаниями.

— О, простите, — бросила Эми. — Судя по моему опыту, мужчины...

— Я вас где-то видел.

— Вы ошибаетесь. Мы никогда не встречались. — Потому что вас бы я запомнила, подумала Эми, подавляя нарастающее беспокойство. Таких ясных глаз я никогда не видела. Есть из-за чего потерять голову.

— Как вас зовут?

Девушка вздохнула. Воображаемый образ Роберта Роя разбился на мелкие кусочки о реальный облик. Этот человек был совершенно особенным, ярким, индивидуальным, ни на кого не похожим. И немного грубым. Ему больше подошел бы мастерок каменщика, а не резец скульптора.

— Эмили Кимбелл, — холодно представилась она.

— Что? Так вы сестра Барби?

Казалось, скульптор был бы потрясен меньше, если бы Эми с ходу купила все работы.

Не понимая, с чего это она вдруг так рассердилась, Эмили вздохнула.

— Мы с сестрой разные.

— Да, действительно. Вот почему мне показалось, что мы встречались. Я видел ваши слайды у Фростов. — Смятение, разочарование — вот, пожалуй, какие чувства теснились в душе Роберта. — Вы музыкант?

— Да.

Пристально глядя на Эмили, мужчина вдруг спросил:

— А почему вы не были у Фростов на крестинах?

— Это не ваше...

— Для вас гастроли важнее, чем собственная семья. Барби рассказывала о вас. Настоящий трудоголик.

Рядом с Робертом вдруг выросла миссис Джордаш и с тщательно отрепетированным обаянием заворковала:

— Можно похитить тебя на несколько минут? Мистер Херст собирается приобрести самую большую скульптуру, и у него к тебе пара вопросов. — Она очаровательно улыбнулась девушке: — Вы нас извините?

— Да, да, конечно, — сразу же отозвалась Эми.

Рой решил оставить последнее слово за собой.

— Ваша сестра и свояк в соседнем зале. Если у вас, конечно, есть время.

Кипя от негодования, Эмили смотрела, как он пересек зал и потерялся в толпе. Некоторое время она еще видела его седоватые кудри. Хорошо, что эти проницательные ясные глаза перестали буравить ее всевидящим взглядом. Что вообразил этот тип, если позволяет себе критиковать ее с первых же минут знакомства?

Эми быстро прошла к бару и попросила бокал вина. Барбара, наверное, жаловалась ему.

Обеспокоенная предстоящей встречей с сестрой, Эмили медленно шла по залу. Но постепенно скульптуры вытеснили из ее сознания все мысли. Работы в бронзе, представленные в этом зале, были выполнены в абстрактном стиле. Эмоциональная напряженность сменялась пустотой и смятением, и это удивительным образом подходило под состояние Эми, в котором она жила уже долгое время. Не угроза потери работы была тому причиной. Возможное увольнение лишь усилило, обострило все.

Эми вдруг обнаружила, что стоит возле «Композиции № 13». Трепещущие бронзовые спирали словно затянули ее в самую глубину бытия. Горло болезненно сжалось. Она никогда не испытывала то, что символизировали эти необычные формы: безудержное веселье, страсть, жажда жизни. А теперь уже, наверное, слишком поздно. Слезы душили Эми. Нет, я не могу плакать здесь, в зале, где полно незнакомых людей.

— С вами все в порядке? Вы плачете?

Она узнала бы этот голос из тысячи. Комок в горле мешал говорить, и Эмили едва смогла прошептать:

— Уходите. Я никогда не плачу!

С ее ресницы медленно скатилась слеза. У Роберта защемило сердце.

— Простите, что был груб с вами, — решительно заговорил он. — Вы правы. Ваши отношения в семье — не мое дело.

Золотой, серебряный, белый... Цвета заплясали у девушки перед глазами как обжигающие языки пламени. С неопределенным восклицанием Боб схватил ее за руку и потащил к маленькой двери в углу зала. Когда дверь за ними захлопнулась, он улыбнулся:

— Теперь можете хоть все глаза выплакать. Никто этого не увидит.

Вы увидите, подумала Эми и, вспыхнув, высвободила свою руку.

— Я не плачу. Я никогда не плачу!

— Значит, у вас аллергия на скульптуру. Ваши глаза полны слез. Держите.

Скульптор протянул ей накрахмаленный белый носовой платок. Девушка ляпнула первое, что пришло ей в голову.