Барби прошла на кухню вслед за сестрой.

— Мама придет? Ой, как вкусно пахнет!

Радуясь возможности поговорить о чем-нибудь, кроме Роя, Эмили улыбнулась:

— Она придет с мужчиной. — И передала суть телефонного разговора.

Не успела она закончить, как на кухне появилась Трейси, и пришлось начинать историю сначала.

Трейси была такой же миниатюрной, как Эмили, но элегантной, как мать. Она преподавала в городской музыкальной школе.

— Я в отпуске на целых три недели, — радостно заявила Трейси. — Всю следующую неделю займусь собой, хоть подышу свежим воздухом. Эми, ты что-то слишком бледная. Недополучила солнца?

Трейси была помешана на здоровом образе жизни и к тому же всегда называла вещи своими именами.

— Спасибо, — сухо отозвалась Эми. — Если ты заметила, последние четыре дня идет дождь. Последи за кастрюлей, а я попрошу Айзека побыть барменом.

Барби поставила цветы в самую большую вазу.

— Куда ее?

В дверях кухни стоял Рой. Уже без малышей.

— Я поставлю ее на середину стола, — заявил он.

Как раз посередине нарядной скатерти возвышался красивый подсвечник с тремя свечами, удивительно сочетавшийся со столовым сервизом. Роберт сдвинул его в сторону и водрузил свой полевой букет. В точности такой мужчина, каких она терпеть не может, — принимает решения, даже не посовещавшись с хозяйкой дома. Вернувшись на кухню, Эмили ледяным тоном заявила:

— В букете не хватает только сельдерея.

— В следующий раз.

— В следующий раз? Мне показалось, вам не нравится жизнь в столице. Неужели вы собираетесь надолго оставаться здесь?

— Я и не собирался... Но передумал, — медленно проговорил Роберт. — У моего друга есть дом в Рестоне. Я поживу там немного, пока он в отъезде. Нам с вами еще надо поужинать. Вы не забыли?

— Вы слишком уверены в себе, мистер Рой.

— Мне это помогает в жизни.

— Но не сегодня, — мягко поправила Эмили.

— Вы полагаете, мне следует сменить тактику? — обрадовался Рой.

— Я полагаю, вам следует отказаться от вашей затеи.

— Я так не считаю. Вы бросаете мне вызов.

Ее ноздри затрепетали.

— Это преувеличение.

Рой подошел ближе и тихо произнес:

— Вам ведь приятны мои прикосновения?

Стиснув зубы, Эми вся напряглась, и ее щеки лишь немного порозовели.

— Вы меня удивляете, мистер Рой. Неужели такой опытный мужчина может ошибаться в оценке ситуации? Я не собираюсь, как другие, падать в ваши объятия.

Роберт, казалось, был чрезвычайно доволен собой.

— Дорогая... женщины никогда не бросались в мои объятия. Дает ли это повод считать меня неудачником? Хотя... Спасибо, Айзек. Я выпью пива.

Слышал ли свояк, о чем они говорили? Эмили опустила голову.

— Извините, я на минутку отойду... О! Звонок. Это, наверное, мама.

Сильвия Кимбелл выглядела привлекательно в длинном платье. Ее седые волосы были уложены аккуратным пучком. Обычно ее сопровождали красивые мужчины спортивного вида. Эдвард Боулт, напротив, оказался худеньким, лысым и совершенно невзрачным. Но на его лице светились удивительной доброты карие глаза. Эми он сразу понравился. Она представила гостей друг другу и выбрала себе место за столом так, чтобы огромный букет закрывал от нее Роя.

Два с половиной часа спустя Эми включила кофеварку. Обед удался на славу. Мужчины блистали остроумием, развлекая всю компанию, Трейси на правах самой младшей возилась с малышами. Что касается Эмили, то она старалась избегать общения лишь с Робертом.

Она сунулась в холодильник за льдом и вдруг обнаружила, что пакет пуст. Эми глянула в гостиную. Мужчины потягивали напитки, а мать и Трейси кормили из соски малышей.

— Мне надо сбегать за льдом, — извиняющимся тоном заговорила хозяйка. — Я вернусь через минуту.

Рой сразу же вскочил на ноги.

— Я пойду с вами. После такого отличного обеда мне необходимо прогуляться.

Эми не нашлась что ответить. Она молча оделась и вышла на лестничную клетку. В своем длинном пальто с поясом Роберт походил на мафиози.

— Давайте пойдем пешком, — предложил он. — Мне не следовало просить добавки торта.

— Но в нем были лишь сахар, масло и белки, — удивленно отозвалась Эмили. — Да еще орехи.

— И почему кофеин и холестерин такие вкусные?

— Это наш любимый семейный десерт. Давно мы не собирались все вместе...

Но Рой не поддержал разговор. Когда они вышли на улицу, он раскрыл зонтик и взял Эми под руку, притянув поближе к себе.

— Ну, наконец-то мы одни, — удовлетворенно заметил он.

Его красивое лицо находилось лишь в нескольких дюймах от ее, а взгляд был весьма красноречив.

— Город большой, — резко бросила Эмили. — Вряд ли это можно назвать уединением.

— Не обижайтесь по пустякам, Эмили. Под этим зонтиком только два человека. Так что давайте смотреть правде в глаза.

— Ну, хорошо. Пусть мы одни. И что же дальше?

— Почему моя работа вызвала у вас слезы?

— Рой, меня ждут гости. Пойдемте быстрее.

— Вы интересная женщина, прекрасный специалист, вы замечательно готовите торт — и при этом до смерти боитесь собственных эмоций. Занятно.

Кроме аперитива перед обедом, Эми выпила пару бокалов «Божоле». Она резко высвободила руку, проклиная дождь и зонтик, который так сблизил ее с нежданным гостем.

— Хотите правду? Хорошо, вы ее получите. Вы напрасно тратите время, Роберт. Мне двадцать пять, а не пятнадцать. И если я боюсь эмоций, значит, у меня есть на то основания. Я слишком стара, чтобы плакаться в жилетку первому встречному.

Поначалу Рой даже оторопел от такого определения. Нет, он не хочет быть первым встречным. Для этой женщины он хочет стать последним...

Свободной рукой он смахнул капельки дождя с волос Эмили.

— В этом наряде вы выглядите как арабская княжна.

Щеки женщины запылали.

— Я бы не надела это, если бы знала, что вы придете, — отозвалась она и тут же прикусила язык.

Рой воспользовался ее замешательством.

— Вы не хотите, чтобы я видел, какая вы на самом деле?

— Я не знаю, какая я на самом деле! — выпалила Эми, немедленно пожалев о сказанном. — Как быстро привыкаешь говорить правду. Дождь усиливается, Рой. Побежали.

— Может быть, это я заставляю вас говорить правду? — тихо спросил он.

А потом вдруг приподнял пальцами подбородок Эми и крепко поцеловал ее в губы. Прикосновение теплых губ, таких нежных, таких желанных, лишило его ощущения реальности. И когда она резко отстранилась, Роберт был совершенно потрясен.

— Вы не должны этого делать, — пробормотала Эми. — Вы едва меня знаете. Вы же не можете целовать меня на улице, словно мы любовники из голливудского фильма. У вас весь рот в помаде.

Ее голос вовсе не был бесстрастным. А оттого, что в первое мгновение поцелуя Эмили бессознательно поддалась ему, у Роя слегка кружилась голова. Он вытащил из кармана носовой платок.

— Вы не могли бы стереть помаду? — попросил Роберт.

— Так вот зачем вы носите носовые платки! Мне следовало бы догадаться, — резко бросила Эмили и так же резко вытерла его губы.

Рой почему-то ужасно рассердился. Отпрянув назад, он едко заметил:

— Позвольте вам кое-что сказать... Мой отец был фермером в маленькой деревушке в Нью-Джерси, о которой вы никогда не слышали и не услышите. А мать убиралась в монастыре и монастырской школе. Для нее белый носовой платок всегда был признаком джентльмена. Когда я в семь лет победил в школьном конкурсе, мать подарила мне шесть упаковок носовых платков. Может быть, я и не стал джентльменом, но я люблю мать и поэтому всегда ношу белый носовой платок.

Эми молчала. По зонтику гулко стучали капли усиливающегося дождя. Ее ноги уже стали замерзать.

— Простите, — прошептала она. — Мне не следовало так говорить.

На ее расстроенном лице отчетливо читалось раскаяние.

— Ну, ладно... Но иногда вы наступаете на мозоль.

— Взаимно, — выпалила Эми, стирая остатки помады с уголка его рта.