— На себя, на себя бери! — крикнул он, как будто пилот мог его услышать.

Одноместный маленький биплан не сел, а рухнул на поле.

Летчик — поручик Циргиладзе — почти не пострадал.

А вот «Лебедь-VII» погиб.

Это был последний аппарат, построенный на заводе Лебедева по образцу «Сопвича».

© А. Мартьянов. 24.03. 2013.

57. Лебедь-разведчик

5 июня 1915 года, Петроград

Владимир Александрович Лебедев перечитывал коротенькую заметку в газете, волнуясь все больше и больше. Непроизвольно он скомкал газетный лист в кулаке.

Наши бесстрашные летчики заставили германский самолет «Альбатрос» совершить посадку в расположении русских войск.

Что это значит?

Для сотен читателей газеты — лишь известие о новом подвиге авиаторов. Но для Лебедева, владельца завода, где ремонтируют самолеты и создают новые аппараты, это означало нечто совсем иное.

Германский двухместный биплан «Альбатрос», спроектированный в начале четырнадцатого года Эрнстом Хейнкелем, теперь практически властвовал во фронтовом небе.

Лебедев не столько создавал собственные самолеты, сколько копировал уже имеющиеся образцы. Иногда пытался их совершенствовать, но без особого успеха. А вот сейчас появилась возможность получить возможность построить копию столь успешного аэроплана противника — да о таком можно только мечтать!

Он разгладил и еще раз перечитал газету.

«Альбатрос В». Отличная машина. Как раз то, чего не хватает русской армии.

Как и все машины лебедевского завода, она будет называться «Лебедем», порядковый номер — XII.

Да и получить заказ на ремонт самолета тоже заманчиво. Правительство платило за отремонтированные трофейные самолеты столько же, сколько за аппараты новой постройки.

Владимир Александрович положил перед собой лист почтовой бумаги и написал первое прошение.

28 декабря 1915 года, Петербург, Комендантский аэродром

Поручик Гренадерского корпусного авиаотряда Слепцов представился Лебедеву:

— Для испытаний нового аппарата прибыл! Специально откомандирован с фронта.

Лебедев дружески поздоровался с ним за руку. Слепцов знал, что владелец завода — не просто промышленник, он и сам бывший летчик, один из первых, кто получил летную лицензию из рук самого Анри Фармана.

Стало быть, и над самолетом он работал со знанием дела, думал Слепцов.

Лебедев показал ему аппарат.

— В сущности, это тот же «Альбатрос», только, так сказать, прирученный. Теперь хищная птица будет слушаться русской руки!

Он оставил авиатора знакомиться с самолетом наедине.

Слепцов долго присматривался к самолету, потом попробовал поднять машину в воздух.

Великий Князь получил первое донесение:

«Лебедь-XII с мотором «Сальмсон» — лучше все существующих аэропланов. Я считаю, необходим немедленный заказ для боевых испытаний».

Самолет развивал скорость до ста двадцати километров в час и набирал высоту в две тысячи метров за двадцать минут.

Слепцову понравилась жесткая установка двигателя и отсутствие вибраций.

Лебедев слушал доклад пилота внимательно. Он видел, что поручику аэроплан в принципе очень понравился. Кстати, сам Лебедев определенно знал: «Лебедь-XII» лучше «Альбатроса». Это не слепая копия, а чуть-чуть усовершенствованная.

До сих пор усовершенствования, вносимые в уже опробованные модели, не приносили Лебедеву ни престижа, ни дохода. (Как он и подозревал с самого начала!) Но «Лебедь-XII» не содержал ничего принципиально нового. Просто другой мотор.

Германские «Альбатросы» летали с рядным двигателем жидкостного охлаждения «Мерседес» — в сто, сто пятьдесят лошадиных сил и «Бенц» — в сто двадцать и сто пятьдесят лошадиных сил. На заводе Лебедева восстановили около десятка таких аэропланов.

Так что возможность изучить конструкцию у него была. А вот мотора «Мерседес» — не было. Пришлось воспользоваться единственным доступным мотором — фирмы «Сальмсон».

В Москве открылся филиал компании, где эти двигатели собирали из импортных деталей. Именно их и получал Лебедев для своих русских «Альбатросов».

— У меня вот какие замечания, — продолжал Слепцов, — следовало бы переделать патрубки для отвода выхлопных газов так, чтобы те не попадали в кабину. Далее, стоит увеличить козырек кабины летчика. И наконец — поставить броню для пилота и наблюдателя.

— Сделаю! — обещал Лебедев.

— Ну и полезная нагрузка самолета, мне кажется, маловата, — заключил Слепцов. — Увеличить бы килограммов на пятьдесят.

— Я еще думаю поставить две пулеметных установки, — неожиданно заявил Лебедев.

11 февраля 1916 года, Одесса

Железнодорожный состав остановился.

На этом поезде в южный город прибыл необычный пассажир — самолет «Лебедь-XII». Продолжать испытания аэроплана было необходимо, но в Петрограде из-за традиционно плохой в этой время года погоды поднять машину в воздух стало невозможно.

Пришлось перебазироваться туда, где ясное небо и светит солнышко.

Полеты продолжатся здесь.

Владимир Александрович нервничал. Ему не нравилась затея с передачей его прирученного «Альбатроса» в чужие руки — на одесский авиационный завод «Анатра». Только острая нужда фронта в летательных аппаратах заставила его согласиться.

15 февраля 1916, Одесса

Ну вот наконец и долгожданный испытательный полет.

Шеф-пилот «Анатры» вывел самолет из ангара и начал рулежку по аэродрому.

И... на глазах у «потрясенной толпы» (как писали газеты) самолет перевернулся.

Лебедев, холодея, прочел телеграмму, сидя у себя в конторе на Васильевском острове в Петрограде:

«Необходимый ремонт аппарата займет две недели. Его можно произвести на месте и затем продолжить полеты».

Ремонт!.. Его собственного самолета!.. Лебедев слишком хорошо знал, как можно много выяснить о конструкции аэроплана, если разобрать его и начать ремонтировать. Сам занимается такими вещами не один год.

Оглянуться не успеешь — а конкуренты уже начнут выпускать «птичку» под каким-нибудь новым названием.

Нет. Исключено.

Владимир Александрович потребовал вернуть самолет в Петроград.

17 мая 1916 года, Петроград

Послание от Великого Князя Александра Михайловича было раздраженным.

Шефа русской авиации интересовал «неожиданный» вопрос: где, в конце концов, русский «Альбатрос»? Когда можно будет иметь его на фронте?

Лебедев ответил сдержанно, с чувством глубокого достоинства. Рассказал, как на «Анатре» угробили образец. Как вместо того, чтобы ремонтировать «вконец разбитый» аэроплан на заводе Лебедева было принято решение строить новый. Лучший по сравнению с образцом.

«Испытания начнутся в июне и, Бог даст, через месяц этот самолет уже встанет в строй».

31 июля 1916 года, Петроград

Поручик Барбас, летчик 13 Корпусного Авиаотряда, поднял в небо «Лебедя-XII». Он отправлялся прямо на фронт на новой машине.

Владимир Александрович с волнением ждал известий. Спустя три с половиной часа из Пскова пришла телеграмма: «Прибыл благополучно. Мотор работает хорошо, аэроплан в целом не вызывает нареканий. Беру курс на Двинск».

Во Пскове Барбас пополнил запас горючего и скоро вылетел опять. Из Двинска пришло новое известие — спустя два с половиной часа: «Прибыл, нареканий почти нет: при полете аппарат тянет книзу, приходится удерживать его ручкой управления».

«Склонность к пикированию», записал у себя Лебедев. Русский «Альбатрос», к сожалению, до сих пор не идеален. Нужно будет доработать конструкцию. И выхлопные газы в кабине пилота... Еще одна «головная боль» — во всех смыслах.

А между тем правительство уже заказало заводу Лебедева поставку 225 самолетов типа «Лебедь-XII». Завод, согласно договору, поставляет аэропланы без двигателей и воздушных винтов по цене в тринадцать с половиной тысяч за аппарат. И комплект запчастей — еще на шесть тысяч восемьсот рублей.