— Примите мои соболезнования, — с чувством сказала Мэгги. Она действительно испытывала искреннее сожаление. К этому примешивалась горечь и ее личных потерь. Неожиданно Мэгги поняла, что на месте Боба она хотела видеть Роба Уолтера, ведь он был свидетелем тех счастливых дней, которые она провела здесь с Ральфом. Только он да еще, пожалуй, его жена, единственные во всем мире не подозревали, что прекрасная и без ума влюбленная друг в друга чета О'Нилов — не муж и жена. Здесь, на острове Матлок, Ральф де Брикассар был мужем Мэгги, и она хотела оплакать его здесь как своего мужа.

— А жена? Жена Роба тоже умерла? — нерешительно спросила Мэгги.

— Нет, Этель живет здесь, — коротко ответил Боб Уолтер, и Мэгги решила больше не возвращаться к этой, как ей показалось, щекотливой теме. Но Боб заговорил снова.

— Этель сказала мне, что вы много лет назад уже отдыхали здесь на острове вместе с мужем. Она вспомнила вас, когда прочитала вашу фамилию в телеграмме… — Он не спросил, что стало с ее «мужем», и Мэгги ограничилась односложным «да». После этого они замолчали, Мэгги сосредоточенно смотрела прямо перед собой, уже не замечая расстилающихся вокруг красот.

Вскоре машина остановилась у знакомого Мэгги приземистого, выкрашенного белой краской дома, на веранде которого в плетеном кресле сидела несколько постаревшая, но все еще миловидная женщина. Мэгги сразу же узнала в ней Этель Уолтер, хозяйку острова, и улыбнулась ей. Неожиданно для Мэгги женщина порывисто поднялась с кресла и стала торопливо спускаться по ступенькам.

— О миссис О'Нил! — воскликнула она приветливо. — Я рада, что вы снова приехали к нам!

Боб Уолтер помог Мэгги выйти из машины, и женщины обнялись. Они молча постояли, прижавшись друг к другу, каждый заново переживая все случившееся с ними со времени их первой встречи. Мэгги не ожидала такой теплой встречи со стороны Этель Уолтер. Она помнила ее ревнивый, подозрительный характер и ту сдержанность, с которой жена Роба Уолтера отнеслась к ней в ее первый приезд сюда. Очевидно, и эта женщина тяжело перенесла смерть своего мужа и смягчилась.

Этель овдовела пятнадцать лет назад и тогда же поняла, что ни один мужчина в мире не заменит ей Роба. С ним она чувствовала себя женщиной, желанной, любимой, и страшно ревновала его, хотя весь его интерес к другим женщинам заключался только в комплиментах им, на которые он не скупился по своей доброте. Да и все его увлечения были только на словах. Уж об этом он любил поговорить, не забывая красноречиво посматривать на жену. Все годы, что они были вместе, Этель боялась потерять Роба, опасаясь, что он и в самом деле увлечется другой женщиной и оставит ее. Но ей никогда и в голову не приходило, что она может потерять его по-другому. Хотя Роб и был много старше ее, но Этель почему-то думала, что они доживут вместе до глубокой старости и умрут вместе.

Два года оставалась на острове совершенно одна. Это было тягостное и невыносимое время. Потом неожиданно для всех, ничего не объяснив никому из своих немногих родственников, она пропала. Год провела в Сиднее, потом поехала в Штаты разыскивать родного брата мужа, Боба Уолтера. Это был единственный человек, которого Роб по-настоящему любил и за судьбу которого всегда тревожился.

Женщины, прильнув друг к другу, словно и не собирались разжимать сцепленный рук, пока не услышали спокойный неторопливый голос Боба:

— Дорогие дамы, а вы разве не собираетесь пройти в дом? Нам еще надо решить, как устроить нашу гостью.

— О простите, мадам О'Нил, — спохватилась Этель, — ведь вы с дороги, а я вас держу здесь. Пожалуйста, проходите, скажите нам, где вы хотите поселиться. У нас в это время года пусто. Впрочем, вы ведь об этом знаете, а с тех пор ничего не изменилось.

Женщины пошли вперед, следом за ними Боб Уолтер понес вещи Мэгги.

— Мэгги! Можно я буду вас называть по имени? Я прошу сегодня быть нашей гостьей, а завтра утром мы отвезем вас в ваш домик, — попросила Этель, и Мэгги согласно кивнула. Вообще-то ей уже сегодня хотелось остаться наедине со своими мыслями, но она не могла отказать Этель, понимая, что она для нее как весточка с того далекого, счастливого прошлого.

В дом вело большое широкое крыльцо, парадная нарядная лестница, и он весь утопал в цветах, полыхающих разноцветными красками. За домом раскинулась красивая пальмовая роща, а дальше на большом расстоянии друг от друга располагались уютные уединенные коттеджи.

В свой первый приезд сюда Мэгги не заходила в хозяйский дом и сейчас была приятно поражена его убранством, которое показывало незаурядный вкус хозяйки. В переднем холле, прямо посредине, находился изумительный старинный стол, на котором стояла прелестная нефритовая ваза с розами. Из холла распахнутая дверь вела в гостиную с камином. Вряд ли в нем часто разжигали огонь, но тем не менее он создавал необыкновенный уют, который подчеркивали стоявшие перед ним уютные, с удобными спинками, покрытые темно-голубыми накидками кресла, по цвету гармонировавшие с красками антикварного ковра, украшенного рисунками из цветов, сплетенных в венок. Комната была убрана, в основном, в голубые, красные и зеленые тона, что придавало ей еще большую яркость и красоту. Повсюду на старинной из хорошего дерева мебели были расположены антикварные вещички. Мэгги заметила книги в кожаных переплетах, медные статуэтки, железную подставку для дров перед камином, бронзовые канделябры, висящие на стенах картины с видами Австралии. Все это освещалось светом, падающим из бронзовой тяжелой люстры и напоминающим огонь свечей. Пожалуй, никогда в жизни Мэгги не видела такой чудесной элегантной комнаты, в то же время необыкновенно уютной и теплой. Даже трудно было представить, что такая изысканная комната находится в доме на далеком уединенном острове. Она могла бы украсить какой-нибудь богатый роскошный особняк в центре Сиднея. Дальше этого города воображение Мэгги не простиралось.

Этель заметила, с каким вниманием гостья разглядывала ее дом, ей было это особенно приятно. Жила она замкнуто, и гости редко посещали ее.

— Могу ли я еще чем-нибудь быть полезен милым дамам? — Боб смотрел на женщин с высоты своего роста, поседевшие волосы его слегка растрепались после того, как он снял свою широкополую шляпу и теперь держал ее в руках.

Этель улыбнулась и покачала головой. Мэгги перевела взгляд с нее на Боба и каким-то особым, присущим только женщинам, чутьем поняла, что этих двух людей, одинокого мужчину и одинокую женщину, связывают не только хозяйственные проблемы.

— Нет, спасибо, Боб. А ты разве не поужинаешь с нами?

— Я зайду навестить вас попозже, а сейчас у меня еще дела. — Боб улыбнулся Этель, учтиво поклонился Мэгги и широким шагом вышел из комнаты. Слышно было, как за ним тихо закрылась дверь.

Пока Мэгги задумалась над приоткрывшейся перед ней тайной, Этель поставила на невысокий столик у камина поднос, разлила по чашкам горячий шоколад, сняла салфетку с тарелки с сэндвичами и пригласила Мэгги к столу.

— Идите сюда, Мэгги, садитесь, чувствуйте себя как дома. — А когда Мэгги устроилась в удобном кресле, хозяйка ласково улыбнулась ей: — Добро пожаловать, милая Мэгги. Я рада видеть вас.

Неожиданно Мэгги почувствовала, что ее глаза наполняются слезами, и она протянула Этель тонкую изящную руку. Их руки сплелись, и Мэгги крепко сжала худые пальцы Этель. Женщина осторожно прикоснулась кончиками пальцев к склоненной голове Мэгги и задала вопрос, который, казалось, витал в воздухе:

— А ваш очаровательный муж? Наверное, он тоже скоро будет здесь?

Лицо Мэгги омрачилось, и она покачала головой.

— Его больше нет, — коротко ответила она, и Этель еще сильнее сжала ее вздрагивающие пальцы, а Мэгги, чтобы больше не оставалось неясностей, сказала. — Он умер 4 года назад вскоре после того, как утонул наш сын.

— О Боже! — прошептала Этель. Некоторое время в комнате висело молчание, но оно не было тягостным, скорее печальным и пронзительным. — Расскажите, как это случилось? Я часто вспоминала вас, мне еще ни разу в жизни не приходилось видеть такую великолепную пару, какой были вы с мистером О'Нилом.