Сен-Жермен в случае с «О wouldst thou» положил на музыку собственные стихи, однако иногда он писал также музыку к сочинениям других авторов, в частности, к двум лирическим стихотворениям английских поэтов. Существует публикация, которая, судя по ее заглавию, может показаться предназначенной стать первым номером в периодическом издании, хотя других выпусков не последовало: «Храм Аполлона, или Храм Муз, за апрель 1747 года, издание Общества джентльменов» (Лондон, напечатано для Общества, 1747). Считалось, что Обществом руководил Джеймс Освальд, шотландец из Эдинбурга, который переехал в Лондон и открыл музыкальный магазин на ближнем к церкви Св. Мартина-в-полях углу Сен-Мартинс Лейн. В магазине члены Общества встречались, по-видимому, для бесед на музыкальные темы. Первой песней в этой их первой (и единственной) публикации было положенное на музыку Сен-Жерменом стихотворение Эдмонда Уоллера,[32] «Добровольный изгнанник». Начиная с середины семнадцатого века это было популярное произведение, которое часто перелагалось на музыку; среди тех, кто сочинил для нее музыку, были д-р Джон Болд и Джеймс Освальд. Новое переложение, сделанное Сен-Жерменом, было в фа мажоре, размер 3/4, amoroso, с Obbligato для немецкой флейты, транспонированным в соль. Другие песни в этом издании написаны Джеймсом Освальдом и Чарльзом Берни, а также несколькими менее известными авторами, и в нем есть еще одно сочинение Сен-Жермена — музыка к стихотворению Аарона Хилла «Нежная любовь, этот час будет мне другом», в ре мажоре, размером 4/4, moderato.

Оба этих сочинения позднее были опубликованы Уолшем в виде одинарных листов ин-фолио, «Нежная любовь…» — около 1750-го, и «Добровольный изгнанник» — около 1755 года.

В журнале «Лондон магазин» за июль 1748 года появилась «Новая песня», с мелодией и басом (хотя и нецифрованным), однако без имени композитора. Месяц спустя в журнале «Джентльмене магазин» за август 1748 года, на стр. 272, те же слова и мелодия появились вновь; басы были вырезаны, возможно, из-за недостатка места для публикации, но нам подарено имя композитора: «Новая песня, положенная на музыку графом Сен-Жерменом»:[33]

Jove, when he saw my Fanny’s face
With wondrous passion mov’d,
Forgot the care of human race
And felt at last he lov’d.
Then to the God of soft desire
His suit he thus addrest.
I Fanny love; with mutual fire
О touch her tender breast.
Your signs are hopeless, Cupid cries.
I lov’d the maid before.
What! Rival me? Great Jove replies,
Whom gods and men adore!
Hew grasp’d the bolt, he shook the springs
Of his imperial throne;
While Cupidd wav’d his rosy wings,
And in a breath was gone.
O’er earth and seas the godhead flew,
But still no shelter found.
For as he fled, his danger grew,
And lightning flash’d around.
At last his trembling fear impels
His flight to Fanny’s eyes,
Where happy, safe and pleas’d, he dwells,
Nor minds his native skies.
Юпитер, когда он Фанни узрел,
Был чудной страстью зажжен.
О грузе других человеческих дел
Забыл в одночасье он.
На всех влюбленных похожим стал
И, взглядом окинув высь,
Он Купидону тихо сказал:
«Фанни стрелой коснись».
«— Нет никакой надежды тебе, —
Бог страсти ответил ему. —
Она поселилась в моей судьбе,
Досталась мне одному».
«— Ты мой соперник?! — Юпитер вскричал. —
Да я самый главный бог!»
На эти слова Купидон смолчал
И отлетел, как вздох.
И, над землей и водой носясь,
Был сам Купидон не свой.
Всюду он чуял высшую власть
И молнии над головой.
Тогда беглец направил полет
Туда, где был Фанни взгляд.
И небо забыл. И теперь он вот
С ней счастлив, доволен, рад.

Эта песня написана в ре мажоре, размер 6/4, Affetuoso. По-моему, ее живая веселость просто божественна; хотя есть один необычный интервал, от соль бемоля в басах до ля, на восемь с половиной тонов выше, чем этого требует традиция.

Я потратила довольно много времени, чтобы попытаться определить автора стихотворения. Я обратилась, правда, напрасно, к помощи колонок «Литературного приложения» к «Таймс».

В Доме Сената (Лондонский университет) мисс П.М. Бейкер, Стерлингский библиотекарь, просмотрела сборник «Английская поэзия 1701–1751, каталог отдельных стихотворных изданий, с примечаниями об изданиях, собранных в то время», Дэвида Фоксона (1975), и не нашла в нем этого стихотворения. Так как в «Новом Словаре Гроува о музыке и музыкантах» оно упомянуто в статье о Сен-Жермене, она высказала идею, что Сен-Жермен мог быть автором не только музыки, но и слов. У меня не создалось впечатления, что в статье в «Новом Словаре Гроува» была сделана попытка установить автора слов, но тем не менее возможность того, что они сочинены Сен-Жерменом, я допускала, исходя просто из анализа самого текста.

Д-р Кроуфорд, которому я тоже говорила об этом стихотворении, ответил: «Что касается «Юпитера, который увидел лицо моей Фанни», то в моей регистрационной карточке говорится, что оно было озаглавлено «Убежище Купидона» и «спето мистером Лоу в Воксхолле». Оно было опубликовано в Шотландии в «Чародее» Йэра (том II, 1751) стр. 55; в альманахах «Шутка» (1765), стр. 69, и «Веселый приятель» (1774), стр. 65».

Мистер Лоу — это Томас Лоу, английский тенор. Он исполнял партию Макхиса в «Опере нищего». Он был первым исполнителем музыкальных переложений Арна песен в шекспировской пьесе «Как вам это понравится»; первым исполнителем ролей во многих операх Генделя. У него был ангажемент на пение в Воксхолле в 1745 году, в этом же году там также работал Арн, и был увеличен оркестр; так продолжалось в течение нескольких следующих сезонов. Такой певец, как Лоу, привыкший исполнять лучшие вещи своего времени, не стал бы петь произведение Сен-Жермена, если бы не считал его достойным этого.

Мистер Питер Уорд Джонс, музыкальный библиотекарь в Бодлиене, любезно прислал мне фотокопии некоторого числа публикаций «Jove, when he saw», и некоторые из них имели заголовок «Убежище Купидона» наверху. В этих версиях, начиная с той, которая была опубликована в «Чародее» Йэра, были небольшие изменения в словах; в первом куплете в строке 4 вместо «И почувствовал сразу» (And felt at last) появляется «И нашел сразу» (And found at once); во втором куплете в строке 3 «Могущество» (the Pow’r) заменяет «Великого Юпитера» (Great Jove), а в строке 7 «clap’t)» замещает «wav’d»; в третьем куплете в строке 1 «the god he» заменил «the godhead», и в строке 3 «the dangers» появились вместо «his danger».

Что мне кажется подозрительным в этой версии, так это заголовок, «Убежище Купидона». Не Купидон нашел, или искал, убежище.[34] Заголовок, следовательно, не мог быть дан автором, а, вероятно, был надписан сверху кем-то, кто не потрудился внимательно прочитать стихотворение, и тот же человек, вероятно, внес и небольшие изменения: это был, возможно, Йэр или его наемный писака.

вернуться

32

П. Шакорнак (гл. 4, сноска 33) указывает фамилию Уолтер (3.03.1605–21.10.1687). В БСЭ и других энциклопедиях на русском языке нет сведений ни

вернуться

33

Примерный перевод:

Юпитер, лицо моей Фанни увидев,
Был страстью чудесной зажжен,
Оставив заботу о людях ничтожных
Почувствовал он, что влюблен.
Тогда он направил стопы к Купидону
И просьбу свою изложил:
Я Фанни люблю; пылом страсти взаимной
Коснись ее нежной груди.
«Тебе нет надежды, — бог страсти ответил,—
Я в деву влюблен уж давно».
«— Что? Ты — мой соперник? Великого бога,
Пред кем все на свете ничто?»
Юпитер потряс жезлом грозным во гневе,
И трон закачался под ним.
Тогда Купидон, как заря, легкокрылый,
Быстрее дыхания вспарил.
И бог над землей и водою носился,
Приюта себе он искал
Опаснее путь беглеца становился,
И молнии всюду сверкали.
И в страхе дрожа, он полет свой направил
Туда, где глаза моей Фанни
С ней счастлив, доволен, беспечен, — оставил
О родине воспоминанье.
вернуться

34

И вновь хочется поспорить с уважаемой исследовательницей: неужели она полагает, будто в тексте стихотворения говорится о том, что в глазах Фанни поселился Юпитер? Напротив, Купидон (то есть любовь — эмблематическое употребление, чрезвычайно характерное для поэзии барокко и позднее — классицизма) в глазах девушки будет гораздо естественнее. Кстати, позволим себе в связи с этим сослаться на венгерскую поэтическую традицию: в классическом шедевре великого венгерского поэта XVI в. Балинта Балашши его возлюбленная Юлия отождествляется с самой любовью: «когда она взглянет на меня, то это глядит сама любовь»; и далее — Юлия водит за руку сына Венеры, то есть Купидона. Лирика поэта-воина Балашши, вне всякого сомнения, была прекрасно известна князю Ракоци.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: