Агата явно цитировала любимое высказывание дворецкого, и Джорджия почувствовала, как в ней нарастает возмущение. Неужели Грейс Беккер не могла нанять дворецкого, который бы любил детей, и гувернантку, понимающую, как важно для ребенка иметь набор любимых музыкальных записей. Еще она обратила внимание на то, что девочка ни разу не упомянула имя дяди.

Агги охотно плюхнулась на чемодан, но ее вес оказался недостаточным, чтобы он закрылся.

— Может быть, эта тетя тоже сядет рядом со мной? — предложила девочка, засовывая обратно высунувшуюся лапу медведя.

На какое-то мгновение Конрад растерялся. Похоже, он совсем забыл о существовании Джорджии. Впрочем, та совершенно на это не обиделась. Она хорошо понимала его состояние, видела, как он взволнован от встречи с дочерью.

— Да, конечно… Познакомься, это мой друг мисс Джорджия Макмиллан!

— Здравствуй, Агги. — Джорджия с улыбкой вошла в комнату. — Как бы мне не сломать какую-нибудь из твоих игрушек, если я сяду.

— Не думаю. — Агата подвинулась на чемодане, освобождая ей место. — Какие у вас рыжие волосы.

— Совсем как листья клена осенью, не правда ли? — заметил Конрад, возясь с молнией.

— А мне очень нравятся твои волосы, Агги, — сказала Джорджия первое, что пришло ей в голову.

— Агги! Я сейчас живу в городе в гостинице и, пока не закончу свои юридические дела, не смогу ехать домой в Массачусетс. Может быть, тебе лучше до отъезда пожить дома?

— Нет, я поеду с вами, — сказала девочка, опустив голову и ковыряя носком ковер. — Без мамы здесь так плохо!

— Хорошо. Я скажу дворецкому, чтобы он отнес чемодан в машину, а ты иди попрощайся со всеми.

Прощание оказалось чисто формальным. Гувернантка даже не обняла и не поцеловала ребенка. Дворецкий с трудом выдавил из себя улыбку.

— Теперь иди и скажи «до свидания» дяде, — предложил Конрад.

— Не хочу, — отказалась Агги. — Я не люблю его.

— В таком случае, поехали.

Конрад взял девочку за руку, и они вышли на залитый солнцем двор.

Отец с дочерью сели сзади, а Джорджия за руль. Как шофер, подумала она. Машина тронулась, и она увидела в зеркале, как по щекам девочки потекли слезы. Конрад молча, не говоря ни слова утешения, протянул ей бумажную салфетку.

Пока что он делает все правильно, как настоящий хороший отец. Почему-то при этой мысли Джорджии стало страшно грустно.

Как только они вошли в гостиничный номер, Агата кинулась к кровати со словами:

— Я буду спать на этой, а ты рядом, хорошо?

— У нас есть еще одна спальня, — как бы между прочим напомнил Конрад, открывая дверь в соседнюю комнату.

— Я боюсь спать одна в темноте. Мисс Хэмфри говорила, что если плохо себя ведешь, то в кровать заползают огромные мохнатые пауки и кусают тебя.

— Ладно, я беру себе соседнюю спальню, — едва не задохнувшись от возмущения на гувернантку, так бессовестно запугивавшую ребенка, согласилась Джорджия и сразу же занялась перетаскиванием своих вещей из одной комнаты в другую, стараясь подавить в себе ощущение того, что ее изгоняют из рая и отправляют в ссылку.

Потом они втроем обедали в кафе. Агги вела себя за столом безукоризненно, но при этом Джорджия поймала себя на мысли, что до сих пор ни разу не слышала смеха девочки.

После обеда Конрад предложил отправиться в магазин, чтобы купить Агате столь желанные джинсы, которых у нее никогда не было.

— Маме почему-то не нравились джинсы, — со вздохом сказала она.

— Все дети в школе носят джинсы.

— Как? Я буду ходить в школу? — не могла скрыть своего восторга девочка.

— Да, в настоящую школу, и ездить ты туда будешь на желтом автобусе, как все дети.

— Ура! — впервые за все это время улыбнулась Агата. Конрад улыбнулся ей в ответ, и Джорджия почувствовала, как первые, пока еще невидимые, нити любви протянулись между отцом и дочерью.

Прежде чем выйти из гостиницы, они решили распаковать чемодан Агги. Вместе с другими вещами достали фотографию ее матери, которую поставили на тумбочку рядом с кроватью. Грейс Беккер оказалась не просто хорошенькой женщиной. Ее можно было назвать настоящей красавицей. Только женщина с безупречно правильными чертами лица могла позволить себе такую прическу, какую носила покойная Грейс. Она гладко зачесывала роскошные волосы назад. Но при этом выражение лица поражало холодностью и высокомерием. Трудно было представить себе, чтобы такой человек мог дарить людям тепло и заботу.

Во время поездки в магазин выяснился ряд интересных обстоятельств. Несмотря на то что Агата жила окруженная роскошью, она трогательно благодарила за купленные ей простые джинсы, спортивный свитер и обычные кроссовки со светящимися в темноте наклейками. При этом роль Джорджии сводилась к тому, что время от времени они спрашивали ее мнение относительно той или другой вещи. Иногда Агата просила ее пройти с ней в примерочную. Все остальное время она чувствовала себя чем-то вроде манекена, стоящего неподвижно с каменным лицом и ожидающего, когда на него наконец обратят внимание.

Ровно в пять адвокат Джерри Перси постучал в дверь их номера. К этому времени Агги уже надела на себя все обновки и выглядела вполне счастливой.

— Тебе очень идет новый наряд, — похвалил ее Перси. — А кроссовки у тебя просто замечательные!

Пока они с Конрадом обсуждали в другой комнате дела, Джорджия начала читать Агате одну из тех книжек, из-за которых чемодан оказался таким тяжелым. Не успела она еще закончить первую главу Винни-Пуха, как темные реснички девочки закрылись и она заснула.

Они лежали на одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, и Джорджия вдруг поняла, что ее жалость к этому маленькому, глубоко несчастному существу трансформируется в другое, более сильное и глубокое чувство.

Что с того, что я полюблю эту девочку? — говорила она себе. Все равно через пару дней она с отцом уедет в Массачусетс, а я вернусь к отшельнической жизни в пустыне. Мысль об этом казалась ей невыносимой. Она закрыла глаза и незаметно для себя тоже уснула.

Джорджия не слышала, как ушел Перси. Проснулась она от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Открыв глаза, она увидела стоящего рядом с постелью Конрада.

— Я соскучилась по тебе, — сквозь сон улыбнулась она ему.

— Я тоже. — Конрад провел губами по ее щеке.

Джорджия хотела было обнять его, но вспомнила, что на ее руке лежит спящий ребенок. Они были не одни. Рядом находилась его дочь. Все изменилось и стало совершенно другим.

— Моя нога гораздо лучше, — сообщил Конрад, садясь на кровать. — К понедельнику я закончу все юридические дела.

— И вы уедете в Массачусетс, — закончила за него Джорджия.

— Мне до сих пор кажется, что это какой-то сон, — признался Конрад. — Но коль скоро все это наяву, я должен сделать Агги счастливой. Даже мысли не могу допустить, что ей, как и мне, придется жить в приюте.

— Ей не придется. У нее есть ты.

Их разговор разбудил Агату.

— Вы не дочитали мне книжку, — напомнила она, зевая.

Покончив с чтением, они все трое направились в «Макдональдс» поужинать.

— Маме больше нравились рестораны, — робко сказала девочка, с аппетитом откусывая биг-мак.

— Мистер Перси пригласил нас к себе на ужин, — объявил Конрад. — Завтра День Всех Святых. Ты и его девочки наденете карнавальный наряд и пойдете по домам собирать сладости.

— Ой как интересно! — обрадовалась Агги. — Как вы думаете, у них есть костюм Тыквы? Ведь Золушка поехала на бал в карете, которая раньше была простой тыквой.

Помолчав, девочка вопросительно взглянула на Конрада.

— А как я должна вас называть, мистер Гастингс?

— А как бы ты хотела? — делая безразличный вид, в свою очередь спросил ее Конрад.

— Мне не разрешают называть взрослых по имени, — объяснила Агги.

— Правда? Ну почему бы тебе не сделать для меня исключение? Зови меня просто Конрад, а со временем, когда мы привыкнем друг к другу, может быть, ты начнешь называть меня папой, как все другие дети зовут своих отцов.