Поблагодарив, Джорджия вышла на улицу и поехала в указанном направлении. Почтовый ящик оказался действительно голубым. На нем черными буквами была написана фамилия Конрада. Она съехала с дороги и выключила двигатель. Последние метры ей хотелось пройти пешком. Как она ни оттягивала свой приезд, сейчас было только семь часов. Агата скорее всего еще не спит.

Выйдя из машины, Джорджия услышала какие-то новые звуки. Прислушавшись, она поняла, что это шумят, разбиваясь о волнорез, волны. Конрад живет совсем рядом со своей первой любовью — океаном.

Она подождала немного, пока глаза не привыкли к темноте, и уверенно направилась к дому, как будто точно знала, куда ей идти и для чего.

На самом деле и то и другое было неверно.

12

Джорджия шла по дорожке, ощущая терпкий аромат прелой листвы и вечнозеленых растений, сдобренный соленым океанским запахом. Вот они, владения Конрада, думала она. На первый взгляд это побережье сильно отличается от любимой ею пустыни, но сразу замечаешь и много общего — такой же дикий, девственный уголок природы.

Построенный из выдержанного кедра, с высокими гранитными трубами и крышей из дранки, дом был великолепен. Раздвигая нависающие над дорожкой лапы мокрой хвои, Джорджия мысленно похвалила себя за то, что догадалась приехать в туристской одежде. Новые кожаные сапоги и дорогой черный плащ здесь выглядели бы просто неуместно.

Высокие окна дома в форме носа корабля выходили на океан, откуда доносились глухие удары волн о камни. Спрятавшись за дерево, она скинула с головы капюшон и с замиранием сердца взглянула в окно гостиной.

Джорджия увидела Конрада, сидящего на большом мягком диване перед огромным камином, сложенным из гранитных камней, в котором весело пылал огонь. Одной рукой он обнимал прижимавшуюся к нему Агату. В другой держал книжку. Рядом, свернувшись в клубок, примостился огромный черный кот.

Все трое выглядели вполне счастливыми, и, казалось, им никто больше не нужен. Она явно здесь будет лишняя. У Агги теперь есть отец, у Конрада любимая дочка и не менее любимый океан. Для нее ни в этом доме, ни в сердцах его обитателей нет места. Надо было быть круглой идиоткой, чтобы приехать сюда.

Конрад кончил чтение и закрыл книгу. Агата со смехом повисла у него на шее. Он со счастливой улыбкой обхватил ребенка и вышел с ней из комнаты. Джорджия обратила внимание, что Конрад больше не хромает.

Он отсутствовал не больше десяти минут, но это время показалось ей вечностью. И зачем только она рассказала о нем своим родителям? Ей казалось, что она отдала бы сейчас все, что угодно, лишь бы снова оказаться в своей палатке в пустыне.

Наконец Конрад вернулся, и сердце ее учащенно забилось. Добавив поленьев в камин и погладив кота, он опять вышел и тут же появился снова с чашкой кофе в одной руке и газетой в другой.

Возвращайся в свою машину, прошептал ей внутренний голос. Он никогда не узнает, что ты здесь была. Ты совершенно ему не нужна. У него чудесный дом, любимая дочь, а тебя он давно уже забыл.

Зачем дожидаться, пока тебе в глаза не скажут, что ты здесь лишняя? Для чего напрашиваться на очередное унижение? Уезжай, и поскорее.

Джорджия начала осторожно пятиться между деревьями. Как только лес закрыл дом, она повернулась и бросилась со всех ног назад к машине. Дождь шел все сильнее, и, несмотря на плащ, она моментально промокла. Она чувствовала, как от холода немеет ее тело, а ноги отказываются повиноваться. Обессиленная, она остановилась.

Боже, что с ней происходит?! Опять она позорно бежит, точно так же, как сбежала в Колорадо-Спрингс. Пусть Конрад ее разлюбил, но она должна узнать это от него самого. Если он скажет ей это четко и определенно, — Джорджия знала, что именно так оно и будет, — она тут же уедет в Техас, в Мексику, куда угодно, лишь бы подальше от того места, где живет Конрад.

Тем же путем Джорджия снова вернулась к дому и остановилась под высокой сосной, чтобы стряхнуть с лица и волос капли дождя. Она решила подождать еще минут пятнадцать, пока Агата не заснет. Если Конрад скажет, что не любит ее, возможно, со временем она сможет забыть его и успокоиться. Возможно…

Время тянулось невыносимо медленно. Джорджия с тоской глядела на часы, минутная стрелка которых, казалось, застыла на месте. Пытаясь согреть окоченевшие руки, она засунула их в карман. Впрочем, она прекрасно понимала, что не холод был истинной причиной охватившей ее дрожи.

Ярко высвеченное окно гостиной напоминало экран немого кино. Вот Конрад бросил газету на пол, встал с дивана и начал ходить взад и вперед по комнате, бросая взгляд на окно. Она невольно отпрянула. Он напомнил ей животное, посаженное в клетку и вынужденное смириться с навязанной ему неволей.

Она увидела, как он подошел к камину и, опершись о мраморную полку, стал задумчиво смотреть на горящие поленья. В следующее мгновение Конрад уронил голову на лежавшие на полке руки и застыл в позе, выдававшей охватившее его отчаяние. В позе человека, терпение которого иссякло, но которому не остается ничего другого, как продолжать терпеть.

Сердце Джорджии забилось так громко, что, казалось, заглушило шум океанских волн. Забыв обо всякой осторожности, она кинулась к дому, натыкаясь на деревья и спотыкаясь о торчавшие из земли корни. Скорее добежать до Конрада и, если это только возможно, облегчить его душевные муки.

Споткнувшись о лежавший на земле ствол дерева, Джорджия с размаху упала на землю, разодрав при этом о торчавший сук себе щеку. Видимо, боковым зрением Конрад уловил в окне какое-то движение, потому что повернулся и пошел к двери.

Хлынувший из открытой двери свет ослепил ее.

— Кто там? — раздался знакомый голос.

Поднявшись с земли, Джорджия провела рукой по лицу и увидела на ней следы крови.

— Это я, — борясь с охватившей ее слабостью, произнесла она.

— Джорджия!

Конрад смотрел на нее с видом человека, которого ударили по голове чем-то тяжелым. Что означает такой взгляд? Что он любит ее и рад встрече или наоборот? А она-то думала, что по выражению его лица сразу поймет что к чему.

— Я приехала, чтобы повидать тебя, — сказала она, делая четыре шага ему навстречу.

Джорджия отлично знала, как много означает первая фраза, произнесенная при встрече, и поэтому сердито выругала себя. Неужели нельзя было придумать что-нибудь умнее? Остается еще только сообщить ему, что темно и идет дождь.

— Что с твоим лицом?

— Не бойся, это всего лишь царапина. Очередной мелодрамы не будет.

— А разве это не мелодрама, когда женщина, которую, как я думал, мне никогда больше не придется увидеть, появляется ночью вся промокшая и тайком, как воришка, крадется к моему дому?

Кажется, все даже хуже, чем я ожидала, в отчаянии подумала Джорджия. Не зная, что ответить, она машинально пыталась остановить сочившуюся из раны кровь, но вместо этого только размазывала ее по лицу. Почему я не осталась в пустыне?

Конрад быстро спустился со ступенек крыльца. На нем был синий свитер и выцветшие джинсы. Джорджии, которая привыкла видеть его хромающим, походка Конрада показалась необыкновенно грациозной. Она стояла как окаменевшая и молча смотрела на него.

— Не смей дотрагиваться до меня! — воскликнула она, увидев, как он протягивает к ней руки.

Конрад замер, словно от удара кнута. На его густых, темных волосах блестели капли дождя.

— Я хотела сказать, нам сначала надо поговорить, — поспешно поправилась Джорджия.

— Давай хотя бы войдем в дом или это часть твоего плана — стоять под дождем, пока мы оба не подхватим воспаление легких?

— Понимаю, я выгляжу глупо, — пробормотала Джорджия. Она растерянно оглядела себя и, кажется, только сейчас поняла, что вся вымокла.

— Я немного промокла, да?

— Мне не раз приходилось видеть утонувших крыс. Сходство между вами просто поразительное.

Низкий глубокий голос Конрада заставил ее затрепетать. Она всегда любила его голос, даже когда он звучал, как сейчас, враждебно. Джорджия молча поднялась по ступенькам на крыльцо и вошла в просторную переднюю. На вешалке висел желтый дождевик, который, судя по размерам, принадлежал Агате. Рядом — другой, видимо Конрада.