Я подошел к генералу, что пожимал на прощание руки покидающим рубку хантерам. Терпеливо дождался того момента, когда мы остались в рубке втроем. Я и Борзов с Евой. Наконец, генерал повернулся ко мне.

— Мне надо тебя немного порасспросить, — пояснил Борзов, указывая на стул. — Присаживайся…

— Генерал, — раздраженно поморщился я. — Мне бы поспать. Я ведь уже все рассказал…

— Враг не дремлет! — наставительно поднял палец Борзов и жестом волшебника извлек из кармана пачку сигарет. — Держи, курить же хочешь, вижу.

Брови поползли вверх, когда я принял запакованную пачку тонких и дорогих сигарилл. Откуда у нашего генерала такие сигареты, спрашивать не имело смысла. Ему одному известно, какие еще сокровища до поры до времени скрываются в тайниках Борзова. В таинственных загашниках в его апартаментах.

Я благодарно улыбнулся, тут же распаковал пачку и с наслаждением закурил. Во рту возник горьких вкус тлеющих листьев с примесью ванильного шоколада.

— Спасибо, генерал! — искренне ответил я, выпуская струю ароматного дыма в потолок. — Теперь я даже отвечу на ваши вопросы.

Борзов, явно довольный актом проявленной щедрости, пожал плечами:

— Не стоит благодарности, ты с таким видом копался в пустой пачке сигарет, что сердце кровью обливалось. Наркоман.

Я не стал уточнять, что пачка была не пустая, решив опустить такую подробность. Наркотический дым настроил на благодушный лад, и я уже миролюбивее спросил:

— Итак, о чем вы хотели поговорить?

Генерал сел на стул, с фетишистским удовольствием достал деревянный портсигар. Извлек толстую, запакованную в полиэтилен сигару, раскурил.

— О твоем рейде, хантер. Ты ведь что-то опустил в своем рассказе?

— С чего вы решили? — невинно поднял бровь я.

— Так! Не выделывайся! — поморщился Борзов. — Хотя бы с того, что ты не рассказал о том, что девка не стала стрелять!

Я нахмурился, вспоминая испуганную блондинку. Стало немного стыдно оттого, что я не выдержал и брякнул Веселковой о слабости девушки. Как-никак, но она женщина, тем более что никогда раньше автомат в руках не держала. Кроме толкотни в метро больше ни в каких силовых операциях не участвовала.

— Да что там рассказывать, генерал. На подходе к вертушке наткнулись мы на спящего «ловца».

— Это там ребята остались? — тихо спросил Борзов.

— Нет. Повезло нам. Я же сказал, спящий был. Джексону немного досталось, а в основном отделались легко. Без потерь. Ну девчонка и перенервничала. Бросила оружие, обделалась от страха. Все нормально, «отставные» мужики еще бы и побежали. Так что Хранительница, мир ее праху, еще отважно себя повела…

— А в крыс стреляла? — в упор спросил генерал.

— Нет, — нехотя признался я. — Там она вообще растерялась. Погибла за просто так.

— К стенке бы ее, солобонку! — выругался генерал. В ответ на мой недоуменный взгляд пояснил, зло пыхая сигарой: — Да я о Веселковой! Вот ведь, сучка! Кем она себя возомнила?! Посылает в рейд сопливок, которые прокладку без посторонней помощи поменять не могут! А я еще не понимал, почему ты так на нее взъелся.

Выпустив дым из ноздрей, генерал расстегнул верхние пуговицы на потрепанном мундире. Потер толстую шею, с обвислой серой кожей, уже спокойнее добавил:

— И ведь никто слова сказать не может! За ней уже почти весь Гарнизон строем ходит! Везде ее приглашают, зовут в гости! Лучшее предлагают! Словно мы захватчики какие-то!

Я сочувственно покивал, стараясь скрыть полное безразличие. Похоже, что мне и вправду пора спать. Даже на такие новости, как смена власти, уже реагирую как автомат.

— А что об американцах скажешь? — после минутного молчания спросил генерал. — Как они себя показали?

— Да как… Отлично, — нехотя ответил я. — Вертушкой управлять умеют, приказы выполняли с полуслова, даже сведениями делились. Профессионалы. Но я уверен, что если встретят своих — бросят нас не раздумывая.

— Ну да, — невпопад буркнул Борзов, о чем-то мрачно размышляя.

Я вдруг понял, что толстый, похожий на сеньора Помидора генерал, банально волнуется об утрате власти. Пусть случается все, что угодно. Катаклизмы, Катастрофы, хоть апокалипсис три раза на день! Но Борзов принадлежит к тем людям, что могут безапелляционно пожертвовать людьми для того, чтобы остаться у руля. Может быть, он даже отдаст часть власти амазонкам, но сам останется, как и прежде, у самого лакомого места. Командовать группами хантеров и получать все новости и находки первым.

— Ну что же, хантер. Спасибо, — задумчиво протянул Борзов. — Иди пока отоспись. Думаю, что нам предстоит жаркое дельце.

Я лениво козырнул, сжимая в кармане неожиданный подарок, и направился к выходу.

В коридоре меня ждала не меньшая неожиданность, чем сигариллы Борзова. Едва я закрыл дверь в командную рубку, дорогу мне преградила знакомая фигура в скрипучей коже.

— Хантер Керенский, можете уделить мне минуту? — вполне дружелюбно кивнула Веселкова.

Госпожа Старший Хранитель отошла от небольшой стайки девушек, одетой в такие же одинаковые кожаные куртки. Черт! И где они их находят?! Неужели Борзов продает? У старого хрыча может быть в загашниках все, что угодно. Надо бы самому разузнать! Вичке уже давно требуется новое одеяло, старое все в дырах.

— Чем обязан? — мгновенно подобрался я.

Мне змеи с самого детства внушают неясное опасение и брезгливый страх. А Веселкова, со своим пристальным немигающим взглядом, напоминала как раз змеюку, что готова вонзить ядовитые клыки при малейшем намеке на опасность.

— Ах, Константин, оставьте вашу подозрительность, — мирно улыбнулась Веселкова, словно старому знакомому, но глаза блеснули холодом вороненой стали. Кажется, что там вот-вот полыхнет вспышка выстрела, обозначающая черное ничто. — Я же сказала, что причину конфликта поняла и постараюсь устранить. Теперь Хранительницы будут получать большую подготовку, что, надеюсь, позволит им выступать в рейдах наравне с хантерами. Если, конечно, вас не тревожит тот факт, что они женщины. К сожалению, наша с вами история всегда признавала только мужскую власть, а потому все революции, направленные на увеличения прав женщин, воспринимались негативно.

— Ага, — покивал я. — Это безумно занимательно, но оставьте вашу пропаганду для митингов. Вы ведь ждали меня не для того, чтобы рассказывать о том, как несчастны бедные женщины, что всю жизнь живут под защитой и на обеспечении мужчин?

— Безусловно, женщины многим обязаны мужчинам, но это не повод, чтобы преуменьшать их роль! — повысила тон Хранительница.

— Никто и не уменьшает роли женщин и не говорит, что они поголовно дуры! — раздраженно выдал я, поневоле выступая на поле соперницы. — И среди мужиков есть столько дерьма, что впору матриархат признавать. Но я говорю о том, что женские революции — это жирование! Это когда есть все, но хочется еще плюнуть в суп соседу! Женщина говорит о своей независимости и о том, что мужчины — скоты похотливые! А сами с детства учатся манерности и жеманности. Одеваются для того, чтобы как можно больше самцов обратили на них внимание, заметили! Чтобы боролись за нее, а самой спокойно выбрать сильнейшего. Это, госпожа Хранительница, чистой воды лицемерие! Мужчины не претендуют на женские права, даже признают их важность! И это справедливо! Но особо активные активистки, прошу прощения за тавтологию, упрямо лезут на амбразуры! Чувствуют, что сильный щадит слабого, и от этого еще больше звереют! А все потому, что прав слишком много! Место свое забыли!

Хранительница слушала с такой добродушной и понимающей улыбкой, что я почувствовал себя идиотом. Сам виноват! Попался на провокацию, как мальчишка!

— Вы правы, хантер, — мягко сказала амазонка, слегка отводя плечи. От этого ее грудь еще больше обнажилась. Пришлось напрячь силу воли, чтобы отвести глаза от соблазнительного декольте. — Но эти факторы присутствуют в мирной жизни. Теперь же их нет! И мы, общество Хранителей гражданских прав, видим, как тяжело приходится вам, мужчинам! И мы хотим помочь вам облегчить вашу работу!