Он не поделился со мной, когда ему сунули в руку пистолет и приказали убрать одного из помощников Бугая, ардашевского звеньевого по прозвищу Безухов, о котором выяснили, что он иногда ночует у подружки в Фокинском районе. Безухов был бывший борец, и получил погоняло из–за своих уродливо деформированных ушей. Он должен был вроде бы появиться у подруги, чтобы поздравить ее с днем рождения, или она, приглашенная по телефону, должна была поехать на свидание с ним.

В задачу Вадика входило наблюдение за домом девушки. Или сам Безухов, появившись, облегчал ему исполнение приговора, или Вадик должен был проследить за девушкой, и, увидев объект, сделать ее день рождения незабываемым. Вроде бы простая задача оказалась для Вадика непосильной из–за того, что он постеснялся на крутое дело взять мой подарок — очки. Безухов появился неожиданно, когда уже начало темнеть, и Вадик не сразу узнал его, а узнав, сделал несколько выстрелов, опустошив макаровскую обойму.

Я думаю, дело было не только в плохом зрении, но и в неопытности доморощенного киллера: только одна пуля царапнула Безухова, когда тот кинулся бежать, петляя, как заяц. Вадик помчался за ним, и счастье, что напуганный Безухов не догадался развернуться, когда патроны кончились. Впрочем, он же не имел понятия, что у киллера всего одна обойма.

Опозоренный Вадик вернул оружие в кафе, куда должен был явиться после задания, под ледяными взглядами братвы покинул заведение и навсегда стал для климовских чмошником и недотепой. С горя, понятное дело, он ширнулся и дома рассказал мне в подробностях всю историю — вполне обычную по меркам начала девяностых. Я осознаю, что если бы этот случай закончился иначе, то и моя жизнь могла сложиться совсем по-другому.

Наша работа, впрочем, продолжалась, как ни в чем не бывало, Вадик по-прежнему охранял нас, а в свободное время я читала, брала уроки вождения и учила английский.

Как–то получается, что я рассказываю об отдельных случаях из моей брянской практики, и понятно, что запомнились именно экстремальные происшествия, но обычные дни ничем особенным не отличались друг от друга. Поэтому я не упоминала о своих постоянных клиентах, которых было немало. Этих людей я уже знала, и работа с ними не таила в себе опасностей: в промежутках между сексом я нередко выслушивала интересные монологи, которые сообщали мне многое о бизнесе в Брянске. Ведь обеспеченные люди, которые могли себе позволить многократное общение с проституткой, были по преимуществу коммерсанты или чиновники, знавшие о жизни намного больше меня. Я умела внимательно слушать, поддерживала разговор, иногда вставляя то, что вычитала в книжках, и порой выходило даже так, что мы почти не занимались сексом, болтая о разных вещах.

Был среди моих клиентов один старичок, жутко одинокий, который украл какие–то большие деньги еще в советское время. В доме у него царил жуткий беспорядок, а недавно умерла его собака, последний надежный друг. Старичок сам даже не раздевался, а я ложилась на скрипучую кровать, расставляла ноги и просто разговаривала с ним. Он гладил мое тело сухой прохладной ладошкой, иногда целовал, жадно рассматривая меня слезящимися глазами, но больше ничего у нас с ним не было. Мое общение было необходимо ему каждую неделю, он рассказывал много интересного, еще о сталинских временах, делился историями своей жизни, потому что они без меня пропали бы навсегда, а я думала, сколько же людей на свете несет в себе бесчисленное количество таких историй, которые уже никому никогда не достанутся, похороненные вместе с помнившими их, и забытые живыми.

Однажды мы приехали на заказ, и оказалось, что вызвал нас мой инструктор по вождению, не великая случайность для полумиллионного города. Я еще на уроках замечала, что он хочет меня, но, конечно, не зная, чем я зарабатываю, он скрывал желание, изредка делая мне прозрачные намеки. Я реагировала на них так же, как и на любые приставания вне работы — холодно и вежливо.

Увидев же меня, предмет его безнадежных вожделений, доступной его похоти, он едва дождался, пока за Вадиком и другими девочками закроется дверь, и набросился на меня прямо в коридоре, не позволив даже сходить в ванную. Я и сама жутко смутилась, но, не имея выхода, только успела одеть ему резинку. Он кончил за минуту, только потом смог разговаривать, и сразу же сказал, как здорово, что я досталась ему таким нежданным подарком.

Потом инструктор напоил меня ликером «Амаретто», хлопотал, как влюбленный на первом свидании, и мы с ним резвились по-всякому еще два часа. Он продлил бы и дальше, но ему надо было куда–то уходить, и так я получила еще одного постоянного клиента. Стоит ли говорить, что экзамен по вождению был мною сдан с первого раза, хотя такое удавалось без взяток далеко не всем. Впрочем, взятка была в виде одной бесплатной встречи, законспирированной для Вадика под урок вождения.

Ревность моего друга была для меня еще одной загадкой в мужчинах. Ведь, казалось бы, как можно ревновать женщину, которая принадлежит каждому, кто заплатит? Но Вадик почему–то не мог вынести даже мысли, что я отдаюсь кому–то просто так. И к этому «просто так» он относил наши «субботники».

Я и сама была рада избежать этих блатных гулянок, и на втором году моей работы мне уже много раз удавалось уклониться от приглашений в «Нашу». Но иногда нам давали понять, что нужно явиться всем без исключения девочкам, и тогда любое ослушание грозило санкциями в виде разных неприятностей с начальством. Ну, например, ослушница отбывала дисциплинарное взыскание на хазе, где скрывались разыскиваемые «синие» братки. Можете себе представить, как обращались со шлюхой те, кто и так был вне закона, находясь под постоянным стрессом и готовый вот-вот быть арестованным или попасть под пулю? Самой мне пока везло, но Валя как–то делилась, что проделывали с ней обколотые и пьяные уголовники, безвылазно проторчавшие на хазе неделю до ее там появления. Самое меньшее зло — это решительный отказ от резинок. Чего терять–то?

Словом, отвезли меня вместе с остальными на очередной «субботник» по случаю дня рождения Клима. Ну да, было это в августе, поэтому я помню, что он Лев по гороскопу. Самого именинника поздравляла неизменная Мила, а со мной уединился в одной из комнат прилично выпивший Кондрат, который был спецом по краже машин. К тому времени из простого угонщика тридцатипятилетний Кондрат вырос до главного барыги по сбыту краденых тачек во всей области. Во всяком случае, он так о себе говорил. Меня, понятное дело, волновали машины, как и каждого, кто недавно окончил водительские курсы. Поэтому я решила попытаться разговорить его, но вначале, само собой, следовало понравиться Кондрату в постели.

— Какой ты классный! — стонала я, прыгая на нем сверху. — У тебя такой большой член! Ты лучше всех! Трахни меня как следует своим огромным хуем!

Словом, Кондрат сам, наверное, офигел от всех моих воплей и стонов. Он бы принял это за обычный блядский спектакль, но я уже почти полтора года мелькала перед братвой, и меня знали как исполнительную, но лишенную темперамента маленькую серую мышку.

— Чего с тобой сегодня такое? — был первый его вопрос после оргазма.

— Ох, Кондрат, — я закатила глаза, — что ты со мной сделал! Какой ты мужик! Я и не знала, что ты одновременно такой сильный и нежный, — и я стала его целовать, но он уже кончил и отодвинулся.

— Ты ширнулась, что ли, малая?

Тут я подумала, что нельзя переигрывать и сменила тактику, чтобы он не возомнил обо мне лишнего и не кинул бы клич братве, какая Сонька первоклассная гетера.

— Мне давно уже не было так хорошо, честно. Я и сама удивилась, Кондрат, ни с кем так здорово не было до тебя. Я вообще, между нами говоря, только терплю мужиков, никакого кайфа не получаю уже больше года, а ты меня разбудил как женщину. У тебя такие мускулы, — я дотронулась до его бицепса, — как тебя на самом деле зовут?

— Юра, — ответил Кондрат и тоже стал рассказывать о себе. Все–таки он был польщен, и, наверное, подумал, чего мне обманывать и быть неискренней?