На «восьмерке» было две маленьких вмятины, которые помогли Палычу сбить цену до минимума. В остальном она выглядела, как новенькая, что, впрочем, было одним из необходимых элементов предпродажной подготовки.

Если вы выросли в обеспеченной семье и с детства разъезжали на машинах, вы никогда не поймете, какие чувства испытывает человек, впервые садящийся за руль собственного автомобиля. Это было слаще, чем секс… ну да, о чем это я… слаще всего сладкого, что я пробовала в жизни. Черная металлическая подруга, которая была покорна движениям моих рук и ног, символ того, что я чего–то стою на этом свете. Вдобавок цвет машины идеально гармонировал с ярко-рыжим оттенком моих волос.

Палыч наблюдал за мной со стороны и давал скупые, но верные советы, которые помогали мне, впервые выехавшей на дорогу без инструктора. Мы катались по городу, в котором прошли для нас полтора года совместной работы, и это было непередаваемое чувство.

— Сказать бы нам тогда, что вот так будем ездить через годик, — улыбнулся Палыч, когда я подвезла его к «Волге», — мы бы не расстроились.

— Это точно! — чудесное состояние не покидало меня. — А давай сегодня я девок повожу, — предложила я.

— Зачем ментов дразнить? — улыбнулся Палыч и вышел из машины (Моей машины!)

Он уже уехал на смену, а я все сидела и гладила руль, чехлы сидений, торпеду, рычаг переключения скоростей, ну, надеюсь, вы понимаете. Потом я сделала еще пару кругов по знакомым улицам и припарковалась у магазина, где решила закупить продукты, чтобы угостить Палыча вкусным ужином. Выходя с пакетами в обеих руках, я заметила, что возле моей машины вьются какие–то подозрительные малолетки, и в мою чистую радость вползло беспокойство. Вдруг я поняла, что каждый, у кого есть что–нибудь свое, жутко боится потерять нажитое, и страх этот возрастает пропорционально ценности того, что имеешь. Ну, устроен так этот мир, что не может в нем эйфория длиться долго. Достаточно того, что она вообще есть, и мы можем вспоминать о ней в дни наших поражений.

На следующий день мы с Палычем отправились в ГИБДД и превратили его доверенность в техпаспорт на мое имя. Уплатив положенные сборы, плюс еще немного сверху за срочность, я стала законной хозяйкой «восьмерки», хотя сердце у меня едва не выскочило из груди, когда молодой лейтенантик въедливо разглядывал перебитые номера под капотом. К счастью, Кондрат снова не подкачал, и мое уважение к нему выросло до небес.

На другое утро я выехала в Полесск, подарив Палычу на прощание ночь на скрипящем диване. Это все, чем я могла отблагодарить его, и он этого стоил, наш добрый водитель и друг, на которого я могла всегда положиться. Кстати, я теперь знала его имя — Василий и фамилию — Иванов. Так было написано в доверенности.

— Девочка, помни всегда, что это лишь кусок железа, — сказал мне на прощание Палыч, когда мы ожидали у гаража его знакомых, где на машину устанавливали сигнализацию. — За свою биографию я перевидал десятки тонн битого металлолома, который раньше ездил и радовал владельцев. По сравнению со здоровьем, свободой и жизнью он не стоит ни черта, поверь старику.

— Ты не старик, перестань это повторять, — ответила я. — Мужик в расцвете сил — вот ты кто!

Я поцеловала Палыча и села за руль. Он стоял, глядя мне вслед, пока я не повернула за угол.

Счастьем называется чувство, с которым впервые едешь домой на собственной машине. Вот так мне казалось, когда голые деревья моих родных лесов приветствовали меня с обочин, когда я включала дворники, чтобы отогнать снег, и фары, чтобы рассеять ночь. Собственно, был только вечер, но дни шли на убыль, и я въехала в Полесск, когда стало уже совсем темно. Поставив машину под окнами, я гордо вышла из нее и нажала на кнопку дистанционного пульта. Машина мелодично пожелала мне спокойной ночи — у старушки с четвертого этажа, проходившей мимо, едва не выпала вставная челюсть. Назавтра все соседи узнают, что София Буренина вернулась погостить к матери на своем авто. Возможно, ради этого тоже стоило бороться.

Мама отнеслась к моему приобретению довольно спокойно и повторила слова Палыча, что здоровье намного важнее. Людка Калашникова чуть не визжала, как она гордится мной, и как рада за меня. Правда, от нее не укрылось, что номера на машине брянские, и мне пришлось выдумывать легенду про областной филиал. Кажется, это не вызвало подозрений.

— По-моему, Сергей мне изменяет, — поделилась моя школьная подружка, когда восторги, наконец, утихли.

— Почему ты так думаешь?

— Он стал не такой, как был, — сказала Людка. — Все время приходит с работы поздно вечером, а денег больше не становится. Может быть, я бы не обратила внимания, но теперь он спит со мной ну… раза три в неделю.

— По этому еще нельзя делать выводы, — рассудительно сказала я. — Не расстраивайся раньше времени, и думай, что же он не получает у тебя, если ищет на стороне.

— Ты скажешь, тоже! — фыркнула Людка. — Мы с ним уже третий год вместе живем, я его, как облупленного знаю.

— Это–то и плохо, — сказала я. — Должна быть какая–то загадка, даже в браке. Ведь он–то тебя тоже знает, и ему скучно.

Мы снова сидели у Людки дома и распивали бутылку грузинского вина, что становилось приятной традицией.

— Жаль, тебя на свадьбе не было, — вспомнила Людка. — Я так хотела, чтобы ты свидетельницей стала, но ни адреса, ни телефона ты даже не оставила, подруга, блин, называется.

— Извини, — сказала я, отпивая чудесное красное вино. — У меня как раз был тяжеленный период, и я даже с мамой не созванивалась. Думала, объявлюсь, когда достигну чего–нибудь. Если бы ты не спешила так сильно замуж, я бы была у тебя свидетельницей.

— Может, я на самом деле поторопилась, — сказала Людка. — Обычно ранние браки нестойкие. Но отпускать Серегу было бы глупостью, вряд ли такого жениха у нас легко найти.

— Ну, теперь чего уж говорить, — пожала я плечами. — Дело сделано. Может быть, он еще не перебесился, и добирает свое, если ты права насчет его гулянок.

— Знаешь, Сонька, — сказала моя подруга, глядя на меня слегка затуманенным взглядом, — если это так необходимо, чтобы мужик ходил на сторону и «добирал свое», то классно было бы, если бы я знала, что он гуляет с тобой.

— Что-о?

— Да не ерепенься, коза, — поморщилась Людка. — Просто я не представляю себе, чтобы ты увела у меня мужика. Ну, не укладывается у меня такое в голове.

— Это потому что я порядочная, — согласилась я, — и никогда бы такого тебе не сделала.

— Не только, — сказала Людка. — А ты могла бы жить втроем, ну, ты понимаешь…

— Понимаю, — сказала я, — только это все глупости. На трех ногах даже стол не удержится.

Для убедительности я даже потолкала рукой тяжелую столешницу.

— А вчетвером? — Людку уже несло. — Я читала, что в Москве есть такие свингеры, которые меняются парами, представляешь, у них клубы специальные, в которых пара может встретиться с другими парами, и, если кто кому понравился, то они меняются партнерами на ночь.

— Тебе тоскливо тут, — догадалась я. — Молодая, здоровая, сидишь в четырех стенах и маешься дурью. Это от безделья в голову дикие мысли лезут.

— И что мне делать? — грустно спросила Людка.

— Давай в Москву поедем, — предложила я. — У Ленки остановишься, она мне, кстати, сильно год назад помогла. Да и за рулем одной не так по кайфу полтыщи кэмэ пилить.

— Ух ты, а это идея! — Людкины глаза загорелись. — Пускай Серый меня поревнует!

— И если приключений захочется, — добавила я масла в огонь, — мы это мигом обстряпаем.

— Ты моя драгоценная! — Людка оббежала стол и расцеловала меня. — Ну, кто б еще такую идею подкинул! У меня пара костюмов есть, и платье, которые тут надеть некуда даже.

Вскоре моим глазам был представлен весь Людкин гардероб, она переодевалась, красилась, меняла прически, словом, мы и не обратили внимания, что наступил уже поздний вечер, очнувшись только, когда домой вернулся Сергей.

Он с удивлением воззрился на жену, которая в полном макияже и декольтированном платье подбежала к нему, чмокнула в холодную щеку и выпалила наш свежеиспеченный план. Лицо Сергея, и без того усталое, приобрело землистый оттенок и он, не задумываясь, отрубил: