— Я очень надеюсь, что так.

— Перестань улыбаться. Я в полном замешательстве. Это не обжимание, Риордан, и я поверить не могу, что ты сделал это со мной в машине.

Чувственный юмор и что-то еще сверкнули в ее глазах. Она провела кончиком пальца по его нижней губе.

— Ты опасен, даже более опасен, чем раньше, — сказала она мягко.

— Что-то связано с тобой и с машинами. Может быть, благоприобретенная слабость.

Он поймал ее руку, сплел их пальцы вместе.

— Правда? Приобретаешь старую слабость, Кара?

Ее пальцы сжались. Шепот внезапно стал хриплым от откровенности.

— На самом деле я... я напугана. Боюсь потерять голову из-за человека, которого не так уж уверена, что знаю. Ты сильнее, чем мужчина, которого я знала. Сильнее, увереннее, глубже.

Она заколебалась.

— И пожар сильнее, чем был. Огонь, волшебство — это не просто сексуальные ощущения. Хотела бы я, чтобы это было так просто, как секс.

Сквозь завесу дождя блеснуло что-то белое и металлическое.

— Кара...

— Мы не имели времени друг для друга прежде, забывали, что надо говорить друг с другом. Но мы знаем теперь, что это было плохо, и когда мы вместе, я чувствую что-то удивительное, ощущение правильности и полноты, которого я никогда не чувствовала прежде.

— Солнышко...

— Но я все еще боюсь. Нас, тебя. Когда мы были подростками, ты был мой темный принц, мой запретный любовник. Ты похищал меня. Только мы больше не подростки, а ты, Риордан, все еще стараешься меня увлечь и похитить. И я совсем не уверена, как ты будешь себя чувствовать, когда реальность ударит...

— Карен.

Он взял ее за подбородок, ибо иначе не мог привлечь ее внимание. Как бы он ни хотел ответить на ее чувства, ее страхи прямо сейчас, реальность уже ударила. Он мягко повернул ее за подбородок к запотевшему и забрызганному стеклу.

— Там другая машина, — сказала она рассеянно.

— Подростки умеют находить уединенные места.

— Но это белая машина.

— Да.

— Белый... «чероки». Как твой. Удивительно... совсем как твой.

Крэйг провел рукой по глазам.

— Кара. Он и есть мой. И это наш сын. С девушкой. И, радость моя, последнее, что я хотел бы сделать, это прервать этот разговор, но...

— Джон Джэйкоб?

Карен рванулась с его колен как лошадь со старта.

— Не может быть.

Она прижалась носом к стеклу и резко откинулась назад.

— Проклятье. Это он.

Смесь комического неверия и паники в ее глазах чуть не заставила его расхохотаться.

— Мы поговорим как-нибудь в другой раз, — сообщила она ему.

— Я пришел к такому же заключению.

— Ты думаешь, он нас узнал?

Крэйг помотал головой.

— Твоя «Сьерра» самой обычной модели и цвета. Сейчас темно, дождь, и я думаю, его внимание временно отвлечено.

Материнские антенны уже настроились на соответствующий канал.

— Наш сын недостаточно взрослый, чтобы ездить обжиматься.

— А? Достаточно.

— Я думаю, в следующий раз мы лучше поговорим кое о чем другом.

— Согласен.

Он наблюдал, как она поджала губы на манер сельской учительницы.

— Как могло все это случиться с нами? Опять? Я становлюсь старовата для такого образа жизни, Крэйг, — сказала она решительно.

Она перелезла через него, в спешке стукаясь локтями.

— Не включай фары, пока можно, потом жми на газ и не останавливайся, пока мы не доедем до границы.

— Да, мэм.

Черная шелковая комбинация, пурпурный лифчик и персиковые трусики висели на вешалках в примерочной у «Рафтера».

Универсальный магазин на аллее был постоянным развлечением Джулии, а не Карен, но когда ее дочь отправилась в соседнюю примерочную с целым ворохом платьев, Карен раскопала несколько вещиц, чтобы попытаться убить время.

Оказавшись в примерочной, она озадаченно покачала головой. Мысли ее, очевидно, витали в облаках. Нужно было смотреть, когда она все это «выкапывала». Правда, ей надо было прикупить белья, но мерить это было бессмысленно. Она пощупала изящную шелковую комбинацию, думая, что вряд ли это ее стиль и что она ужасно влюблена в своего бывшего мужа.

Два дня прошло после того, как они удрали из парка. Сто раз она твердила себе, что ситуация была совсем не забавной. Риск быть застигнутыми в компрометирующей ситуации собственным шестнадцатилетним сыном был предметом для беспокойства, а не для юмора. Однако в трудные моменты, когда все фишки в игре кончались, чувство юмора могло удержать двоих людей вместе. Карен это давно обнаружила.

Смех был одной из связей, которую они потеряли. Способность смеяться над жизнью, друг над другом, вместе.

Она закрыла глаза, чувствуя, как мощная волна эмоций подкатывает к горлу. Не только эту связь она вновь открывала с Крэйгом. Заново открывалось все. Это было пьянящее чувство предвкушения того, что они будут вместе, ощущение огня после каждого его прикосновения. Она поняла вдруг, что любит того человека, которым стал Крэйг. Ей нравилась его спокойная уверенность, скрытый юмор, тонкая восприимчивость, естественный стиль, улыбка, морщинки в уголках его глаз. Ей нравилось...

— Мам? Ты заснула или что? Я тебе говорю-говорю...

Карен открыла глаза.

— Прости, моя радость.

Мгновенно она превратилась в «мам», отодвинула занавес и начала изучать комплект, который мерила Джулия.

— Смотрится хорошо.

Джулия повернулась на каблучке.

— Тебе не кажется, что слишком длинно?

— Может быть, на дюйм. Но эту ткань легко укоротить.

— Ты не думаешь, что цвет меня бледнит?

— Я думаю, ты удивительно смотришься в этом нежно-голубом. А стирается это — мечта. Если тебе нравится, мы берем.

— Этого нет в распродаже, — осторожно призналась Джулия.

— Ничего.

Глаза дочери внезапно расширились от удивления.

— Мам, ты, очевидно, сегодня не в себе. — Она переводила взгляд с матери на выбранное ею белье. — Ну и ну. Ты же не собираешься это покупать, а?

— Конечно нет.

Слова эти висели на кончике языка, однако она вновь взглянула на кружева и шелк. Все было таким красивым. Она всегда была слишком практичной и здравомыслящей, чтобы покупать соблазнительное белье. Или, может быть, ей всегда не хватало храбрости?

— Я думаю, — произнесла она задумчиво. — Может быть.

— Ты шутишь! Мам, это просто не для тебя, — напомнила ей о суровой реальности Джулия.

— Гмм...

Пока Джулия переодевалась, Карен подумала, что должна окончательно решить.

— Ладно, давай быстрей переодевайся, я пошла платить за голубой комплект. У тебя есть время зайти в отдел видеофильмов, прежде чем мы отправимся домой. Мне нужно кое-что в аптеке.

Обычно в магазине мать с дочерью делали свои покупки отдельно друг от друга. Джулия считала, что не всегда хорошо, чтобы ее видели с матерью на публике. Однако как только они покинули универмаг и влились в поток уличного движения, она буквально прилипла к Карен.

— Я хотела поговорить с тобой всю последнюю неделю.

— О чем?

Джулия обвила рукой шею матери.

— Мам... ты ничего не пытаешься от меня скрывать, а? Ну, просто ради совсем дурацкого примера... ты никем не интересуешься, не говоря мне? Ну, парнем?

Чтобы защитить свою дочь от потенциального вреда, Карен была готова на все: лгать, жульничать, воровать или, как в данном случае, увиливать.

— Радость моя, есть какая-то особая причина для таких вопросов?

— H-нет, не то чтобы... Я просто так подумала. Ты ни с кем не встречалась после папы. Если ты что-нибудь такое будешь делать, я думаю, ты должна сперва поговорить со мной. И другая вещь...

Глаза ее пятнадцатилетней дочери внезапно сделались старше.

— Просто для справки. Я имею в виду, для поддержания разговора и все такое. Ты не выйдешь за кого-нибудь, кто не понравится мне и Джону, а?

Карен быстро стиснула свою дочь в объятии.

— Никогда в жизни, — ответила она искренне. — И это обещание ты можешь отнести в банк, моя розочка.