Уже в сообщениях источников о городском пожаре 1577 года упоминается о каменных Архиерейских палатах около собора. Теперь они представляют исключительно сложный комплекс, образовавшийся на протяжении XV–XVIII столетий (илл. 70). Как показали исследования А. Д. Варганова, древнейшей в его составе является угловая юго-восточная часть — епископские палаты конца XV века. На месте северного крыла корпуса против западного портала собора в XV! веке стояла церковь Ивана Богослова (1528). В 1559 году к западу от палат была построена домовая церковь с трапезной палатой епископа, с живописной галереей паперти и редким в строительстве средней России восьмискатным пофронтонным покрытием, напоминающим новгородско-псковские храмы XIV–XV веков. В конце XVII века старые здания епископского двора XVI столетия вошли в состав новых, более обширных Архиерейских палат, построенных суздальским митрополитом Илларионом (1682–1707). Основной корпус палат (илл. 61), обращенный своим фасадом с широкими окнами, обрамленными разнообразными наличниками, в соборный двор, был тесно связан с собором как в композиционном, так и в бытовом отношении. Главный вход в палаты, отмеченный коническим шатриком, крытым бирюзово-зеленой черепицей, помещается на оси западного портала собора. Отсюда два торжественных широких лестничных марша вводят в обширные сени, пройдя которые посетитель попадал в огромный бесстолпный зал Крестовой палаты — главное парадное помещение второго этажа митрополичьего дворца (своды зала разобраны в 1874 г.). За ним располагался ряд комнат различного бытового назначения. Нижний сводчатый этаж занимали разнообразные службы двора, складские и хозяйственные помещения. В XVIII веке трапезная епископская церковь была объединена с основным корпусом палат. Чтобы представить себе их первоначальный облик, следует дополнить его высокими четы рехскатными кровлями — «колпаками», создававшими его живописность, тогда как существующая плоская кровля придает ему несколько казарменный вид. Большие исследовательские и реставрационные работы, проведенные до 1951 года по Архиерейским палатам, позволили А. Д. Варганову дать проект их реконструкции (илл. 71).
70. Архиерейские палаты. Вид с запада, XV–XVIII вв.
71. Архиерейские палаты. Восточный фасад. Реконструкция А. Д. Варганова
Следует вспомнить и об исчезнувших элементах соборного ансамбля. Колокольня связывалась со вторым этажом палат галереей на кирпичных столбах. От этого перехода сохранился портал у юго-восточного угла палат. Галерея огибала колокольню с запада и севера и вела в маленькую домовую митрополичью церковку Благовещения, пристроенную у колокольни. На соборную площадь с галереи спускалось убранное ширинками и изразцами высокое крыльцо, поставленное по оси южного портала собора. Таким образом, зодчие XVII века создавали свои постройки, постоянно связывая их с древним собором, мысля их как части единого согласованного ансамбля. В самом принципе соединения отдельных зданий поднятыми на столбах галереями и переходами звучала многовековая традиция русского «хоромного строения», один из древнейших образцов которого мы видели в Боголюбовском дворце XII века.
72. Церковь Николы из села Глотова. 1766
Теперь пройдем на северный вал кремля, откуда хорошо видна панорама города и его отдельные памятники.
Неподалеку от собора, в западной части кремля, удачно поставлена перевезенная сюда в 1960 году из села Глотова в глубине Юрьевского района деревянная церковь Николы 1766 года (илл. 72). Она кладет начало созданию здесь архитектурного музея на открытом воздухе. Это редчайший для среднерусской полосы памятник старого деревянного зодчества и прекрасный образец древнейшего типа так называемых «клетских» храмов, наиболее близких рядовой избе. В обоих случаях основой здания является «клеть» сруба. Храм поднят на подклете и с трех сторон окружен открытым балконом галереи. К основному высокому четверику примыкает с запада пониженный сруб «трапезы», а с востока — граненая апсида алтаря. Крутые остроконечные тесовые кровли с крытой чешуйчатым лемехом главкой на коньке делают маленькую, простую и, казалось бы, тяжеловесную постройку на редкость стройной и монументальной. Отзвуки подобной, уходящей в глубокую древность композиции мы не раз встретим в суздальских маленьких «теплых» каменных церковках XVII–XVIII веков и в жилом доме той же поры у Спасо-Евфимиева монастыря (илл. 102). Выразительный и точный силуэт Глотовской церкви органически вписался в ансамбль кремля и Суздаля в целом, свидетельствуя о глубоком родстве деревянного и каменного зодчества.
Посмотрим с вала на север. У подножия городского холма — заросшая осокой тихая Каменка. Справа над кручей ее левого берега — группа церквей XVIII века: Входо-Иерусалимская и Пятницкая, за ними — Воскресенская «на торгу». Дальше видна церковь Лазаря и высокая колокольня Ризположенского монастыря, у подножия которой — знаменитые двухшатровые ворота. Левее виднеется могучий красно-белый четверик башни Спасо- Евфимиева монастыря и верхи колокольни и храма Александровского монастыря. В низине, прямо перед нами, на правом берегу — Богоявленская и Рождественская церкви с изящной шатровой колокольней при них. Сразу за ними вдали чуть видны здания Покровского монастыря и Петропавловская церковь; левее, на подъеме правого берега, белеет Тихвинская церковь, ставшая на месте старого Андреевского монастыря. Таким образом, панорама города складывается из множества зданий, определивших причудливый характер его ажурного силуэта.
Пройдем по западному валу. Внизу слева озерко — остаток пересекавшего мыс древнего искусственного рва. За рекой, на Ивановой горе, прямо перед нами стоит полуразрушенная Ильинская церковь (1744) — на месте слободы митрополичьих бобылей XVII века.
Левее, на том же правом берегу Каменки и ближе к углу кремля, находился Борисоглебский монастырь, возникший до XVI века. Стоящая на его месте каменная Борисоглебская церковь — единственный памятник Суздаля, где сравнительно ярко отразились формы барочной архитектуры XVII–XVIII веков (памятник реставрирован в 1961 г. А. Д. Варгановым). Ее колокольня по общей композиции и мотиву волют близко напоминает виденную нами во Владимире колокольню церкви Никиты- мученика, а композиция самого храма (восьмерик на четверике) — церковь Николы в Галеях. Однако суздальская постройка отличается от этих памятников большей простотой, силой и выразительностью — ее пропорции очень мощны, а детали, четко выступающие на красном фоне стены, несравненно пластичнее и сочнее. Особенно хорош богатый карниз основного восьмерика — изящный и вместе с тем пышный.
73. Никольская церковь. 1720–1739
очень давно, так как по ее месту названы древние Никольские ворота, выводившие к мосту через Каменку. Никола, как мы знаем, почитался как покровитель плавающих и путешествующих, и постановка его храма у этих ворот к дальним речным путям и дорогам была не случайной. Вспомним, что и церковь Николы в Галеях во Владимире была поставлена над речной пристанью. Здание существующей церкви очень нарядно. В его обработке гармонично сочетаются формы XVII века с новыми деталями. Перекрытый сомкнутым сводом куб храма с красивыми порталами и изящными наличниками завершается широким карнизом и поясом мелких кокошников. Над четырехскатной кровлей — стройный вытянутый барабан главы, убранный двумя ярусами аркатур (возможно, что первоначально храм был пятиглавым). Небольшой притвор-трапеза связывает основной объем храма с колокольней. Она особенно хороша по своим пропорциям и деталям. В основе ее композиции лежит древний тип шатрового деревянного храма «восьмерик на четверике». По углам четверика поставлены крошечные шатровые башенки. В основании граней восьмерика повторен мотив карниза храма — кокошники, выше — ширинки, а в верхнем ярусе — барочные восьмигранные ниши, над которыми широкий карниз с зубчиками и лентой цветных изразцов отделяет столп от яруса звона. Он декорирован особенно сочно и обильно — рустованные столбы с карнизами, профилированные арочные проемы, и снова широкая горизонталь такого же карниза с изразцами. Насыщенность убранства усиливается в высоту: от очень простого низа она нарастает кверху. Углы восьмерика, повторяя мотив нижнего яруса, завершаются миниатюрными пирамидками с крестами, напоминающими готические фиалы. Они подчеркивают монументальность и высоту шатра. Его вогнутая форма — изобретение суздальских мастеров. Традиционные оконца-слухи сменились круглыми люкарнами; только в верхней части шатра помещены крошечные наличники, усиливающие впечатление его ракурса и высоты. Колокольню завершает главка I с шлемовидным покрытием. Безвестный зодчий Никольской церкви был одаренным мастером, чувствовавшим ритм архитектуры и роль декоративных деталей. Он знал и ценил новое искусство, но больше любил красоту построек старых суздальских мастеров. Он и сам был, скорее всего, суздальским мастером. Находящаяся рядом маленькая Христорождественская церковь (1775; паперть — XIX в.) является «теплым» храмом при «холодном» большом. Это типичное сочетание построек мы увидим еще не раз. Небольшие «теплые» храмы обычно очень просты и непритязательны по своей архитектуре и часто похожи на жилой одноэтажный дом или деревянную клетскую церковь типа виденной нами Глотовской. По существу, это повторение в камне форм прямоугольного избяного сруба с обычной двухскатной кровлей. Здесь мы можем непосредственно наблюдать сохраняющееся и в XVIII веке взаимодействие народного деревянного зодчества и каменной церковной архитектуры, проникновение в последнюю народных вкусов. Сочетание подобных незатейливых «теплых» церковок с главным храмом подчеркивает его значительность и большую нарядность и превращает каждую такую группу в порой очень живописный и интимный ансамбль.