Однако в Италии были оставлены небоеспособные австрийские войска, а небольшая русская армия была буквально сплавлена в Швейцарию. Если бы не старческое самолюбие Суворова, для которого были важны не политические результаты войны, а их чисто военный эффект, и не его идея-фикс „унять Наполеона“, то он мог бы отказаться и даже решительно воспротивиться передвижению русских войск в Швейцарию, тем более что тамошнего театра военных действий он не только не представлял себе, но и просто не мог там действовать, поскольку вся его знаменитая тактика и ее новшества были приспособлены исключительно к степной, низменной и открытой местности и совершенно были непригодны и неприемлемы в лесных, а тем более в горных районах. Если же учесть, что русские войска не были готовы к движению и действию в горах, ибо в их составе никогда не было специальных горно-егерских частей, и что они не были ни вооружены, ни экипированы для действия в горной местности, то следует признать, что согласие Суворова на перемещение его в Швейцарию было чистейшей авантюрой со всеми вытекающими из этого последствиями.

Обман, который совершили союзники, фактически устранив армию Суворова и обрекая ее на верную гибель, было им тем легче осуществлять, что и русское политическое руководство (Павел I), и русское военное командование (Суворов) совершенно не разбирались ни в целях войны, ни в конкретно сложившейся ситуации в Европе.

Для Англии и Австрии целью войны было одно: округление владений, их увеличение или в крайнем случае недопущение сокращения.

Для России же в первую очередь был важен идеологический принцип легитимности монархической власти. И поэтому русская дипломатия считала, что ее задача заключается в „восстановлении пошатнувшихся тронов“, в то время как англо-австрийские политики боролись за влияние в европейских делах, причем не гнушаясь при этом подставлять ножки не только врагам, но и своим союзникам.

Попав в Швейцарию, Суворов, не имея карт, не зная местности, не располагая сведениями о численности и расположении не только противника, но и союзных войск и баз, вполне естественно, попал в ловушку, усугубив ее тем, что принял неверный, „короткий план“, т. е. решив двигаться в Швейцарии по более короткой дороге, забывая, что это не степь. Сильно подвели Суворова и приданные ему силы австрийских войск: во-первых, французы их разбили ранее, чем Суворов подошел к районам, где австрийцы должны были удерживать до его подхода выгодные позиции; во-вторых, австрийцы на 6 дней задержали доставку продовольствия русским войскам, заставив их голодать и тем самым ослабив их ударную силу перед боем. В-третьих, французы изолировали и разбили до подхода Суворова русский корпус Римского-Корсакова, чем предотвратили соединение русских сил в Швейцарии.

После этого французы, хорошо зная местность, окружили в горах оставшийся отряд Суворова. Великий полководец впервые в своей жизни и к концу военной карьеры был поставлен перед необходимостью капитулировать. На это Суворов никак не мог пойти. Поэтому он решает ценой жизни своей армии во что бы то ни стало прорваться из окружения. У него был только один путь — через почти непроходимый в осеннее время года перевал Гларис, где существовала узкая тропинка, едва позволявшая двигаться по ней лишь одному человеку.

Но Суворов пошел на это рискованное решение. Весь его так называемый „Швейцарский поход“, а фактически прорыв и бегство из окружения, длился две недели — 14 дней — с 13 по 26 сентября 1799 г.

Из 20 тыс. войск, отправившихся с Суворовым через Альпы, из окружения вышло только 5 тыс. человек, да и те были в крайнем расстройстве и полностью небоеспособны»[72].

К сказанному стоит добавить, что в середине сентября 1799 г. около 30 тысяч русских и британских солдат высадились в Голландии. 19 сентября в сражении с французами под Бергеном союзники были разбиты, сам Герман взят в плен, а генерал-лейтенант Жеребцов смертельно ранен. 18 октября русские войска в Голландии капитулировали.

Дореволюционными и советскими (начиная с 1930-х годов) историками созданы культы Суворова и Ушакова. Спору нет, Суворов был гениальный полководец, и серия его блестящих побед в Северной Италии по праву заняла свое место в учебниках тактики.

Однако именовать Суворова и Ушакова освободителями Италии, мягко говоря, некорректно. Спору нет, «враг рода человеческого» здорово обобрал итальянцев, но именно он освободил их от австрийского владычества. Вместо королевств и герцогств, управляемых по средневековым законам и «понятиям», Буона Парте создал первые в новой истории чисто итальянские государства с достаточным набором прав и свобод граждан. Спору нет, политическая зависимость от Франции и условия военного времени осложняли жизнь граждан этих республик.

Не будем забывать, что между законами, существовавшими на 1789 г. во Французском королевстве и в государствах Апеннинского полуострова, и кодексом Наполеона пропасть в несколько столетий. Да и сейчас, в XXI веке, Западная Европа живет по кодексу Наполеона, хотя и изрядно модернизированному.

Действия Суворова и Ушакова, пусть даже помимо их желания, привели к гибели десятков тысяч итальянских патриотов и возвращению Италии под власть австрийского императора, а также местных феодалов и попов.

Риторический вопрос, за что сложили головы десятки тысяч русских людей на Средиземном море, севере Италии, в Швейцарии и Голландии? Увы, никто из русских и советских историков не удосужился подсчитать, в какую сумму обошлась русскому народу авантюра Павла I.

В конце 1799 г. России вышла из войны разбитой и униженной. О причинах же войны было откровенно сказано графом Ростопчиным в записке, поданной императору: «Англия вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции…»

Замечание Павла: «И нас грешных!»

Что же произошло в Италии после возвращения остатков армии Суворова в Россию? 15 ноября 1799 г. австрийский генерал Провера вошел в район Ниццы. 5 декабря капитулировала крепость Анкона. Гарнизон из 2600 человек сдался австрийцам. Ну а в конце декабря 1799 г. обе армии, как и положено было в старые добрые времена, разошлись по зимним квартирам. Французы на генуэзской Ривьере занимали Ла-Бокетта, Апеннинский хребет до Альп и Альпийский хребет до Большого Сен-Бернара. Австрийцы занимали Пьемонт, долину Аосты, Суха, Пиньероль и позиции со стороны Италии ниже главного хребта.

Французы на генуэзской Ривьере из-за нехватки перевозочных средств и фуража испытывали лишения. В госпиталях начались эпидемии. В войсках наступил полный упадок духа. Некоторые полки бросали свои позиции и уходили за реку Вар.

В 1799 г. подавляющее большинство населения Франции проклинало армию Суворова, зато ее с нетерпением ждали аристократы. На юге страны дамы-роялистки начали носить шляпы «а ля Суворофф». Но больше всех радовался победам русского фельдмаршала все тот же «враг рода человеческого».

Покорив Египет, Бонапарт не смог взять сирийскую крепость Акру и был вынужден отступить. Адмирал Нельсон в ходе Абукирского сражения уничтожил французский флот. Таким образом, англичане лишили французскую армию в Египте связи с метрополией. Бонапарт мог еще держаться несколько месяцев, но у него был лишь один выход — позорная капитуляция перед Нельсоном.

Но Суворов спас Наполеона. Теперь он мог бросить в лицо адвокатам, правившим страной: «Что вы сделали с Республикой?»

23 августа 1799 г. генерал Бонапарт садится в Александрии на фрегат «Мюирон» и в сопровождении двух малых судов покидает Египет.

9 октября Наполеон высадился в Сен-Рафаэле близ Фрежюса. Генерал Мармон вспоминал: «Возвращение Бонапарта было восходящим солнцем: все взоры устремились на него».

Население Франции устало от нестабильности, от шатаний Директории то вправо, то влево. Миллионы буржуа и крестьян, захвативших или купивших дворянское или церковное имущество, не желали более ожидать, пока придет Суворов с эмигрантской армией принца Конде.