— То есть, не хотите!

— Да, не хочу.

Она рассердилась и поглядела на него с вызовом.

— Вот так лучше! Это мне нравится! Вы даже умеете сердиться. Оказывается, не такая уж вы безмятежная и сдержанная, хоть и прячетесь от жизни.

— Быть может, ваши слова и справедливы, но у меня есть причины не доверять жизни. Причины весьма основательные… И, если можно, прекратим этот разговор! — заключила Синтия.

— Ни в коем случае! Вы молоды, красивы, но не живете, нет, вы существуете. Как бы мне хотелось разбудить вас, научить жить, заставить понять истинный смысл жизни.

— Мистер Шелфорд, если вы намерены продолжать в том же духе, я покину этот дом, и ноги моей здесь больше не будет! Предупреждаю вас!

— Ну, и трусиха вы! — заметил он с улыбкой, и в голосе послышалась нежность.

Внезапно он взял ее руку и поднес к губам, — кожу обожгло поцелуем, — потом повернулся и тут же вышел из библиотеки. Синтия, глядя вслед, против воли снова залюбовалась его легкой, упругой походкой. Она пыталась убедить себя, что исполнена негодования, но в то же время ею овладел и вихрь совсем иных чувств.

Подойдя к окну, Синтия выглянула в сад. Вот перед ней уголки особенно дорогие и памятные. Пруд, заросший лилиями, где они с Питером пытались поймать золотую рыбку. Греческий храм за зеленой площадкой для игры в шары… Как часто прокрадывались они сюда в густеющих сумерках и целовались!.. Ах, Питер, Питер! — звала про себя Синтия. Но впервые не ощутила горькой, щемящей тоски, в сердце был лишь отклик, эхо прежнего чувства.

Отворилась дверь, Синтия замерла. Но это была всего лишь Сара.

— Тебе звонили только что, просили передать… Тут все записано. Вот.

Внимательно прочитав протянутый ей листок, Синтия издала негромкое восклицание.

— Что-нибудь случилось? — спросила Сара.

— Звонили из семейства Халлам. Они принимают приглашение и спрашивают, можно ли взять с собой сэра Хью Мартена.

— А ты против?

— Видишь ли, когда-то Хью Мартен здесь жил, — сказала Синтия. — Я-то полагала, он давно отряхнул прах этих мест со своих ног, но, видимо, Хью гостит у друзей, и неловко отказать им в просьбе.

— Что он такого натворил?

— Субъект не из приятных, — ответила Синтия. — Богат, хотя пустил по ветру уже два состояния, и у него дурная репутация. Это неподходящее для Микаэлы знакомство.

— Знаю, кого ты имеешь в виду! — воскликнула Сара. — Он ведь женат?

— Да. Жена — католичка, поэтому развод исключается. Она живет где-то за границей, на Кипре, по-моему, или, что-то в этом роде. Ее здесь видели редко, а Хью часто бывал, наезжал поохотиться, всем надоел своими выходками. Его, можно сказать, просто заставили убраться из округи.

Сара лукаво улыбнулась.

— Пусть приезжает, он, наверно, забавный!

Синтия нахмурилась.

— Не знаю, что делать, мне не хочется обижать мистера и миссис Халлам.

— Пригласи Мартена, — посоветовала Сара.

— Пожалуй. Будет столько народа! Одним гостем больше… Какая разница… — согласилась Синтия. — И все-таки жаль, что нельзя ему отказать.

— И какой он? Привлекательный? — не унималась Сара.

— Кому-то, может быть, и нравится, — холодно заметила Синтия.

— Женщины всегда неравнодушны к повесам…

— Отнюдь не все. Я лично не переношу повес.

— Чем Хью Мартен перед тобой провинился? — спросила Сара.

— Ничем, решительно ничем. Я знаю его с детства. А насчет повес… Это не так… Женщины ожидают от мужчин честности и прямодушия. А если выясняется, что избранник такими качествами не обладает, то для женщины это тяжелый удар.

У Синтии задрожал голос, и Сара заметила слезы на ее глазах.

8

Синтия одевалась к балу. Удивляясь себе, она вдруг испытала легкое волнение при мысли о предстоящем вечере. Вместе с тем были у нее и свои опасения. Все ли пройдет так, как они с Робертом задумали? Ведь это первый бал Микаэлы, она выходит в свет. Вдруг что-то не заладится…

И снова возник вопрос: как Роберт сумел уговорить ее, нет, вынудил взять на себя роль, которую для нее предназначил?

Синтия не раз корила себя за слабость, уступчивость, за то, что пошла на поводу у Роберта, но понимала — виной тому не столько ее податливость, сколько сила его характера, благодаря которой он всегда добивается своего. Некоторым утешением служило то, что и другие ни в чем не могли ему противостоять. Со времени его приезда сюда, местная знать не раз вступала с ним в единоборство, но он всегда выходил победителем.

Отворилась дверь и вошла Грейс.

— Это вам, мисс, от мистера Шелфорда. Шофер привез, говорит срочно, и чтоб сразу распаковали. И записка…

Она протянула конверт. Синтия вскрыла его. Всего одна строчка: «Пожалуйста, наденьте это сегодня».

— Грейс, наверное, тут цветы, которые я приколю к платью… — Синтия улыбнулась. — Откройте, пожалуйста, коробку.

— Велика для цветов-то, — усомнилась горничная.

Синтия обернулась. В самом деле, коробка очень большая, в такие обычно укладывают одежду.

— Ну-ка, посмотрим, что там.

Грейс положила коробку на стул, развязала бечевку, сняла крышку, вынула несколько листов мягкой папиросной бумаги и достала из коробки облако тюля цвета полночного неба, расшитого крошечными звездочками блесток.

— Платье, мисс, и до чего красивое!

— Платье? — воскликнула Синтия.

Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, вошла Сара.

— Ага, привезли. То-то я слышала, подъехал автомобиль.

— Ты знала об этом? — спросила Синтия.

— Конечно! Я, так сказать, была посвящена в тайну. И выяснила для Роберта, какой у тебя размер. Надеюсь, оно будет сидеть хорошо, иначе я опозорена навеки.

Грейс держала платье в поднятых руках, пышная юбка касалась пола. Сара подошла, потрогала корсаж с глубоким вырезом, рюши на плечах.

— Какая прелесть! — восхитилась она.

Синтия, наконец, вышла из оцепенения.

— Вы все с ума посходили! — воскликнула она гневно.

— Что ты имеешь в виду? — отозвалась Сара.

— Не в моих правилах разрешать постороннему мужчине выбирать для меня или дарить мне предметы одежды, — подбирая слова, с расстановкой проговорила Синтия.

— Послушай, какое у тебя нелепое ко всему отношение, — возразила Сара. — Вот уж воистину! Роберт понял: у тебя на сегодня нет приличного платья. И решил сделать тебе подарок.

— Мое платье вполне прилично, благодарю.

— Что? Это старая тряпка!

Сара с презрением указала на черное атласное платье, лежавшее на кресле.

Синтия, не обратив внимания на презрительную ремарку, обернулась к горничной.

— Машина уже уехала, Грейс?

— Да, мисс. Шофер не стал ждать.

— В таком случае, платье следует вернуть завтра. Запакуйте его снова, Грейс.

— Хорошо, мисс.

— Синтия, не упрямься! Нам так хочется, чтобы ты сегодня выглядела хорошо! — умоляла Сара. — Ты сама видишь, платье изумительное! К чему эта ненужная спесь? Как можно не принять такой подарок?

— Я тебе сообщила свои резоны, — спокойно ответила Синтия.

— Какое нелепое поведение! — Сара была вне себя. — Но ты об этом горько пожалеешь, когда все вокруг будут разряжены в пух и прах.

Синтия сидела неподвижно, сжав губы, не отвечая, и, подождав минуту, Сара вышла, хлопнув дверью.

Как он посмел! — с негодованием думала Синтия. — Его обычная дерзость! Он позволил себе усомниться в том, что она будет достаточно элегантна для этого смехотворного бала!

Когда Синтия закончила туалет и посмотрелась в зеркало, щеки у нее горели, глаза сверкали от гнева. Пусть ее наряд не новый, но вид у нее прекрасный, она выглядит красивой и привлекательной. Да и платье не так уж плохо — сшито у дорогой портнихи. А мода с тех пор почти не изменилась. Черный шелк, простой и строгий покрой оттеняли белизну кожи и золотистый блеск волос.

Синтия снова вгляделась в свое отражение, неожиданно улыбнулась и достала шкатулку с драгоценностями. Открыв ее, взяла оттуда бриллиантовое колье. Оно досталось ей от матери, и Синтия твердо решила, что лишь оказавшись без единого гроша, позволит себе расстаться с этим произведением искусства. Камни великолепные, ожерелье из семейной коллекции, со своей историей. Вот достойный ответ Роберту Шелфорду, подумала Синтия. Драгоценность свидетельствует о родовитости, высоком происхождении, чем он похвалиться не может.