Она опять собиралась поссориться, а он устал с ней ругаться. Она кричала на него, когда он поднимался по широкой лестнице. Он пошел в ее комнату, схватил с кровати одеяло и взял одну подушку. В комнате пахло хорошо, как от женщины. Он взял подушку под мышку и с шумом спустился по лестнице. Бросил рядом с ней одеяло и подушку:

— Ладно, тогда заботьтесь о себе сами. Если в следующий раз сломаете ногу, я и пальцем не шевельну.

— Огромное спасибо!

Он пошел к внутреннему дворику. Космо зарычал. Да, преданный песик. Когда он всего лишь на миг рассерженно посмотрел на Линн, пудель готов был оторвать ему ногу.

— Я вас не понимаю! — вдруг сказала она. — Вы действительно так сердиты на всех и на все, что вас окружает?

Он закрыл глаза. В ее комнате наверху что-то напомнило ему о Мириам. Он не знал, что именно. Вообще-то он не хотел даже думать об этом. Что-то в этой девушке всегда напоминало ему о Мириам, хотя они совершенно не походили друг на друга. Он заметил это еще тогда, на пристани. Из-за этого заставил себя ее возненавидеть. Теперь им предстояло провести вместе все лето. Она лежала перед ним с видом раненого теленка, пытаясь удержаться от слез и не показать адской боли.

— Не пытайтесь понять меня, Линн, — тихо ответил он.

Девушка ничего не сказала. Иногда она бросала на него красноречивый взгляд. Неужели в ее глазах промелькнуло сочувствие?

— Должно быть, она была незаурядной женщиной, — пробормотала Линн, — если довела вас до такого состояния.

— Женщина? — Он нахмурился, притворяясь, что ничего не понимает.

— Что еще могло довести вас до того, что вы то так чертовски раздражительны, то вдруг так чертовски...

— Да? Что вы хотели сказать?

На ее лице вновь появилось надменное выражение.

— Ничего.

Он медленно улыбнулся:

— Давайте не будем пытаться анализировать меня. Вам станет скучно. Я никогда не играю на бирже и за всю жизнь не сыграл ни одной партии в гольф.

— Опять начинаете! Этот злой сарказм вам совсем не идет!

— Я хорошо знаю таких, как вы!

У нее на щеках выступили красные пятна. Линн сжала кулаки. Дернув ногой, она вскочила, но задохнулась от боли и тут же вновь села.

— Не опускайте ногу! Она распухнет, — назидательно произнес Слоун. — Неужели вы ничего не соображаете?

— Мистер Спиндер, я благодарна вам за то, что вы принесли меня сюда. Я даже благодарна вам за то, что вы мне сделали перевязку. Но к сожалению, я больше ни за что не чувствую к вам благодарности. А теперь, может быть, вы отправитесь в свой маленький домик...

Он наклонился над ней и поднял на руки. Секунду она сопротивлялась, колотя его кулаками. Потом он с видом отвращения усадил ее в кресло:

— Сидите здесь и постарайтесь вести себя как следует, хорошо?

Проворно и умело он встряхнул одеяло и быстро постелил ей на диване. Потом взбил подушку и положил ее в изголовье. Когда Слоун вновь поднял Линн на руки, то увидел в ее глазах испуг. Он почувствовал, что у него меняется настроение. Или все дело просто в одиночестве?

— Ведь нам здесь очень уютно, вы это понимаете? Почему мы все время ссоримся? Нам могло быть так приятно...

— Сию же минуту отпустите меня!

— Тихо, тихо. — Он ухмыльнулся. — Я отпущу вас, когда буду к этому готов.

И он поцеловал ее. Пылко. Линн боролась, даже дралась, но ничего не могла с ним поделать. А может, не хотела? Ее губы были теплыми и очень сладкими.

— Ну, теперь уже гораздо лучше, — пробормотал Слоун.

Вдруг он почувствовал ее острые зубки. Она укусила его за губу. Сильно. С криком боли он уронил девушку на диван. Коснулся рта и увидел, что пальцы в крови.

— У вас очень неплохие методы, Слоун Спиндер. Простите, но со мной они не сработают!

Он уставился на нее. Потом шагнул к двери:

— Надеюсь, что в следующий раз вы сломаете себе шею! Во всяком случае, я точно не приду к вам на помощь.

— Меня это устраивает! — крикнула она ему вслед.

Он вышел, изо всех сил хлопнув дверью.

Глава 9

Всю ночь лодыжка Линн болела так сильно, что она почти не спала. Больше всего девушка сердилась на себя за то, что вела себя так глупо. И еще сердилась на Слоуна и на его неискренние ухаживания. Именно такими они и были. Он ее поцеловал только для того, чтобы рассердить или продемонстрировать свое мужское умение. Она не знала, какая из этих причин была истинной, и начинала по-настоящему ненавидеть этого наглеца!

Девушка скучала по Рексу и мечтала оказаться у себя дома. Если бы она сюда не приехала, с ней бы ничего подобного не случилось. Не пришлось бы гадать, продолжают ли встречаться Рекс с Сандрой. Рекс Дюбуа! Кажется, она до сих пор не имеет о нем ясного представления. Почему-то Линн и не особо стремилась его узнать. Разве ей все равно, что он может встречаться с Сандрой? Что с тех пор, как она сюда приехала, он ни разу не написал?

К утру лодыжка болела не так сильно. Линн могла передвигаться хромая, опираясь на мебель, приблизительно так же подвижно, как аллигатор, но, по крайней мере, она была в состоянии ходить.

Девушка не могла долго стоять. Не могла плавать. Боялась сесть за руль. Поэтому занялась живописью. Села во внутреннем дворике, поставила мольберт пониже и принялась за работу. Внезапно она услышала чьи-то шаги. Конечно, кто же еще? На нее сверху вниз смотрел Слоун:

— Как ваша лодыжка?

— Лучше, — холодно ответила она. — Как ваша губа?

Он сердито посмотрел на нее, но очень быстро его взгляд смягчился.

— Я не должен был так поступать. Извините. Не знаю, что на меня нашло. Не смог удержаться.

Она так удивилась, услышав его извинения, что не нашлась с ответом. Слоун бросил ей на колени письмо:

— Это было в почтовом ящике.

— Вот как! Спасибо...

Он пожал плечами, погладил Космо по голове и тут же ушел к домику для гостей.

Письмо оказалось от матери. Несколько слов приписал в конце отец. Нетрудно догадаться, о чем пойдет речь. Миссис Хейнс два раза видела Рекса в обществе Сандры, и это ее встревожило. Она от души советовала Линн как можно скорее вернуться домой. Отец желал ей приятно провести время и надеялся, что она живет в свое удовольствие.

Линн задумчиво сложила письмо. Рекс и Сандра Миллс! Она пыталась выбросить мысли о них из головы и вернуться к работе, но сосредоточиться больше не удавалось. Что же делать? Что она на самом деле чувствовала к Рексу?

Линн увидела на пляже Слоуна. Он смотрел на океан, сложив руки за спиной, с трубкой во рту. Какой странный человек. У него так часто меняется настроение. Ни одна женщина и за сотню лет не поймет его до конца!

Увидев его в такой позе, стоящим на фоне океана и неба, девушка вдруг подумала о том, что это прекрасный сюжет для хорошей картины. Еще не успев додумать мысль до конца, она принялась за работу.

В течение грех дней картина с изображением Слоуна и океана поглощала все внимание Линн. Девушка ела, только когда вспоминала о еде, — работала до тех пор, пока не падала от усталости и пока пальцы могли держать кисть.

Наконец картина была готова. Линн критически оглядела ее, и ей пришло в голову, что она только что написала идеальный портрет очень одинокого мужчины! Эта мысль поразила девушку. Все же она не могла отрицать того, что заметила в своей собственной работе.

Половина кухни Слоуна оставалась в беспорядке. Однажды вечером Линн открыла дверцу холодильника и отступила на шаг. Вот так так! Лук. На полке Слоуна. Она схватила листок бумаги и второпях написала очередные стихи:

Пожалуйста!

Вкусно я поесть люблю,

этот запах не терплю!

На следующий день он оставил ответ, осторожно прислонив бумагу к стакану воды, в котором стояла одна-единственная роза. Лук исчез.

Может быть, ваш нос