— Это вы про какой самолет? — вмешался Вася бесцеремонно, на правах старого друга.

Шмульке обменялся рукопожатием с Вольфом и, чуть помедлив, с фройляйн

Брунгильдой.

— He.162, — ответил Вольф. — «Саламандра». Лично я придерживаюсь той же точки

зрения, что и Адольф Галланд, и считаю «народный истребитель» полной авантюрой.

Незачем было в сорок четвертом разбазаривать силы на сомнительный проект. Лучше уж

сосредоточиться на Me.262 — проект проверенный и надежный. Кстати, и такой

авторитет, как Вилли Мессершмитт, поддерживал Галланда.

— Еще бы он его не поддерживал, — фыркнула фройляйн Шнапс. — Это логично.

— Зато «Саламандра» логичностью не отличалась, — парировал вахмистр. — Задумать,

спроектировать и построить самолет за девяносто дней! Нереально.

— Так время какое было? — вступил Шмульке. — Это же сорок четвертый, вы говорите?

— Конец сорок четвертого, — уточнил Вольф. — Счет шел на дни, на часы!

— Руку на сердце положа, — заметил Вася, — Германию в тот момент не спасло бы

никакое чудо-оружие. Разве что ядерное и больших количествах.

— Но попробовать хотелось, — возразил Шмульке, пожав плечами.

— Начальник «истребительного штаба» Отто Заур замыслил создать Volksjager —

«народный истребитель», — заговорила Брунгильда. — Звучит очень романтично.

«Народный»! Кстати, министр вооружений Альберт Шпеер эту идею всецело

поддерживал. А вот уж Шпеера никак нельзя назвать дураком, рейхсминистр был

гениальным экономистом и организатором, только благодаря Шпееру Германия могла

продолжать войну до весны 1945 года...

— А в чем народность данного истребителя? — спросил Вася. И пояснил: — Мне, как

комсомольцу, в общем, идея народности где-то даже близка.

— Это другая «народность», Вася, — поморщился Шмульке. — В ней содержится искра

мистического безумия.

— Ну и что? — Вася пожал плечами. — Кому из тогдашних расскажи о нашей

теперешней жизни — живо найдут искру безумия. Еще и упекут куда следует...

— «Народность» нового самолета, — ответил наконец Вольф, — заключалась в том, что

его предполагалось сделать простым, пригодным для массового производства из дешевых

материалов и при использовании низкоквалифицированной рабочей силы. 8 сентября 1944

года Технический департамент подготовил основные требования и разослал их

авиастроительным фирмам.

— Давай про требования подробнее, — попросил Вася. — Чтобы не возникало никаких

недоразумений на почве «народности».

— Далось тебе это определение... — Вольф поморщился. — Volksjager должен был иметь

один турбореактивный двигатель BMW-003 «Штурм», весить не более двух тонн,

вооружение — одна или две пушки, скорость — чуть больше семисот километров в час,

продолжительность полета — полчаса. Серию намечалось запустить 1 января 1945 года.

Подарок под елочку, так сказать.

— Как уже говорилось, — добавила Брунгильда, — Галланд был резко против. Его потом

разжаловали и все такое...

— Ага, и повесили на него многих собак, — вставил Вольф.

Брунгильда метнула в него взгляд, но ничего не сказала и продолжила:

— ...а проект «Volksjager» все-таки запустили. Фирмы отреагировали по-разному.

«Мессершмитт» вообще отказался. «Фокке-Вульф» предоставил что-то нереальное —

наверное, пытался отмазаться. А вот «Хейнкель» ужасно хотел сделать этот самолет.

Когда его проект отвергли по ряду причин, представитель фирмы, один из директоров —

Франке — начал спорить.

— И простыми доходчивыми словами доказал, что черное — это белое и наоборот? —

съязвил Вася.

— Вообще-то он объяснил, что весовые расчеты и определение летных данных

проводилось по методике, которая сильно отличается от принятой «Хейнкелем». Поэтому

и показатели не совпадали с заявленными, — сердито ответила Брунгильда. — На

следующий день проект пересчитали по формулам «Хейнкеля». И опять вышло, что

«Хейнкель» — не лучший. Победил «Блом унд Фосс». После чего вышел скандал, и

директор основного комитета по самолетам — он же бывший главный директор

«Хейнкеля» — Фридаг чуть не убил флигель-штабинженера Шварца, который

представлял интересы «Блом унд Фосс».

— Шварц, вероятно, не остался в долгу? — тихонько подсказал Вася.

— Вам же сказали, товарищ младший лейтенант, что произошел der Skandal, — с

достоинством промолвил Шмульке. — Вы представляете себе, товарищ младший

лейтенант, как мог выглядеть der Skandal в Третьем Рейхе при подобных обстоятельствах?

Вася, дурачась, втянул голову в плечи.

— В результате никакого решения принято не было, — заключила Брунгильда.

— Как это типично для нас, — тихонько заметил Шмульке. — Точнее, для них, в те

времена...

Заговорил Герман Вольф:

— И все равно в штаб-квартире Геринга в Восточной Пруссии было принципиально

одобрено начало серийного производства «народного истребителя». Представляете? Еще

проект не утвердили, еще даже фирму не выбрали, — а начало серийного производства

уже одобрено, причем на самом высоком уровне! Рехнуться можно...

— Не вижу здесь ничего нездорового, — заявила Брунгильда. — Обычный риск. Заур

принял решение: проект «Хейнкеля» и есть «народный истребитель». Геринг поддержал

его. Шварц, однако, не сдавался и устроил очередной скандал.

— Когда фройляйн Брунгильда говорит «скандал», — добавил Вольф, — она имеет в

виду, что господа участники эпизода орали друг на друга, изрыгали проклятия, топали

ногами и обменивались недвусмысленными угрозами. Это я так, на всякий случай. А то,

возможно, капитан Хирата считает скандалом молчаливый обмен поклонами, после чего

оба участника делают себе харакири.

— Здесь нет сейчас ни одного японца, — попытался утешить его Вася. — Так что мы все

поняли. Битье пивных кружек и очень грубые немецкие ругательства.

— Что-то вроде того... — кивнул Вольф. — Под конец, и это тоже очень по-немецки,

решили обратиться за консультацией к академическим кругам. Показали проекты фирм

«Блом унд Фосс» и «Хейнкель» двум профессорам из аэродинамического

исследовательского института. Профессора посмотрели на проекты, а потом

глубокомысленно предположили, что на проекте «Блом унд Фосс» могут возникнуть

некоторые трудности с аэродинамикой воздухозаборника.

— Сильно, — кивнул Шмульке.

— Представляете, как неприлично торжествовали на «Хейнкеле»? — вздохнул Герман

Вольф.

— Победитель всегда торжествует, — парировала Брунгильда. — Это его право. Он не

обязан оплакивать проигравшего. А для «Хейнкеля» настали замечательные дни: было

принято решение производить в месяц по тысяче «народных истребителей». Назвали

самолет «He.500». Но чтобы обмануть вражескую разведку, переименовали в «He.162».

— Вражеская разведка, конечно, была в шоке? — осведомился младший лейтенант Вася.

— Вражеская разведка была в недоумении, — ответствовала фройляйн Шнапс. — Потому

что первоначально «He.162» назывался скоростной бомбардировщик Мессершмитта.

Конкурент Ju.88.

— А почему «Саламандра»? — спросил Ганс Шмульке.

— Это первоначальное название всей программы, — объяснила Брунгильда. — В общем,

«Саламандра» побежала по истории быстрее ящерки. 29 октября 1944 года была закончена

полная проработка чертежей. И к тому же моменту готов был уже первый опытный

самолет.

— Как это? — не понял Вася.

— А вот так, майн фройнд Василий, — вступил опять Герман Вольф. — Мистика и

безумие. Разработка чертежей, сборка опытного самолета и подготовка серийного

производства велись одновременно. Под He.162 планировались три сборочные линии на