— Мы имеем дело с незапланированной репликацией, — сказал Хамми, — так что перемещаться, так или иначе, придётся.

— А ты? — спросил Рохо.

— Я пока останусь здесь, чтобы забрать Элайни, — сказал Хамми.

— А что делать с ними? — спросил Рохо.

— Они сами выбрали свою судьбу, — сказал Хамми, глядя на Анаписа и Альмавер.

Они разошлись: Хамми отправился к озеру, а Рохо к станции репликации. Анапис и Альмавер остались возле хижины, радуясь, что остались живы.

* * *

После встречи в том странном дворце с чем-то, что было выше понимания Ерхадина, он ожесточился, был груб с Барриэт, а разговоры с Варевотом по вопросам управления хозяйством в королевстве вызывали в нем тошноту. Да и сам Варевот старался как можно меньше советоваться с королём, а принимал решения сам, на своё усмотрение. Когда Ерхадин отсутствовал, государственная машина работала отлаженным механизмом, а его присутствие вносило сумятицу в хозяйственные дела. Многолюдный зал приёмов во времена появления Ерхадина становился пуст: все старались свои дела решать с рассудительным Варевотом.

Барриэт ходила с животом, и, когда Ерхадина отпускало, он прислонялся к нему, слушал своего наследника, и тогда у него появлялась цель: всё, что он ни делает сейчас, он делает для своего сына. Такие мысли радовали его и давали ему энергию, чтобы не бросить всё и уйти. В один из таких дней Ерхадин решил расширить своё королевство до пределов гор и с этой мыслью собрал свою ватагу проверенных бойцов, чтобы тут же двинуться за Лею.

Отряд Ерхадин отправил в Дино, а сам, забравшись на змея, полетел напрямик, чтобы, залетев в Дино, отправиться дальше, на другой берег в Рато. Полёт проходил, как всегда, нормально, и они уже подлетали к Дино, как вдруг Горелый повернул свою голову к Ерхадину.

— Хозяин, посмотри.

Ерхадин глянул вниз и удивился — по снежному полю клином шла группа людей, оставляя за собой ровную цепочку следов. Впереди клина, на острие, шагал большой человек, державшийся курса, ни на йоту от него не отклоняясь. Ерхадину стало интересно: впереди городок Дино и, движимый любопытством, он сказал змею не спешить, а держаться людей внизу.

То, что последовало дальше, надолго запомнилось Ерхадину: стоявшие на пути человека избушки рассыпались в прах, а люди, находящиеся в них, большие и малые, поднимались из пыли и присоединялись к шедшим. Городок как будто перечеркнула прямая линия чистого пространства, а человек на острие уже подходил к реке Лее. Следуя за вожаком, все люди за ним шагали в воду, медленно погружаясь, пока не исчезли на глубине. Направление движения группы было под острым углом к реке, а дальше Лея шла по курсу до изгиба, куда впадал один из безымянных ручьев. Люди и вожак сгинули в воде, и Ерхадин сделал круг, наблюдая.

— Утопли, — предположил Горелый, повернув голову к Ерхадину.

— Не нравятся они мне, хозяин, — промолвила Горелла. Ерхадин с ней был согласен, ему люди внизу тоже не нравились: что-то в них было неестественное и жуткое.

— Они не утопли, — сказал Гарик. Одного взгляда вниз было достаточно, чтобы убедиться: Гарик был прав. Из реки вышел вожак, а за ним, медленно возникая из воды, вышли остальные, следую своему сумасшедшему курсу.

— Сядем перед ними, — приказал Ерхадин.

— Я боюсь, хозяин, — воскликнула Горелла, а остальные головы дипломатично промолчали, но чувствовалось: они с Гореллой согласны полностью. Ерхадин молчал, и Змею пришлось покориться: сделав большой круг, они сели в поле, прямо по курсу шедших людей.

— Приготовиться, — сказал Ерхадин, не слезая со змея. Когда шедший впереди человек подошёл поближе, Ерхадин его узнал: это был Парабас.

— Парабас! — воскликнул Ерхадин, но Парабас не ответил. — Что ты здесь делаешь? — спросил он его, но, глядя на прорези глаз, тёмные как ночь, понял, что ответа не будет, и не Парабас находиться в его обличье, а что-то тёмное и страшное, как смерть.

— Жги! — крикнул он змею, и тот полыхнул из трёх глоток по первому ряду. Полыхающие фигуры шли вперёд, роняя пылающие куски одежды, под которыми находилось обугленное тело, ничуть не останавливаясь.

— Жги! — крикнул Ерхадин, выпуская из руки горящий шар в направлении Парабаса. Шар осыпался огнём и Парабас запылал, продолжая идти вперёд, на змея.

— Взлетаем! — воскликнул Ерхадин и вдруг почувствовал жуткую силу, сковывающую его тело, тянущую его туда, в ряды идущих. Голова стянулась тяжёлым обручем и последнее, что он увидел краем глаза, были поникшие две головы у змея, и последняя, в отчаянии рванувшаяся вверх.

* * *

Доом пришёл мрачнее тучи. Лоори, чувствуя себя виноватой, не осмелилась его ни о чём спросить, но Маргина, не страдая условностями, напрямик спросила:

— Что случилось?

— Совет принял решение отдать Лоори участнику, занявшему второе место, — сообщил Доом.

— Ну, уж нет, не для этого я сюда приезжала, чтобы Русика обидели, — сказала Маргина. — Кстати, Лоори, а где Русик?

— Спит, — сказала Лоори.

— В каком смысле? — не поняла Маргина, собираясь, поправ свои принципы, забраться ей в голову.

— У меня в комнате спит, — объяснила Лоори.

— Почему так долго? — не поняла Маргина.

— Я ему с чаем травки дала, — объяснила Лоори.

— Ты его не отравила? — встрепенулась Вета, но ответа не потребовалось: в комнату Маргины вошёл Русик.

— Что, идём на соревнования? — спросил он и все, несмотря на напряжённость обстановки, засмеялись.

— Что? — не понял Русик.

— Ты уже выиграл, — сказала ему Маргина, на что Русик растерянно сказал: — Я что-то не помню.

— А где Блуждающий Неф? — спросила Маргина.

— Его голос был решающим, — сообщил Доом. Маргина удивлённо на него посмотрела и укоризненно сказала Мо:

— А ты его ещё защищал.

Пришедший Блуждающий Неф подтвердил своё голосование и сразу упал в глазах присутствующих. Те, кто совсем недавно не желали союза Русика и Лоори, стали ярыми его приверженцами, а Вета заявила, что сразу полюбила Лоори, как дочь.

Король Ладэоэрд хотел распространить свои полномочия и на планету Гренааль, но ему мягко и дипломатично намекнули, что среди присутствующих желающих править балом предостаточно. Русик отчаянно посмотрел на Блуждающего Нефа и тот что-то ему шепнул. Русик выскочил за двери, а за ним Лоори.

— Я с ними поговорю, — сказал Блуждающий Неф и вышел за ними.

— Интересно, что ты им можешь сказать, — расстроенно кинула ему вслед Маргина. Они успели десять раз всё обсудить, а Русика и Лоори всё не было. Маргина начала беспокоиться, как тут показался Блуждающий Неф.

— А где Русик? — обеспокоенно спросила Вета.

— Он захотел отправиться домой, и мы с Лоори проводили его до станции репликации, — ответил Блуждающий Неф.

— А где Лоори? — спросил Доом.

— Сейчас придёт, — сказал Блуждающий Неф и добавил: — А я улетаю в пустыню Дууни ловить плазмоидных драхов.

С этими словами он вывалился в окно и исчез.

— Чтобы они тебя съели, — по-доброму напутствовала его Маргина.

— Как же ловко он выпрыгивает в окна, — восхитился король Ладэоэрд, но Манриона саданула его локтём, и он потух.

Через некоторое время вернулась Лоори и сказала: — Всем до свидания. Извините, если что не так.

Она обернулась и ушла. Вета тут же заторопилась домой и все, печальные, высыпали гурьбой на улицу. Доом, пряча глаза, усаживал всех в клетки, привязанные на спины лаактонов. Несколько лааков сопровождали делегацию, пристроившись по бокам. Пока долетели до станции, было уже темно. Мо, не набирая, передал в репликатор станцию назначения, и кольцо заструилось спиралями плазмы. Никто даже рукой не махнул на прощанье.

* * *

Харом почти физически ощущал движение того, что вырвалось из сосуда. Он не хотел называть его, потому что имя — суть вибраций, могущих воссоздать то, что кануло в небытие. Харом называл его «G», звуком пока ничего не значащим, только затем, чтобы отличать его сиюминутную суть.