К сожалению, исследователь ничего не говорит о роли в нем артиллерии, руководимой Брюсом, хотя это необходимо сделать. И здесь причиной была не столько «обида» за Брюса. В самом рассказе о битве существует необъяснимое противоречие. Как уже было отмечено, в ходе сражения шведы заняли оборонительную позицию, встав в каре. Разгромить эту позицию русские войска смогли после того, как спешились драгуны, т. е. пехота штурмом преодолела сопротивление шведов. При этом в статистике потерь значатся убитыми 5000 шведов и всего 84 русских при 324 раненых. Читатель, знающий, что каре было практически неприступно для пехоты и кавалерии, удивится, как такое возможно — без больших потерь одолеть каре лучшей по тем временам армии.

Противоречие это легко объяснимо, если вспомнить, что в сражении принимала участие артиллерия Брюса, которая и нанесла решающий удар по обороне шведов, обеспечив успех и такое незначительное число павших со стороны русской армии. Неслучайно Брюс за участие в этой баталии получил украшенный алмазами именной портрет Петра I (парсуну), а Меншиков особую трость, сработанную по специальному чертежу Петра. Меншиков в донесении Петру отмечал, удовлетворенный, что «жестокий огонь ружейный и пушечный безостановочно продолжался три часа с ряду» и что «такой битвы еще прежде никогда не бывало».

Крупные награды получили и прочие участники Калишского сражения. По словам цесарского секретаря при русском дворе O.A. Плейера, царь велел изготовить на Московском монетном дворе 50 осыпанных алмазами золотых знаков различного достоинства со своим портретом для награждения наиболее отличившихся генералов и офицеров. Один из таких портретов ценою в 1000 рублей получил и Я. В. Брюс. Август II наградил Я. В. Брюса за Калишскую баталию высшим польским орденом — Белого Орла.

Князь Меншиков пожертвовал из своей казны 20 тысяч рублей и приказал изготовить на эти деньги 300 золотых знаков с царским портретом стоимостью 500, 300, 200, 100 и 5 рублей. Эти знаки получили не только офицеры, но и некоторые особо отличившиеся в сражении нижние чины.

Дьяк Н. П. Павлов сообщал о торжествах по случаю калишской виктории в Москве своему начальнику: «Сего, государь ноября, в 13 день по ведомости о победе швецкого и польской войска по благодарном молебне по приказу князя Федора Юрьевича (Ромодановского. — Авт.) была стрельба изо 159 пушек по 3 выстрела ис пушки, и о том буди тебе, государь, известно».

Петр I участия в торжествах не принимал, так как осаждал в это время Выборг и не мог похвастаться такими же успехами, как Меншиков. Выборгский поход осенью 1706 года окончился для русских войск неудачей.

День Калишской баталии вошел в число викториальных дней Петровской России и праздновался с особой торжественностью.

Это была самая крупная победа русских над шведами за первые шесть лет Северной войны. В ней русская армия впервые продемонстрировала умение сражаться по «европейским Стандартам».

«1707 год в истории России ничем не примечателен. Военные действия не велись, крепости не осаждались. Внутренняя жизнь страны тоже не ознаменовалась какими-либо существенными событиями — ни социальных, ни административных, ни финансовых, ни экономических изменений не произошло. Этот год был годом, так сказать, черновой работы, быть может, неброской и сиюминутной, но крайне необходимой, ибо этой работой закладывался фундамент будущих побед», — пишет один из современных биографов Петра Великого.

Калишская победа во многом изменила стратегическую обстановку. Однако Август ею не воспользовался и официально объявил о заключении мира с Карлом XII. Измена Августа стала тяжелым ударом для России. «Сия война над нами одними осталась; того ради ничто так не надлежит хранить, яко границы, дабы неприятель или силою, а паче лукавым обманом не впал», — писал Петр I генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину.

Петр готовил страну к обороне, однако не исключал и возможности заключения мира со Швецией. Царь обратился к правительствам Англии, Франции, Австрии и Голландии с просьбами о посредничестве. Он готов был уступить большую часть завоеванных земель (за исключением Санкт-Петербурга и побережья Финского залива).

Западноевропейские державы, продолжавшие Войну за испанское наследство, не были заинтересованы в прекращении войны между Россией и Швецией. Более всего они опасались изменения баланса сил за счет присоединения Карла XII после заключения мира с Петром I к антигабсбургскому союзу.

В результате открытого вмешательства Карла XII во внутренние имперские дела (восстановление прав силезских протестантов) общее впечатление было таково, что король идет на явный конфликт с императором Иосифом I. Опасность усугублялась тем, что вождь венгерских повстанцев Ференц II Ракоци временно восстановил независимость Венгрии от Габсбургов, а французская армия была готова прорваться через Рейн к шведам в Саксонию. Угроза шведской и французской гегемонии в различных частях Европы становилась реальностью. В этих условиях европейские дипломаты антифранцузского Великого союза (Австрия, Англия и Голландия) убеждали шведского короля начать поход на Россию.

Впрочем, и сами шведы не стремились к мирному урегулированию дел на востоке. Карл XII заявлял, что будет говорить с царем о мире только в Москве, взыскав с него 30 миллионов талеров контрибуции. Шведские министры открыто заявляли, что их король намерен свергнуть русского государя с престола, уничтожить регулярную армию и разделить Россию на мелкие княжества. Русский Север, Новгород и Псков должны были отойти под власть шведской короны, Украина и Смоленск — к Польше под властью Станислава Лещинского.

Русские военачальники и дипломаты, находившиеся во Львове и в Жолкве (ныне г. Нестеров Львовской области на Украине), просили Петра I ускорить свой приезд для непосредственных контактов с руководителями Речи Посполитой и выработке стратегического плана дальнейших действий. Царь прибыл в Жолкву 28 декабря 1706 года, и уже в начале января 1707 года начались интенсивные переговоры путем переписки и личных встреч с руководителями антишведской Сандомирской конфедерации (1702–1717) — великим коронным гетманом А. Н. Сенявским, польским коронным гетманом Г. Огинским, примасом С. Шембеком и др.

Сандомирская конфедерация оставалась единственным союзником Петра I в самое тяжелое время Северной войны. Во главе ее стоял А. Н. Сенявский — глава независимого правительства, вооруженных сил и распорядитель финансов. В январе сандомиряне объявили междуцарствие и подтвердили союз с Россией, заключенный в 1704 году.

Я. В. Брюс приехал в Жолкву, где находился Петр I, в середине января 1707 года и находился там до начала мая. «Вестей здесь (в Жолкве) никаких нет, токмо что сего часа присланы из Львова на латынском языке статьи, на которых король Август с шведами помирился. Только еще невозможно ведать, что в оных содержитца, доколе будут переведены. А когда переведены будут, то и к вашему высокородию пришлютца», — писал 15 января 1707 года Я. В. Брюс генерал-фельдмаршалу Б. П. Шереметеву.

Понимая необходимость обучения солдат в мирное время, Я. В. Брюс доложил Петру I о необходимости выделения пороха для занятий по стрелковой подготовке. В письме от 29 января начальник артиллерии сообщал: «Царскому Величеству о пороху я докладывал, и по оному приказал, что пороху на всякой баталион для учения по 10 пудов будет довольно, тольки бы учить солдат, в цель дабы стреляли пулями, а тот, которой ныне в патронах обретаетца, беречь».

В это время в Жолкву прибыли А. Д. Меншиков, Б. П. Шереметев, Н. И. Репнин, Л. Н. Аларт и другие генералы. Широкое военное совещание состоялось в апреле. Главный вопрос, который на нем рассматривался и по поводу которого Петр I консультировался с руководителями Сандомирской конфедерации, был вопрос о военных действиях в случае шведского нашествия. В первой редакции «Гистории Свейской войны», над которой работал сам царь, сохранилась запись: «В Жолкви был генеральный совет, что давать ли с неприятелем баталию в Польше или при своих границах, где положено, чтоб в Польше не делать, понеже, ежели б какое несчастие учинилась, то б трудно иметь ретираду. И для того положено давать баталию в своих границах, когда того необходимая нужда требовать будет. А в Польше и на переправах и партиями, также оголожением провианту и фуражу, томить неприятеля, к сему и польские сенаторы многие совет свой давали».