— Ладно. — Обрадованный, что все прояснилось, я готов был прощать всех и вся. Лишь бы поскорее добраться до друзей и привести себя в порядок. Лицо зудело. «Слезоточка» все же хорошо раздраконила мне кожу на лице.

— У нас тут вообще презабавные случаи случаются последнее время. Наобзаводились люди баллончиками со «слезоточкой» и «паралитиком», вот и используют где попало. Тут одна дамочка как-то вечером испугалась идущих сзади, развернулась, заорала да и пшикнула из баллончика с «паралитиком», а сторону у кнопки перепутала. Самострел получился. Очнулась, когда напугавшие ее стали по щекам хлопать. Хорошо, что они не бандитами оказались. Есть и более забавный случай. У нас тут один кадр повадился людей на улице грабить. Подойдет, нож здоровущий покажет и отбирает что приглянется. И вот однажды он сидит в засаде. Идет девушка. Он к ней и выскочил. А она возьми и полей его рожу «слезоточкой». Пока он «плакал», она с него модный плащик сняла да еще кое-какие личные вещи прихватила. Да и была такова! А тут к тому же наш патруль оказался. А этот тип у нас в разработке, фоторобот — один к одному. Ну и повязали. Он с расстройства почти во всех делах покаялся, а девчонку, его вещички прикарманившую, так и не нашли. Так мы всем отделом над этим горе-грабителем ржали…

Написал мне этот майор справку о нападении. Ведь пока я дрался с грабителями да менты меня в свой «лепрозорий» отвозили, сумка моя с паспортом, врачебной печатью и зонтиком пропала. Потом было много возни с восстановлением документов. Больше меня в милицию не вызывали. Связь между милицейскими структурами Украины и России распалась. История имела своеобразное продолжение. Мой приятель Игорь, у которого я жил в Харькове, запустил в околоролевушный мир историю о семи нападавших бандитах, которым я доказал преимущество холодного оружия над химическим. Игорю всегда свойственно было преувеличивать и приукрашивать всякие происходившие с его друзьями приключения. Но легенда прижилась, хотя я и пытался из ложной скромности донести правду.

А потом решил: а чего спорить? Пусть живет еще одна легенда. Вся наша жизнь состоит из легенд. «Мы себя в легендах скоро ненароком обнаружим!» — так пелось в «Алой книге», выпущенной моими знакомыми толкиенистами из Уфы. Вот и мы сейчас куем будущие легенды.

Эту историю я вспомнил, пока готовился через чердак перебраться в соседний подъезд.

Перед тем как покинуть квартиру, я хотел повесить растяжку на дверь, чтобы подготовить сюрприз врагам, но потом отказался, решив, что в квартиру могут сунуться случайные люди.

Как потом выяснилось, поступил я глупо. Пришли в квартиру именно усташи, они создали специальную группу для моей поимки или уничтожения.

…Я осторожно пересек по чердаку расстояние до следующего люка, подождал, но ничего подозрительного не услышал и спустился на лестничную площадку.

Квартир на площадке было три. В какую из них проникнуть сначала? Может, все пустые, может, во всех засада, а может, там сидят и дрожат бедные мирные жители? Поди угадай! А если двери закрыты на замок? Как тогда проникнуть внутрь? Ломать? Стучать? Ожидать пули сквозь дверь?

Измученный сомнениями, я не знал, на что решиться. В такой ситуации, видимо, надо действовать как Бог на душу положит! Главное — не расслабляться, и если что— успеть первым нажать на спусковой крючок! Либо ты — либо тебя!

Решившись, я ломанулся в дверь одной из квартир. Неудачно. Дверь оказалась закрытой. Решил проверить соседние двери. Все закрыты! Взламывать не хотелось. Тихо не получится. Да и действительно в ответ можно получить выстрелы. Даже от обычных мирных жителей, находящихся в условиях непрекращающейся войны.

В зоне боевых действий почти не встречается таких закрытых на замок квартир, жильцы которых как будто собрались пересидеть всю войну, просто закрывшись от всего мира на ключ. Это все равно что спрятать голову под подушку в надежде, что за это время все неприятности улетучатся.

Хотя многие люди так и пытаются поступать, надеясь решить проблемы, ничего не делая, стараясь не замечать нависшую опасность, авось сама пройдет! Мне сейчас тоже сильно желалось спрятать голову под подушку, а потом высунуть ее и увидеть, что нахожусь дома! Но, увы, реальность была такова, что все приходилось делать и решать самому. Некому прибежать и помочь, успокоить и утешить, покарать всех врагов.

Прежде чем постучать в дверь, я долго стоял, прислушиваясь, надеясь, что звуки из-за двери подскажут мне, как действовать. За двумя дверями была мертвая тишина. А вот за третьей мне послышался какой-то шорох.

Я прислушался — шорох повторился. Потом кто-то приглушенно, сдавленно закашлялся. Тихо так, зажимая рот ладонью.

Я чуть не саданул по двери очередью из автомата, но вовремя остановился. Это мог быть обычный несчастный мирный житель, который против своей воли угодил в эту непутевую войну. И теперь, ощущая мое присутствие, дрожит в страхе перед неизвестностью. Как и я.

Я постучал в дверь. Никто не откликнулся. Тогда я постучал сильнее и решительнее.

— Ко йе то? — послышался шепот из-за двери.

Я даже не смог разобрать, кому он принадлежит. Представителю какого пола и возраста? Мешали и побочные звуки. На улице продолжали стрелять.

— Отворите врата! — припомнил я сербские слова.

Как хорошо, что сербский язык так похож на русский.

Чтобы как-то успокоить обитателя квартиры, добавил:

— Я — друг! Я ненанети штету![2]

За дверью завздыхали. Щелкнул замок. Дверь осторожно, тихо-тихо приотворилась. И я остолбенел, увидев девушку в темно-синем, несколько потертом джинсовом костюме.

Очень, надо сказать, симпатичная девушка, с коротко стриженными черными волосами и большими голубыми глазами. Небольшой шрам на правой щеке не портил общего впечатления. Она испуганно смотрела на меня. Еще бы! Что можно ожидать хорошего от людей в военной форме с оружием? И как только такая девчонка не побоялась остаться в доме в районе боевых действий?

— Тисама?[3] — спросил я.

Познаний сербского языка у меня хватало только для коротких фраз.

— Сама,[4] — обреченно подтвердила она.

— Я могу ли да учем?[5] — Стоять перед дверью мне совсем не хотелось.

— Може се, — кивнула она.

Да и как она могла мне воспрепятствовать? Мне необходимо было проверить квартиру. Мало ли кто там обосновался еще, кроме нее.

Она отступила назад, и я вошел, не забывая про осторожность. Доверять кому-либо в этих условиях — несусветная глупость. А особенно красивой девушке, так как эти красивые девушки особенно опасны. Мы, мужчины, при виде их быстро забываем про все на свете, а надо, наоборот, напрячься и насторожиться.

— Стайяти ту! — строго сказал я девушке, указав на стенку в прихожей.

Внимательно окинул девушку взглядом. Обыскать ее я все-таки постеснялся. Не захотелось показаться трусом или наглецом.

Я внимательно оглядел все комнаты, кухню, санузел. Действительно никого не оказалось. Отчаянная девушка, на удивление, жила одна. По крайней мере сейчас. Квартирка обставлена очень бедно. В одной комнате кресло с ободранной кожаной обивкой, в другой — узкий диван, покрытый стареньким пледом. Даже стульев не имелось. Продали и вынесли все, что ли? Или пустили на дрова?

На кухне у окна с уцелевшими стеклами стоял круглый деревянный стол и одна обшарпанная колченогая табуретка. Стол украшала половинка белого хлеба и палка копченой колбасы, еще только начатая.

Мое внимание привлекла литровая бутылка мартини. Ого! Несчастная девушка умудряется потчевать себя мартини? Стаканчик, край которого был в следах помады, стоял один. Пила, похоже, в одиночку.

Я вспомнил о своей початой бутылке виски. Покушаться на девушкин мартини совесть не позволяла.