– Эх… Ну, ничего страшного, мне не жалко. Для тебя – не жалко. Вот если бы это был он, – тогда да…

– Вообще-то ночь прошла на редкость тихо, – подытожила Алинка. – Я сидела и читала… ну, ещё и ела немного. А больше ничего не было. Ты с вечера как завалилась спать, так и дрыхла до самого утра.

Услышанное было для меня откровением.

– Так, значит, не было никакого Майкла?.. – еле смогла выговорить я.

– Значит, не было. Выходит, это тебе приснилось, – и он, и дед…

– Но… этого просто не может быть. Я же помню, как ты меня разбудила. Мне снился совсем другой сон, – о том, как я шла вдоль ручья, – и встретила Плутонию… и деда. А потом ты перерезала мне горло. А потом я проснулась от того, что ты трясла меня за плечо… – я чувствовала, что мои слова звучат неубедительно, но ничего не могла с собой поделать.

– Ложное пробуждение… кажется, так это называется, – сказала Алинка тоном врача, сошедшего со страниц медицинского справочника.

– Ну ладно, – согласилась я, подумав. – Пусть всё так, как ты говоришь. В этот раз, предположим, ты съела колбасу и печенье, – а раньше? Кто суп съел вчера? Кто поставил его на плиту, разогрел, кто хлебными крошками пол засыпал? Такое не в первый раз случается…

– Не знаю. Возможно, ты сама и съела. Может, ты лунатик? Спишь и ходишь во сне… А возможно, никто не ел. Может быть, тебе это приснилось. Ты же сон от яви не отличаешь, – мы с тобой убедились сегодня. – Алинка немного подумала и продолжала: – Твоя беда в том, что утром ты начисто забываешь момент пробуждения. Не всегда, – но и этого хватает, чтобы превратить жизнь в кошмар… Ты встаёшь, готовишь себе завтрак, собираешься на работу, – и совершенно не помнишь, когда именно ты проснулась, где кончается сон и начинается явь. Дед приходит к тебе во сне, ты во сне его убиваешь, режешь труп, прячешь куски на балконе… или где там ещё, – и они каждый раз исчезают, когда начинается день! Вспомни: ведь так?.. Ты ведь только по ночам их видишь?..

– Да, только ночью и в сумерках, – упавшим голосом произнесла я. – Пока не светит солнце.

Повисло неловкое молчание. Я старалась не смотреть Алинке в глаза; мне было стыдно, – как будто я совершила какой-то на редкость гадкий поступок. Я заставила её поверить в визиты мёртвого деда, притащила сюда, – и всё кончилось пшиком, – бесславно и глупо…

– Но однажды, – когда приходил отец Николай, – я видела деда днём. Вернее, его лицо. Расплывчатое, в дымке, – вспомнила я. – И старуху с клыками. И бесов. Они говорили со мной…

– Галлюцинация, – уверенно констатировала Алинка.

– Значит, вчера мне тоже всё приснилось?.. Выходит, дед ко мне не приходил, на Плутонию с клюкой не бросался, она не убегала в подвал, а Барсик мирно проспал всю ночь где-нибудь на скамейке? Так, что ли?..

– Этого я не знаю. То, что дед не приходил, – это точно, а вот что было с Тонькой… Мы ведь не знаем, когда именно ты проснулась. Возможно, дед померещился тебе ночью, ты встала, открыла дверь, Тонька выскочила в коридор и сбежала… а дальше всё было так, как ты рассказывала. А может быть, тебе приснилась вся эта история, от начала до конца, и Тонька в подвале не была. Жаль, она рассказать не может… Если хочешь, спроси Леонидовну: ловили вы с ней кошку или нет?

– Легко сказать: спроси… Она же решит, что я ненормальная! – испугалась я. – Расскажет всему подъезду. У неё язык, как помело.

– Ну, тогда подожди пару месяцев. Если у Тоньки будут котята, – значит, всё правда, а если нет, – то тут бабка надвое сказала… Только тогда я, наверное, вашего Барсика домой возьму. Давно хочу котят. – Алинка мечтательно улыбнулась, представив своё хвостатое семейство: счастливую мать Плутонию и несколько чёрных комочков, прижавшихся к её тёплому боку…

– Что же мне теперь делать?..

Этот вопрос тревожил меня больше всего. Мне было неприятно, что я опозорилась перед Алинкой, наврав ей с три короба, – хотя и ненамеренно, – но самое ужасное было не в этом, – а в том, что следующей ночью дед, возможно, придёт опять. И в другие ночи тоже. Плевать, что это сон, – от того, что я это знаю, мне не станет менее страшно…

Алинка задумалась; улыбка сошла с её лица, и теперь оно было на редкость серьёзным, – я не часто видела её такой.

– Давно хотела спросить, – наконец проронила она, – что с дедом-то было? Ну, при жизни?

– Да всё то же и было, – неохотно ответила я. Мне не хотелось говорить о нём.

– С ножом бросался? Кошек клюкой гонял?..

– Всё было, – мрачно сказала я, опустив глаза.

– Умер-то как? Своей смертью?

– Своей… Понимаешь, Алинка… мама говорила, что много лет назад он был другим. Что во всём виноват не он, а его болезнь. Но я его другим не помню. Иногда сумасшедшие бывают агрессивными… иногда, наверное, нет. Но нам не повезло. Врачи предлагали отправить его в больницу… но мама его жалела. Ему что-то казалось… он мог накинуться на любого, кто входил в его комнату, – а перед смертью вообще не узнавал никого…

– Говорят, психические болезни передаются по наследству, – глубокомысленно заметила Алинка. – Возможно, он потому к тебе и приходит, что ты унаследовала… что-то от него?..

Я молчала.

– Значит, так, – продолжала она. – Выхода у тебя теперь ровно два. Первый – обратиться к врачам…

– К каким ещё врачам? В дурку, что ли?.. Это что же… что же это теперь получается… я… того?..

– Возможно, и "того", – согласилась Алинка. – Ну и что? Ты думаешь, я не "того"? Да ты посмотри на меня! Я же кошку магии учила. Как ты думаешь, что сказали бы люди, если бы узнали?.. И бросать, кстати, не намерена. Просто я Тоньку хорошо знаю, – она способная, только вот характер не очень… Да мы, по большому счёту, все здесь "того". Об этом ещё Льюис Кэрролл писал. Вот посмотри хотя бы на Леонидовну. Что, по-твоему, она не "того"? Или вот отец Николай, который в твоей квартире бесов гонял, – скажешь, не "того"?

– Ну, не знаю… – промямлила я. – Аргументы Алинки были слишком вескими, чтобы против них возражать.

– А ведь живём как-то, не умираем. Приспособились. И ты жить будешь.

– Ну ладно, – сказала я, – а какой второй выход?

– Осознать себя во сне.

– Это как?..

– Ну, во сне понять, что ты спишь, – что здесь непонятного? Вот придёт к тебе твой дед ночью, а ты подумаешь: "дед мой восемь лет назад умер; раз я вижу его, значит, это сон". А дальше делай что хочешь. Но лучше всего тебе от него уйти, потому что он будет пытаться тебя напугать. Они, мёртвые, часто так делают… Кстати, это, может быть, и не твой дед вовсе. Просто кто-то превращается в него. Какой-то дух. Во сне это нетрудно. И ты научишься.

– Подожди, подожди, Алинка, – от обилия информации у меня голова шла кругом. – Если дед приходит во сне, – значит, он – плод моего воображения? Какие же тогда духи, мёртвые?… О чём ты говоришь?!

– Сны – не воображение, – серьёзно сказала Алинка. – Да и галлюцинации – не просто картинки в голове, но об этом потом. Сейчас мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов… нужно узнать ещё кое-что.

– Ну, давай.

– В ту ночь, когда ты убежала за кошкой, дед тебя не преследовал? Ведь нет?..

– Нет.

– Вспомни: видела ты деда где-нибудь ещё, кроме своей квартиры… после его смерти, разумеется?

– Да вроде бы нет… не видела.

– А когда ночевала вне дома, он к тебе приходил? В командировке или в гостях?..

– Нет.

– Отлично! – Алинка просияла. – Похоже, этот дух привязан к месту… то есть к дому. Чтобы отвязаться от него, тебе нужно просто уйти. В следующий раз, как увидишь деда во сне, выходи в коридор… а оттуда на улицу. Он за тобой не погонится.

– А если погонится? – с недоверием спросила я.

– Да ничего особенного не случится. Ещё один кошмарный сон, и только. Мало, что ли, у тебя их было? – Алинка поправила упавшую на глаза прядь чёрных, словно выкрашенных ваксой, волос и продолжила: – Будет гоняться – утром расскажешь мне. Ещё что-нибудь придумаю.