Крис ждал, как обычно, у обсерватории. После нашей последней встречи я с трудом убедил себя, что все идет, как надо и ничего особенного не происходит. Я просто выбросил из памяти досадный инцидент в клубном туалете и успокоился. Когда я сел рядом с ним на заднее сидение, я вновь со всей отчетливостью ощутил, что случись в тот раз даже что-нибудь более неприятное и неожиданное, я бы все равно не отказался от встречи с Харди. Я сам себе не мог объяснить, что именно вынуждает меня продолжать делать то, что я делаю, точнее, я не хотел себе этого объяснять, как человек, стоя на краю пропасти, не хочет опустить глаза.

— Я, знаешь, что подумал, ты ведь художник, — заговорил он, когда мы проехали несколько минут в полном молчании, — ну, я тебе покажу такое место, квартира-музей, это посмотреть стоит.

— А чей? — поинтересовался я.

— Моего друга, Люка, у него кличка «непризнанный гений». Но он не дурак, так, кризанутый слегка.

— Ты хочешь, чтобы я с ним познакомился? — спросил я, не особенно вдохновляясь перспективой общения с непризнанным гением.

— Да, нет, он сейчас в Алжире, на фестивале альтернативщиков, он фильм сделал, я его не видел, но он уверял, что это то, что надо.

— Он художник или режиссер?

— Ни то, ни се, он за все хватается, я ему говорил, что надо что-то выбрать, а то так и будешь в дерьме сидеть. Но он уперся, ни с места.

Мы проехали центр и свернули на набережную. Смеркалось, и шел дождь. Разводы фонарей на реке колыхались желто-оранжевыми зигзагами. Крис попросил Бобби тормознуть и выпустить нас. Дальше мы пошли пешком, у меня зонта не было, а Крис, похоже, просто не помнил о существовании такого предмета. Шли мы довольно быстро, потом свернули за угол, улица сияла и переливалась огнями, мы двигались прямо по направлению к высокому, напоминавшему небоскреб дому, казалось, состоявшему целиком из стекла. Четырнадцатый этаж с одной единственной дверью, почему-то железной. Крис достал из кармана куртки ключи, поковырял в замке, а затем попросил меня подержать повернутую против часовой стрелки ручку. Вероятно, именно так выглядят взломщики, покушающиеся на собственность добропорядочных граждан. Наконец дверь была побеждена, и мы оказались в весьма необычного вида помещении. Это было огромное пространство, беспорядочно разделенное скошенными арками. Создавалось впечатление хаотического лабиринта. Мы бродили по нему и я, как зачарованный, смотрел на картины и фотографии, на странные скульптуры-артефакты, порожденные жутким больным воображением, на стены расписанные в духе сюрреализма, пока наконец не вышли из него и не остановились перед дверью, по видимости, ведшей в ванную комнату. Направо от нее находилось некое подобие гостиной с расставленными, как попало, оттоманками. В гостиной настенной росписи не было, все было закрашено черным, но было там нечто, что поражало больше, чем все, увиденное ранее. Огромных размеров картина, обнаженная женщина с лемуром на руках, которого она как ребенка прижимала к груди. Я встал перед ней, как вкопанный, можно было говорить все, что угодно об изъянах техники, но отказать ее автору в настоящем таланте было нельзя.

— Это Ив, — сказал Харди, заметив мое восхищение, — жена Люка, бывшая, они развелись, он сказал, что это была стопроцентная ошибка, но живут они вместе, конечно, когда не в разъездах. Мне она нравилась, мы поначалу даже ее на прослушивание всех новинок приглашали, она нам много ценного посоветовала.

— Она действительно такая? — спросил я взглянув на Криса.

— Да, даже слишком такая, как всегда, — сказал он и вдруг замер.

Из ванной донесся шум льющейся воды.

— Что за черт, — прошептал он и тихо подойдя к двери дернул за ручку, она была заперта и заперта явно изнутри. Крис посмотрел на меня и усмехнулся. Затем постучал и крикнул «Это ты, Ив?».

За дверью наступила пугающая тишина, воду прикрыли. Я почувствовал себя ужасно неловко. Я приехал в чужую квартиру с человеком, который и сам являлся всего лишь другом хозяина, и в результате застал кого-то в ванной.

Внезапно дверь открылась и из ванной выглянула красивая девица с каштановыми волосами, в ярко зеленом полотенце, обернутом вокруг тела, она стояла босиком и с недоумением переводила взгляд с меня на Криса.

— Ты что тут делаешь? — спросил Харди, — ты подружка Люка?

— Нет… — так же недоумевая протянула девица, — я его жены подруга, а вы кто?

— А я его друг, — сказал Харди, как ни в чем не бывало, — Крис, а это Стэн.

— Я тебя где-то видела, — сказала девушка, подозрительно разглядывая моего приятеля. — Ты в кино снимаешься?

— Да, — без зазрения совести подтвердил Крис, — я обычно в боевиках играю, но тут мне Люк предложил в альтернативе попробоваться.

— А… — отозвалась незнакомка, — а меня Ева зовут, я ему позировала для его «Праздника», но мне кажется плохо получилось.

— А я думаю, отлично, — продолжал Харди, меня поражала его наглость, то, как он врал и как он беззастенчиво глазел на эту Еву, которая, видимо, тоже особого дискомфорта не испытывала.

— Ты, правда, так думаешь? — спросила девица с такой горячностью, как будто в лице Харди обрела предельно компетентного эксперта.

— Конечно, а ты здесь как оказалась?

— Мне Ив ключи дала, я сюда кое с кем приходила, — не смущаясь наглым вопросом Криса, ответила Ева. — Я сейчас ухожу, у меня работа.

— Ну, давай, — сказал Харди и, подмигнув мне, пошел в гостиную. Я последовал за ним, а девица вернулась в ванную. Мы сели на разные оттоманки, Крис достал сигарету и закурил. Ева простучала каблуками по коридору лабиринта и через несколько минут вернулась назад, и заглянула в гостиную. Она была уже одета и причесана, с сумкой на плече.

— Пока, — она помахала рукой Крису и улыбнулась мне, а затем исчезла.

— Прикольная девка, — заметил Крис, садясь на пол.

— Неудобно получилось, — добавил я.

— Да, брось, у них тут еще не такое бывало, — успокоил меня Крис. — Хочешь, я тебе его фильм покажу, старый, еще пятилетней давности, мы тогда только познакомились, но мне кажется, очень ничего.

— Давай, — я не знал, хочется ли мне на самом деле смотреть фильм, до тех пор, пока он не поставил кассету и я не начал смотреть. Фильм был диковатый, назывался «Убийство». Мне не так уж много доводилось видеть фильмов альтернативного направления, чтобы я мог сразу же развернуть всю спираль отсылок, скрытых и явных и расшифровать смысл происходящего, но «Убийство» произвело на меня неизгладимое впечатление. Фильм был короткометражный, всего полчаса, когда он закончился, Крис повернулся ко мне и спросил:

— Как тебе?

— Мне нравится, — признался я.

Он подошел ко мне и с интересом посмотрел на меня. Он стоял надо мной, а я сидел и молчал. Я заметил, как он сжал левую руку в кулак, он явно не мог решить, что ему делать.

— Пойдем наверх, — предложил он, наконец, — там мастерская, бардак, но лучше чем тут.

Мы поднялись по лестнице и оказались в мастерской, заваленной, забитой до отказа разнообразным хламом, холстами, какими-то странными приспособлениями, Полуразломанными скульптурами, посередине стоял стол, огромный и тоже низкий, как и все в этом доме, Крис уселся на него с ногами, я присоединился к нему. За окном без штор и жалюзи было уже совсем темно, Крис, войдя включил какой-то необычный осветительный прибор, вроде китайского фонаря, дававший совсем мало света.

— Ты давно занимаешься этим своим делом? — спросил Крис, — рисуешь давно?

— Давно, лет двенадцать, — пояснил я. — А ты поешь давно?

— Я и не помню, когда начал, вроде лет пятнадцать назад, я вначале все на гитаре играть хотел, а потом плюнул, не получалось.

— Ты не играешь сейчас?

— Какой там, это дело Джимми, мое — голос, но… — он вдруг взглянул куда-то за мое плечо и вскочил со стола, — я попробовать могу.

Через секунду он снова уселся на стол с гитарой в руках.