— Так точно! А с немцами-то что делать? Все-таки тоже люди не чужие, по крайней мере

сейчас, столько лет спустя...

— Извините, но это не их торжество, — непреклонно сказал Парамон Нилыч. — Ровно

наоборот. Пригласить в качестве зрителей — еще куда бы ни шло... Да, пожалуй так и

сделаем! Вася, поговори с Гансом Шмульке, он в немецкой казарме самый вменяемый и

уж точно не обидится. За дело товарищи, время не ждет! Технику подготовить, ангары

украсить! Бегом!

* * *

— Да какие могут быть обиды? — отмахнулся Ганс Шмульке, после предметного

разговора с Васей. — Что я, не понимаю? Думаю, зрелище будет любопытное, в конце

концов, за всю историю был один-единственный прецедент, когда русские, англичане,

американцы и французы вывели бронетехнику на общий парад!

— Именно, — подтвердил младший лейтенант. — Ты только представь, уже начали

сгущаться тучи Холодной войны, а маршал Жуков, генерал армии Эйзенхауэр,

фельдмаршал Монтгомери и генерал Латр де Тассиньи вместе поздравляют своих солдат с

Победой...

— А что за история с ИС-3? Краем уха слышал, будто они тогда произвели неслыханный

фурор.

— Еще бы, — усмехнулся Вася. — Подготовка велась с соблюдением строжайшей

секретности, из иностранцев эту модель танка никто никогда не видел. По личному

приказу Сталина тщательно зачехленные танки перебрасывали железной дорогой на

запад, в основном по ночам. На головном локомотиве висел лишь один лозунг: «Боевой

привет шлет Родина!» с очень таким ясным намеком насчет «привета». Станцию

назначения законспирировали во избежание диверсий — нацисты из подпольной группы

«Верфольф» еще действовали в районе Берлина. Тренировки проходили тоже ночами, в

советской зоне оккупации неподалеку от Рейхстага. Хотелось сделать сюрприз.

— Думаю, он вполне удался, — кивнул Ганс Шмульке. — Воображаю себе американцев и

французов на M4 Sherman и «Першингах», англичан на «Файрфлаях», «Кометах» и

бронетранспортерах, а тут выезжает монстр с революционной схемой бронирования

корпуса и башни, да еще и массой почти в сорок семь тонн!

— Пятьдесят два монстра, — уточнил Василий. — Не идущих ни в какое сравнение с

бронетехникой союзников! Достаточно посмотреть кинохронику, чтобы увидеть

изумленные лица англичан и американцев. Два танковых полка, способных смести с

дороги любого противника, даже не заметив. И это на фоне безнадежно устаревших

союзнических машин... Ну так что, придете? Посидеть на трибунах и посмотреть?

— Собственно, чего мы там не видели? — Ганс Шмульке задумчиво почесал в затылке. —

Каждый день наблюдаем всю линейку ИС, в страшных снах снятся... Конечно, придем.

Есть о чем вспомнить. И о чем подумать.

— Договорились, — кивнул Вася. — Ладно, я пошел — работы невпроворот!

— Постой. С праздником. Это ваша Победа. Честно заслуженная.

— Спасибо! Хорошо хоть у нас здесь все разногласия остались в далеком прошлом...

64. Штурмовой бой

— Красотища просто запредельная, что и говорить, — не скрывая иронической улыбки

сказал Ганс Шмульке. — Изящнейшее решение ходовой части, симпатичная, пускай и

абсолютно бесполезная башенка, ну и разумеется, конечно же — огромное

семидесятипятимиллимитровое достоинство!

— За «достоинством», — фыркнул лейтенант Фюрст, — обращаться надо к «Ягдтигру»

или «Ленивцу» Т95. Я собственными глазами видел, как при удачном попадании Т95

ваншотил ИС-4 уже после того, как танк перевели на десятый уровень. Настолько

удачные попадания — большая редкость, и тем не менее к ПТ-САУ лучше не

поворачиваться бортом или кормой.

— При хорошем навыке и удачливости даже «Мардер» способен уничтожить «Мауса».

Точнее снять с него последний процент.

— Тебе смешно, но если в ближайшем будущем мы встретимся в бою с французской ПТ

наподобие AMX 50 Foch, с тысячесильным «Майбахом» и чудовищной скоростью в

шестьдесят пять километров в час, мало не покажется — один единственный барабан со

стопроцентным попаданием, и VK4502 отправляется на долгий и дорогостоящий ремонт!

— Я вовсе не смеюсь, — Ганс Шмульке пожал плечами. — За минувшие месяцы мы

научились относиться к французам с полной серьезностью, а проклятущий Bat-Chatillon

мне уже в кошмарных снах снится — кажется, он постепенно выдавливает из ниши

топовых СТ старичка Т-54, не говоря уже про Е-50.

Объект пристального внимания унтер-офицера и герра Фюрста находился в ангаре с

техникой, прошедшей основные испытания и готовой к серийному производству —

танковые заводы «Варгейминга» к лету переориентировались на выпуск принципиально

новых образцов: французской самоходной артиллерии и противотанковых машин.

Наибольший шок вызывали, конечно же, образцы старших уровней, вроде помянутого

аппарата «Маршал Фош», отчетливо смахивавшего на многократно увеличенную в

размерах «Ягдпантеру» с реактивным двигателем, но и у малышей тоже было на что

посмотреть. В частности, на Somua SAu 40.

— В любом случае эти машины выглядят какими-то... — Ганс Шмульке запнулся,

подыскивая нужное слово, — какими-то инопланетными. Отправленными на Землю

марсианами для порабощения человечества! Хотя, для своего времени S35 Somua был

неплохим танком.

— Я бы уточнил, очень хорошим, — дополнил лейтенант. — Эдакий французский Т-34 со

сравнимой бронезащищенностью. Орудие, конечно, послабее, всего сорок шесть

миллиметров, да и скорость почти в два раза меньше. Однако, в 1940 году Somua был

способен противостоять практически любому немецкому танку и запросто разделывал под

орех «единички», «двоечки» или чешские 35.t вкупе с 38.t. Другое дело — неумение

командования пользоваться танковыми соединениями в маневренной войне! У них ведь

даже собственный КВ был — тяжелый B1 bis, а толку-то?

— Ровным счетом никакого, — кивнул Шмульке. — В итоге вся техника досталась

Германии в качестве трофеев... О, взгляните-ка, кто пришел. Надо убегать и прятаться?

У входа в ангар нарисовался грузный силуэт мадам Ротвейлер. За королевой бухгалтерии

поспешала свита — французский лейтенант Тьерри, товарищ Котятко, командир Е-100

гауптман Хаммершмидт и двое взмыленных менеджеров «Варгейминга», явно

получивших нагоняй от ее божественной милости, распределявшей финансовые потоки и

там самым вершившей судьбы многих экипажей.

— Да, я знаю о чудовищных, неслыханных убытках! — низко рокотала мадам Ротвейлер.

— Будь моя воля, все французские танки немедля отправились бы на переплавку! Мсье

Тьерри, только за двухнедельный отчетный период ваш AMX 50 120 обошелся

общекомандной казне почти в полмиллиона серебром, не учитывая расходов в золоте,

выданном вам на покупку подкалиберных снарядов! Берите пример с герра гауптмана!

Шмульке и Отто Фюрст переглянулись. Е-100, традиционно участвовавший в высадках на

Глобальной карте, снабжался «золотыми» кумулятивами GR.39, что в сочетании с

калибром 150 миллиметров делало немецкий супертяж самой настоящей машиной

апокалипсиса, сеявшей вокруг себя смерть и разрушения. С одной оговоркой, конечно —

если у Е-100 были качественная поддержка и прикрытие.

Но зачем давать голду французам, и так славившимся на танкистской базе если не

криворукостью, то по меньшей мере не всегда адекватным поведением: высадить весь