Преодолев половину спуска, мы свернули на боковую тропу, уводящую в сторону от дороги.

Около двухсот метров я шла, опасаясь посмотреть направо. Край обрыва резко уходил вниз.

Случайные камешки, вылетающие из-под ног, уносились в пропасть, заставляя меня каждый раз вздрагивать. Наконец, перед нами открылся вид на селение. Оно раскинулось на выступе скалы, который выдавался вперед, словно гигантская чаша. Аккуратные домики вились вдоль дороги, расступались перед горной речушкой и смыкались на другом берегу. Островок жизни просто утопал в синеве. Сочная трава бирюзового цвета, низкорослые деревца и мелкие цветы голубого, желтого и белого оттенков, покрывающие землю причудливым ковром.

Домишко Грир находился за речкой. Перейдя через узкий, но бурный поток по каменному мостику, нам пришлось пройти по кряжистому склону на вершину пригорка. Завалившийся забор, заросший сорняками двор и само строение, покосившееся и грозившее вот-вот упасть, представляли жалкое зрелище.

Решительно толкнув дверь, я вошла внутрь дома. В единственной комнате царил полумрак.

На полу кто-то закопошился. Я подошла ближе. На старом полусгнившем матрасе лежал мальчонка лет пяти. Меня поразили его глаза, огромные, широко распахнутые от удивления.

Ребенок с опаскою смотрел на меня.

— Привет, меня зовут Мали, — я улыбнулась малышу, — меня прислала Грир. Ты голоден?

Глаза мальчонки радостно заблестели, когда я поставила рядом корзинку и стала доставать припасы.

— Как тебя зовут?

— Матиас.

— Ты один здесь?

Ребенок мотнул головой.

— Кид шкоро придет.

— Кид — твой брат? — уточнила я, — бери, не стесняйся. Что хочешь съесть первым?

Мальчик схватил яблоко и жадно впился в него зубами. Я присела на край матраса и погладила Матиаса по волосам. Ребенок забрался ко мне на колени.

— А где Грир? — спросил Матиас, расправившись с яблоком.

— Она занята. Поэтому и прислала меня, продукты вот передала.

— Спасибо, — поблагодарил мальчик.

— Ну, что же ты не ешь? Смотри, вот тут пирожки вкусные. Они еще теплые.

Мальчонка потянулся к лакомству, но отдернул руку.

— Нет. Я Кида подожду. Он голодный.

— Да не бойся ты, ешь, тут и брату твоему хватит.

— Я уж наелся, — Матиас обхватил меня за шею ручками, — скоро Кид придет, обрадуется.

Мы уж два дня… ничего…

Обняв мальчика, я чмокнула его в лоб.

— Господи, ты же горячий! Матиас, ты заболел?

— Скоро… Кид… — мальчика клонило в сон. Болезнь лишала сил двигаться или говорить.

— Лесмия, — позвала я служанку, которая ожидала меня на улице, — мальчик болен. Найди врача. Ему срочно нужна помощь.

Девушка понимающе кивнула и отправилась исполнять мое поручение. Я же стала убаюкивать малыша, напевая ему колыбельную. Матиас заснул, прильнув к моему плечу.

Стараясь не нарушить сон ребенка, я сидела на полу, дожидаясь возвращения Лесмии.

— Матиас, собирайся!

В дом влетел мальчишка постарше.

— Наверное, это и есть Кид.

Он замер, увидев меня с малышом на руках.

— Тс-с-с, тише, — шикнула я на паренька, — только заснул ведь. Куда вы собрались, у него ж, — я погладила мальчика, — температура высокая. Ему уход нужен.

— Кто вы? — изумился паренек.

— Мали. Меня Грир прислала. Иди лучше, поешь, — я пододвинула корзинку со снедью.

При виде еды глаза мальчишки загорелись, а желудок так заурчал, что даже я расслышала.

— Нам нельзя тут оставаться. Сюда направляются стражники.

— Зачем?

— Мы задолжали целых восемь цхертов[6] поставщику. Он не захотел ждать, пока мы сможем вернуть эти деньги, и продал долг наемникам дорров. Они забирают должников в замок, а те, потом, не возвращаются.

— Но ведь в замке работает твоя сестра, ты окажешься рядом с ней.

— Нет, уважаемая госпожа. Люди исчезают. Поговаривают, что дорры убивают несчастных.

Выпивают их кровь, а тела сбрасывают в подземелье.

— Ты уверен? Неужели Максимус допускает это?

— Ему нет дела до простых людей.

— Почему же меня это не удивляет? — пробормотала я так, чтобы Кид не расслышал. — Я поговорю с ними. К тому же я уже послала за доктором. Матиасу нужна помощь.

В этот момент в дом ворвались трое. Дверь, сорванная с петель, рухнула на пол. От жуткого грохота Матиас проснулся и, испуганно захныкав, прижался ко мне в поисках защиты.

— Отлично! Все в сборе, — сказал один из наемников, затем достал из кармана бумагу и стал зачитывать приказ.

Из длинной и витиеватой речи я поняла одно: Кид сказал правду. Ростовщик продал долги Грир этим господам, и они прибыли взыскать нужную им сумму. Причем вместо восьми цхертов дорры требовали шестнадцать.

— Послушайте, — обратилась я к мужчинам, — для начала, как вас называть?

— Кальмин Ван Доррен, — представился старший из троицы, смерив меня оценивающим взглядом, — но для тебя, детка, можно просто Кай. Это Эдвин и Горди Ди' Скайленты, — назвал он своих спутников.

Кальмин был еще одним красавчиком, наверное, заставляющим чаще биться не одно женское. Но меня дорр совершенно не впечатлил. Все портил наглый плотоядный взгляд, которым он буквально раздевал меня. И ладно бы вампир смотрел на меня как мужчина. В его глазах читалось предвкушение трапезы. Так гурман смотрит на любимое блюдо, представляя, как растягивает удовольствие, смакуя каждый кусочек.

Я чуть не забыла, что хотела сказать. А дорриец, видимо, поняв мое замешательство по-своему, распорядился:

— Я забираю девчонку себе!

Тут возмутились двое других наемников.

— А нам что достанется? Вечно ты забираешь самый лакомый кусок!

— Можете взять мальчишек, — рявкнул Кальмин.

— А ну, стойте! — разозлилась я, — по-вашему, жизни троих людей стоят каких-то шестнадцать цхертов? Получите вы свои деньги! Вот, — я сняла серьги, что Лесмия надела на меня утром, и протянула их наемнику.

Дорриец чуть не поперхнулся. Он явно не ожидал, что ему просто заплатят, и оставят без «лакомства». Я передала притихшего Матиаса на руки Киду, и поднялась на ноги. Пусть ростом я ниже мужчин, но, сидя на матрасе, мне приходилось слишком задирать голову.

Я считала конфликт исчерпанным и намеревалась выпроводить гостей из дома. Однако Кальмин, покрутив серьги в руках, неожиданно расплылся в хищной улыбке. У меня похолодело внутри от нехорошего предчувствия.

— Где ты взяла эти серьги, дрянь? — мужчина стал угрожающе надвигаться на меня, — они стоят целого состояния! Ты наверняка украла их у своей хозяйки, чтобы расплатиться с долгами!

— Ничего не крала! — я возмутилась до глубины души, — серьги мои. Это подарок.

— Такие подарки по карману только очень обеспеченным людям. Ты не только воровка, но и лгунья!

— Эд, Горди — забирайте мальчишек! Нам пора уходить.

— Я даже пискнуть не успела, когда дорриец сгреб меня в охапку и шагнул в возникший прямо в доме портал. С удивлением обнаружила, что мы переместились в незнакомую комнату. Мужчина поставил меня у кровати, занимающей большую часть помещения.

— Что вы себе позволяете? — взвизгнула я, отскочив в сторону, как ужаленная, — предупреждаю, не трогайте меня. Вам же хуже будет!

— О, нет, детка, — наглец молниеносно освободился от лишней одежды, оставшись в одних брюках, — ты не представляешь, как я люблю наказывать нехороших девочек.

— Но, Мак…

Мне не дали договорить. В мгновение ока дорриец оказался рядом, подхватил меня, словно пушинку, и бросил на кровать, придавив своим телом. Накрыв мой рот поцелуем, он требовательно и властно исследовал мои губы. Как я не стискивала зубы, но мне пришлось разжать их, когда вампир надавил на какую-то точку на моем теле. Теперь его язык орудовал внутри. Скованная длинным платьем и плащом, который словно спеленал меня всю, я не могла толком сопротивляться. Лишь трепыхалась, как бабочка, угодившая в паутину, и мычала.

Руки Кая скользили по моему телу, освобождая от одежды. Я сжалась, не веря в то, что все происходит на самом деле. Но самое странное, тело предательски реагировало на прикосновения вампира.