…В общем, водка стала появляться на нашем столе и по праздникам, и по будням. Конечно, я не упивалась и не напивалась. Это был мой способ смягчения душевной боли и. ну, чтоб не стучаться головой о стенку, чтоб не выброситься в окошко.

Раньше успокоение приносила молитва, посещение церковной службы. Но с некоторых пор все это отступило. Как оказалось, все это пригождается, когда твое состояние. ну, в рамках нормальной жизни и здоровой психики. А когда ты на грани истерии… Рюмочка, водочка не давали в истерию «кувыльнуться», останавливали нервный срыв. Ну, правда, больше чем на три-четыре рюмки я не разгонялась, все-таки работа… Зато курить стала «как «матрос». Тут уж я ничего не могла с собою поделать.

Курить я пробовала в юности, в старших классах, но быстро бросила — решила, что курение плохо влияет на память. (А мои подружки, кстати говоря, по прокуренным туалетам и поныне все стоят.) Только в эту осень я сломалась — сломался весь мой хваленый самоконтроль, и все полетело под откос. Мне не удавалось справиться с разрушительной ситуацией в семье, и я принялась курить. И чем сильнее было страдание, чем сильнее я нервничала, тем большее количество сигарет выкуривалось.

Ранее, в прежней жизни, на веселых гулянках с друзьями я могла себе позволить «за компанию» парочку сигарет за вечер. Не больше двух, ибо от трех сигарет мне уже плохо становилось. А если учесть тридцатилетней давности бронхит. в общем, курить мне было нельзя категорически. А тут стала выкуривать до пятнадцати сигарет в день.

Мысль о том, что я гублю себя безвозвратно, конечно, присутствовала на заднем плане сознания, но трогала меня лишь мимоходом, — важнее было заглушить боль сиюминутную и всегда внезапную, которая резким порывом врывалась в душу почти по часам — по часам их свиданий. И я никак не могла этому противостоять, ибо душа и аура, и вся моя энергетика были настроены на частоту энергий моего мужа! Так что я хватала пачку сигарет и неслась наверх, на площадку восьмого этажа, и смотрела на чудесный, любимый мною пейзаж, невидимый из-за льющихся слез. Эх, отольются ли мои слезки тем, кто был их причиной? Об этом я каждую минутку спрашивала у Бога, а еще пытала его о том, когда наступит и наступит ли конец моим страданиям. Хотела я лишь правды и честности в отношениях и просто снисхождения к моему страданию. А мечтать о его прекращении было, наверное, такой же недоступной реальностью, как увидеть алые паруса. И все же и тогда я зла своим врагам не желала. Прежде чем обвинить, прежде чем разогнаться на злое в душе, я говорила «стоп» и искала оправдания другим. Разве можно винить кого-то за любовь? А любовь — это и есть высшее оправдание!

Моя дочка, Зарина, в ужасе от того, что со мною происходит!

Каждый день она наблюдает за тем, как я мечусь, как страдаю. Выслушивает все мои донесения «с поля боевых действий», все мои откровения и признания о том, как развиваются, а точнее, сворачиваются, мои отношения с мужем. Я рассказываю ей во всех подробностях о том, что говорила гадалка, и порядком надоедаю разговорами о порче, чарах, черной и белой магии. Когда ночью меня мучает бессонница и мною овладевает неконтролируемое возбуждение, я иду спать к дочери. Поначалу она ворчит и ругает меня, поскольку высыпается плохо, а работать ей надо много. Но постепенно смягчается и сама приглашает к себе спать, видя, что ситуация стала совершенно критической, и я, оставшись наедине со своим страданием, с ним уже не справляюсь.

О том, что моя дочь мне сопереживает, я скорее догадываюсь, чем чувствую, ибо открыто она свои чувства не выражает, но начинает усиленно давать разные советы — сходить к врачу, в баню, в церковь, попить что-либо «для мозгов», например, но-отропил или «от нервов», например, настойку пиона. Заваривает валериану и носит мне ее ежедневно. Начинает настаивать на визите к психотерапевту.

В душе я только улыбаюсь всем этим маленьким и деликатным ухищрениям, направленным на то, чтобы помочь мне выйти из кризиса. Как мне объяснить дочери, что дело не в нервах, и психотерапевт для меня в этой ситуации «как мертвому припарка». Я не могу погрузить ее во все те потоки энергий и ощущений, которые колесят во мне ежедневно, но отнюдь не беспричинно. И которые, между прочим, четко доносят до меня суть происходящего.

Наконец, с огромной долей скептицизма, и скорее, чтобы доставить дочери удовольствие, а не по убеждению, я соглашаюсь на визит к психотерапевту, и восьмого ноября мы вместе отправляемся к специалисту, которого кто-то Зарине порекомендовал.

Мой рассказ врачу больше похож на отчет, и я веду его во всех подробностях от самого начала событий: рассказываю о моих снах, о «занозе», об ощущении бесповоротности потери и о том, как невидимая сила растягивает меня с мужем по разные стороны жизни.

Врач спокойно и внимательно меня слушает, все время согласно и ритмично кивая головой. Я никак не могу взять в толк — то ли она действительно со мною соглашается, то ли у нее подход такой, чтобы не обижать, а поддержать пациента. Наконец я не выдерживаю это немое одобрение, которое мне кажется неправдоподобным и нарочитым, и задаю ей вопрос в лоб по поводу всего произошедшего со мною: что же она все-таки думает обо всех этих аспектах и темах — о порче, о моем состоянии, о том, что со мною в действительности происходит.

— Все, что с вами происходит, и то, как вы это оцениваете. В общем, так оно и есть! Это все правда. Мы, врачи, в похожих ситуациях различаем и предлагаем три вида медицинской помощи: на неврологическом уровне ее оказывает врач-невропатолог, на психическом и психологическом — врач-психотерапевт, это, собственно, сфера моих интересов. Ну, а на энергетическом уровне, а это ваш случай. Я в таких вещах немного разбираюсь и экстренную помощь своим близким могу оказать, но только близким. Вам я помочь не могу.

При этих словах я, наверное, впервые поднимаю глаза на врача и смотрю ей прямо в лицо, смотрю с удивлением. Только что я чувствовала себя перед ней виноватой никчемной девочкой, рассказывающей сказки и всякие странности. Ведь я уже привыкла к тому, что практически все, с кем я на «эту тему» заговариваю, считают, что у меня «крыша поехала». Исключение составляет лишь небольшая группа людей, знакомых с эзотерическими науками, интересующихся астрологией, хиромантией, всякого рода оккультизмом либо йоговской и медитативной практикой. А тут у врача, у медика, у дипломированного специалиста я неожиданно нахожу такую необходимую для меня поддержку! Как хорошо и кстати, что моя дочь пришла вместе со мною и слышит заключение доктора. Но может, наш специалист шутит? Вовсе нет. Психотерапевт спокойно продолжает:

— Да, все это есть, все это существует, каким бы необычным оно ни казалось. Под руководством академика Верещагина в Петербурге давно работает научно-исследовательский институт, который непосредственно занимается изучением технологий воздействия на энергетическое поле человека.

Ну, а что касается вашего мужа конкретно. Неудовлетворенность «внутренними» отношениями в семье — с женой, с супругой, со своей женщиной — приводит к нарастанию внутреннего напряжения между двумя людьми. Муж, мужчина, не выдерживая этого напряжения, ищет «третий угол», то есть место, где он может разрядиться, или человека, с которым может это сделать. Для кого-то «третий угол» — это рыбалка, охота, баня, а для кого-то это собутыльник или. любовница. Все зависит от характера и склонностей мужчины.

Визит к психотерапевту приносит неожиданное облегчение и некоторый прогресс в мои отношения с дочерью и в мою жизнь. Наконец-то у меня появился весомый аргумент против всех скептиков и «здравомыслящих»!

По утрам я с болью наблюдала, как Дима наряжается, прихорашивается, меняя каждый день рубашки и галстуки, а на меня не обращает практически никакого внимания, всецело занятый тем, как он выглядит. Раньше на работу он одевался, как на стройку, ведь каждый день ему приходится что-то переставлять, передвигать, приколачивать, ремонтировать, на себе носить, да и мало ли по каким пыльным углам приходится отираться в архиве, где в фондах — в хранилищах и на полках — сотни и тысячи папок с документами. Но последнее время он выглядит скорее как директор архива, чем как завхоз, хотя отделы, фонды и пыль на папках все те же самые.