Он снова замолчал.

В этот раз из-за того, что увидел Пайпер, возвращавшуюся с полевой кухни с супом. Она одарила База своей изумительной улыбкой, устроилась на соломе, прислонившись к нему, словно кошка, и стала ужинать.

В одном можно быть уверенным: во время войны можно было найти много новых сторонников. Можно было увидеть, что Баз счастлив, как никогда в жизни, просто сидя рядом с Пайпер, несмотря на войну, хоть это и казалось жутким. Можно было заметить, что после долгих месяцев никого, кроме больших потных рыгающих мужиков, присутствие Пайпер с ее большими глазами и чистой душой позволяло ему чувствовать, что он мог бы умереть, защищая ее. Как оказалось, я не производила такого эффекта ни на кого, но было бы пустой тратой времени для нас притворяться святыми.

Той ночью баз передвинул свой спальный мешок с противоположного конца сарая, где он находился все это время, и положил его недалеко от нашего уголка. Я заснула и, проснувшись через несколько часов, увидела, что он полусидит на страже. И то, как он периодически поглядывал на нас, чтобы удостовериться, что с нами все в порядке, напомнило мне Джета.

Глава 23

В течение недели мы оставались там, болтаясь с разными членами Территориальной Армии. Казалось, Пайпер стала чаще уходить в себя, но для меня это была еще одна глава моей чрезвычайно невероятной Нормальной Жизни. Большую часть времени я ощущала покой, как будто ничего уже не сможет удивить меня.

За исключением Миссис МакЭвой, мы были единственными женщинами в сарае, в котором находилось около сотни мужчин. Они вели себя, как будто мы были Королева и Принцесса Савы. Они приносили нам еду, болтали с нами, играли в карты и просто обращались с нами, как с талисманами или живыми мощами, когда, на самом деле, мы были двумя грязными детьми, окруженные солдатами в пыльном месте без окон, ожидающих, когда же нас настигнет война.

Большинство солдат были гораздо более нормальными и дружелюбными, чем ожидалось от них в старые дни, до того, как все ваши друзья и знакомые стали тем или иным образом связаны с армией. Полагаю, они были простыми людьми, которые, записываясь в резерв, никогда не думали, что их призовут в армию. Большую часть времени они казались одинокими, сытыми войной по горло, и просто хотели вернуться к своей старой жизни, так же, как и мы.

Так как других тем для разговора, кроме войны, не было, я начала расспрашивать всех о походах, выживании в Диком мире, о том, как найти еду, и всякой подобной ерунде. Сомневаюсь, что они задумывались, почему мне так интересны правила выживания. Многие из них просто любили поговорить, и неважно, на какую тему.

Нам с Пайпер не разрешали выходить на улицу, поэтому мы читали, помогали убираться и спали. Наша жизнь практически не чем не отличалась от жизни у МакЭвоев, за исключением того, что тут было больше людей, с которыми можно поговорить. Со всем этим свободным временем я не переставала удивляться, почему жизнь в сарае без окон, находящемся за тысячу миль от Америки и окруженным солдатами, казалась более реальной, чем та настоящая жизнь, которой я жила.

Мы привыкли спать, зная, что Баз охраняет нас; привыкли, что нам приносят еду, что застенчивые двадцатилетние парни подходят к нам и начинают беседовать на разные темы просто для того, чтобы что-то делать. Даже шум, сопровождающий всех этих мужчин, не всех из которых можно было считать приятной компанией, каким-то образом успокаивал нас.

Казалось, Баз получил особый статус телохранителя Пайпер. С первого дня у них двоих сложились своего рода братско-сестринские отношения. Я была уверена в этом, потому что практически все отношения в жизни Пайпер до того момента были с ее братьями. Баз был более нормальным, чем любой из ее братьев дома, но и в нем наблюдалось то самое задумчивое спокойствие, которое я всегда ассоциировала с ее бандой. Полагаю, рыбак рыбака видит издалека.

Но, очевидно, всей этой счастливой Семье Герлскаутов не суждено было длиться вечно.

Несколько ночей спустя шум драки и крики разбудили нас в четыре утра. Баз сказал Собрать все наши вещи и Оставаться тут, а потом исчез в хаосе. Мы ничего не видели из-за отсутствия света, но слышали звуки выстрелов. Вскоре он вернулся и повел нас к задней двери рядом с уборной. Он взял наши вещи и сказал нам следовать за ним. Мы бежали и бежали, пока я не подумала, что мои легкие скоро взорвутся от боли. Я постоянно спотыкалась, потому что луны не было видно и на улице было чернее черного. Наконец-то мы выбежали на открытую местность. Мы просто стояли там, тяжело дыша, и Баз сказал:

— Смотри, там начинает светать, там восток. Просто продолжайте идти в том направлении. Воспользуйся компасом и найди ССВ, а не СВ — или вы не туда уйдете.

Я была рада узнать это, потому что, прожив в Нью-Йорке, где каждый коренной житель знает, что жилой центр находится на севере и ничего кроме этого, я ничего не знала о ССВ и СВ, и была рада, что кто-то поведал нам этот секрет.

В тот момент Пайпер поняла, что Баз собирается оставить нас, и начала плакать. Он поднял ее на руки, как будто она весила не больше тюка сена, крепко, насколько это было возможно, прижал ее к себе и поцеловал в щеку. Он сказал:

— Дейзи позаботится о тебе, — и подмигнул мне за ее спиной, как будто мы были сообщниками, хотя, полагаю, так оно и было.

Затем он сжал ее в последний раз, сунул мне в руки тяжелые вещи и, до того, как я смогла увидеть, что это было, он развернулся и побежал назад, туда, откуда мы пришли.

— Пойдем, Пайпер, — сказала я, — давай продолжим идти, пока еще темно. Мы найдем, где нам спрятаться, и отдохнем, когда рассветет.

Когда мы продолжили идти, и звуки выстрелов стали похожи на маленькие хлопки, я рассказала ей, что знаю, где находятся Айзек и Эдмунд, что у меня есть карта, что я обговорила наш план с Базом и что выпытывала у каждого солдата в сарае, как выжить в Диком мире. Казалось, Пайпер сильно обрадовалась всей этой неожиданной информации, и я сказала:

Бивак — это привал.

— Как только солнце начнет вставать, мы найдем место для бивака ². — Мы начали смеяться над моим употреблением технической терминологии Бойскаутов, и я сказала: — Честно! Именно так это и называется.

Теперь самое время объяснить, что тропинки — это божий дар для людей, пытающих путешествовать на длинные дистанции, держась в отдалении от дорог. Думаю, в Америке мы бы протоптали тропинку через леса, но тут все было красиво и цивилизованно. Больше половины из них сопровождались указателями с маленькими стрелками, ведущими к невысоким воротцам. Даже когда мы вышли за пределы фермы и стали передвигаться по открытой местности без заборов, все равно был виден намек на тропинки.

Казалось, что мы находимся в тысяче миль от других людей. Хотя ночь была холодной, к половине девятого утра, когда я подумала, что пора бы найти место, чтобы спрятаться, мы были в пути уже много часов. Солнце взошло, и мы снова стали согреваться.

Дорога, которой мы следовали, с одной стороны была ограждена каменными стенами, покрытыми ежевикой и другими колючими кустами. Чуть вдали виднелись малюсенькие деревья, и хотя трава была несколько футов в высоту, очень быстро растительность стала густой, что помогало нам не сбиться с пути.

Мы совершенно не знали, безопасно ли было находиться в этих окрестностях. Один из солдат, с которыми я разговаривала, рассказал, что сотни людей уходили в леса подальше от военных действий в попытке спрятаться и переждать всю эту заварушку. Все это предполагало, что эта прогулка ничем не будет отличаться от прогулки по торговому центру. С другой стороны, я полагала, что в Англии было достаточно тропинок, и к тому же обыкновенному беглецу вряд ли захочется поболтать. Солдат предполагал, что большинство людей, которых мы встретим, будут англичанами, но он также добавил: