2 августа патриоты освободили Валенсию. Повторилась военная ситуация 1812 года с той только разницей, что теперь на подступах к столице находились победоносные отряды патриотов, а Каракас держали в своих руках испанцы. Монтеверде не отважился оказать сопротивление Боливару. Оставив в столице своего помощника Фьерро, победитель Миранды во главе двухтысячного отряда бежал под защиту крепостных стен Пуэрто-Кабельо.

Фьерро, недолго думая, решил сдаться патриотам. Он послал к Боливару своих представителей для переговоров о капитуляции, которая была подписана в городе Виктория. Фьерро обещал сдать не только Каракас, но и Ла-Гуайру. Боливар принял капитуляцию на тех же условиях, на которые в свое время согласился Миранда. Каракасец обещал испанцам амнистию, свободный выезд из Венесуэлы, а офицерам разрешил сохранить личное оружие. Патриоты согласились провести референдум по поводу признания испанской конституции 1812 года.

Боливар приказал передать Фьерро: «Благородные американцы с презрением относятся к нанесенным им оскорблениям и дают редкие в истории примеры сдержанности по отношению к своим врагам, которые нарушают права народов и сами попирают священные договоры. Условия капитуляции будут нами свято соблюдаться к позору вероломного Монтеверде и к чести американского имени».

Фьерро, однако, охваченный внезапной паникой и не дожидаясь возвращения своих уполномоченных, ночью бежал из Каракаса к Монтеверде в Пуэрто-Кабельо, откуда испанцы рассчитывали продолжать борьбу с патриотами.

4 августа победоносная армия во главе с Боливаром вошла в Каракас. Солдаты республики шествовали по улицам, усеянным цветами. Город приветствовал своих освободителей несмолкаемым колокольным звоном. На главной площади двенадцать молодых девушек из лучших семейств Каракаса возложили на голову Боливара лавровый венок. Конгресс Новой Гранады присвоил ему звание маршала.

Это был подлинный триумф, сторицей вознаграждавший молодого каракасца и его соратников за те унижения и неудачи, что им пришлось испытать в результате крушения Первой республики. Герой, которого чествовали жители венесуэльской столицы, прошел с горсткой бойцов 1200 километров по занятой врагом территории, пересек два высочайших горных хребта, выиграл шесть крупных сражений и десятки мелких боев, ни разу не потерпев поражения, пленил сотни вражеских солдат, захватил 50 орудий и освободил от испанцев весь запад Венесуэлы. Все это было совершено всего лишь за три месяца. Как тут было не удивляться, не ликовать, не бить в литавры, не превозносить до небес имя того, без чьего упорства, решительности и отваги Каракас еще долго не смог бы избавиться от своего тирана Монтеверде!

Архиепископ Каракаса испанец Нарсисо-и-Прат в пастырском послании призывал жителей оставаться верными испанскому королю. Боливар заставил архиепископа обратиться к народу с новым посланием. «Не время, — писал он этому служителю церкви, — выставлять на посмешище законы правительства. Вся сила закона обрушится на того, кто будет ему сопротивляться». Боливар приказал священникам не реже одного раза в неделю выступать перед прихожанами с проповедями в защиту республики.

Армия патриотов нуждалась в средствах, солдат нужно было одеть и обуть, выплатить им задолженное жалованье. Новые власти объявили, что все те, кто откажется платить налоги, будут казнены. Боливар призвал мантуанцев добровольно вносить пожертвования в казну республики. Жалованье служащих было приравнено к солдатскому. Каждый домовладелец должен был содержать хотя бы одного солдата. Это правило распространялось и на священников.

Боливар, в руках которого сосредоточивалась вся власть, управлял страной с помощью декретов. Для решения особо важных вопросов созывались в Каракасе народные ассамблеи, с согласия которых принимались те или другие постановления.

Это был подлинно революционный порядок.

А Монтеверде между тем, укрывшись за толстыми стенами крепости Пуэрто-Кабельо, вовсе не считал себя побежденным. Генерал-капитан и усмиритель Венесуэлы (так звучал титул, присвоенный Монтеверде Регентским советом) знал, что Испания готовит крупную карательную экспедицию в Америку. «Главное — удержаться до ее прибытия, тогда мы быстро расправимся с Боливаром и его оборванцами», — рассуждал этот новоявленный конкистадор. Боливар несколько раз предлагал ему обменяться пленными, выражая готовность за каждого патриота дать двух испанцев. Но канарец высокомерно отвергал эти предложения. Монтеверде отличался таким же упорством, как и его противник. Он тоже решил продолжать борьбу до конца.

Боливар не был единственным, кто считал возможным, действуя смело и решительно, свергнуть власть испанского наместника Монтеверде. Так думали и другие молодые венесуэльцы, для которых гибель Первой республики была только началом борьбы за освобождение их родины.

К их числу принадлежал Сантьяго Мариньо, двадцатичетырехлетний уроженец острова Маргарита, сын богатого помещика-креола. После гибели Первой республики Мариньо бежал с несколькими друзьями на остров Тринидад, где надеялся заручиться поддержкой англичан. Но Англия в момент смертельной схватки с Наполеоном была больше заинтересована в добрых отношениях с Испанией. Английский губернатор Тринидада не скрывал своей враждебности к патриотам. Убедившись, что рассчитывать на англичан не приходится, Мариньо уговорил своих друзей перебраться на восточное побережье Венесуэлы и начать там партизанскую войну против испанцев.

Однажды ночью с острова Тринидад отплыли несколько утлых каноэ, на которых находились сорок пять венесуэльских изгнанников во главе с Мариньо. Их первой остановкой был необитаемый островок Чакачаре в заливе Грусти, где Мариньо спрятал при бегстве из Венесуэлы ружья и снаряжение. Прихватив их, отряд высадился на пустынном берегу материка в заливе Пария. Мариньо назначил своим заместителем мулата Мануэля Пиара, уроженца Кюрасао, и приступил к военным действиям.

В первый же день отряду Мариньо посчастливилось: он разоружил испанский патруль, пополнив свое вооружение еще двадцатью тремя ружьями. Окрыленные этим успехом, бойцы Мариньо атаковали укрепленное селение Гориною, гарнизон которого вскоре перешел на их сторону. Патриотам досталось несколько пушек, много ружей и амуниции. Это было неплохим началом.

Вскоре у Мариньо было уже несколько сот бойцов, готовых сражаться с испанцами. Мариньо разослал их в разные стороны с заданием нападать на испанские гарнизоны. Одному из отрядов под командой бесстрашного Бернардо Бермудеса удалось освободить довольно важный населенный пункт Матурин, который вскоре был превращен в главную базу партизан.

Отбить Матурин попытался помощник Монтеверде баск Антонио Суасола по прозвищу Кровавый Шакал. Он окружил и перебил на подступах к Матурину небольшую группу бойцов Бермудеса, взять же город не смог. Пленным и убитым Саусола отрезал уши и носы и в ящиках отправлял в занятый испанцами город Куману, где годы прикалывали эти кровавые трофеи к своим сомбреро или прибивали их к воротам домов в качестве доказательства преданности испанской короне. Но эти зверства только ожесточали патриотов.

На помощь Суасоле поспешил Монтеверде с отрядом в две тысячи солдат, но по дороге потерпел позорное поражение от мулата Пиара, неожиданно напавшего на него. Незадачливый генерал-капитан, потеряв четыреста человек убитыми, всю свою артиллерию, оружие и даже казну, бежал с поля боя и вновь укрылся в крепости Пуэрто-Кабельо.

Приблизительно в это же время произошло антииспанское восстание на острове Маргарита, где вершил суд и расправу назначенный Монтеверде губернатор — сержант испанской артиллерии Мартинес. Он делал так: выпускал кз пушки десять-двенадцать снарядов, а потом привязывал к ее раскаленному стволу маргаританцев и бил их батогами. Его «забавы» кончились, когда население острова, возглавляемое влиятельным местным помещиком-креолом Хуаном Баутистой Арисмени, восстало и изгнало испанцев. Арисманди связался с Мариньо и стал оказывать ему помощь людьми и провиантом. На острове Маргарита контрабандист-итальянец Бианки создал военную флотилию, блокировавшую с моря город Куману, окруженный с суши бойцами Мариньо. Благодаря согласованным действиям патриотов город был взят. Вскоре Пиар освободил также Барселону, центр одноименной провинции.