Большая часть сбережений Джорджа ушла на уплату долгов. Он взял престарелых родителей к себе в Киллингворт, где ему снова удалось устроится машинистом при подъемной машине на той же Вест-Морской копи.

Но Молох войны ненасытен. Тысячами человеческих жизней оплачивались и невиданные поражения и потрясающие победы сражений под Ульмом, Аустерлицем, Иеной, Ауэрштадтом, Прейсиш-Эйлау и Ваграмом. Такой же была цена славы и позора морских битв при Абукире и Трафальгаре.

Англия, до сих пор ограничивавшаяся денежными субсидиями, действиями своего флота и колониальными захватами, посылает войска на континент. Красный мундир английского пехотинца появляется на Пиренейском полуострове. Под предлогом «удобного случая содействовать освобождению мира» на помощь восставшей против наполеоновского захвата Испании посылаются две экспедиционные армии. Победы английского оружия при Вимьере, Корунье, Талавере не дали особенных результатов. Экспедиции кончились отступлением английской армии в Португалию. Еще более чувствительным было поражение сорокатысячного войска, посланного против Антверпена, разбитого и потерявшего половину своего состава в топких болотах Вальхерна,

Вместе с тем не прекращается опасность высадки неприятеля на берегах самой Англии. Затеянная Бонапартом Булонская экспедиция не состоялась, но слова Наполеона: «Дайте нам на шесть часов власть над Ламаншем и мы завладеем миром», — не утратили своего грозного значения. И флоту и армии нужны новые и новые пополнения. Для усиления местных гарнизонов производится усиленная вербовка в милиционные ополчения.

Жребий падает и на Стефенсона, которому в это время исполнилось уже двадцать семь лет. Джордж был достаточно патриотом и готов был защищать свою родину, но боязнь оставить без всякой поддержки престарелых родителей и маленького сына побудила его нанять вместо себя заместителя. На это не только ушли остатки сбережений, сделанных в Шотландии, но пришлось сделать долг в шесть фунтов стерлингов.

Джордж близок к отчаянию. Он хочет последовать примеру своей замужней сестры и отправиться за океан в Америку. Так много приходится слышать о сказочных богатствах, нажитых колонистами в Новой Англии, о невиданном плодородии девственной почвы Миссисипи и Арканзаса, об удивительной тучности обширных пастбищ Техаса и Мичигана, о нетронутых рукой человека гигантских лесах страны Великих Озер, о повсеместно разбросанных залежах полезных ископаемых.

Провозглашение независимости прежних английских колоний, их победоносная борьба с метрополией и образование независимой Федерации Соединенных Штатов Северной Америки не уменьшило потока колонистов. Разорившиеся купец и предприниматель, ограбленный мелкий землевладелец и доведенный до нищеты налогами фермер, ремесленник, не могущий выдержать конкуренции с машинным производством, — многие, у кого оказывалось достаточно предприимчивости и смелости, покидают родину и отправляются за океан. Стефенсон думает последовать за ними. Ему улыбается перспектива сделаться фермером. Там, — думается ему, — на безграничных земельных просторах, где свободный землепашец и скотовод не ведают гнета лендлорда и арендатора, перед человеком с крепкой головой и сильными руками открыта широкая дорога.

Но, увы! Джордж даже не имел денег, чтобы оплатить проезд на корабле. Деньги можно было добыть, но ему жаль покинуть родные места, родителей и сына. Он оставляет мысль о поездке в Америку. Вспоминая об этих мучительных колебаниях, Джордж позже признался своему интимному другу:

«Вы, конечно, хорошо знаете дорогу в Киллингворте, ведшую от моего дома к Вест-Морским копям. Я помню, как однажды, идя по ней, я горько заплакал, ибо я не знал, удастся ли мне вырвать свой жребий у жизни».

Только в 1808 году материальное положение Стефенсона улучшилось. В компании с двумя другими мастерами он заключил с арендатором Вест-Морской копи договор на обслуживание применявшихся здесь подъемных машин. Большое знание дела, проявленное Стефенсоном, сделало это предприятие довольно выгодным. По его инициативе было внесено много мелких улучшений, увеличивших долговечность и производительность машин. Он также пытался усовершенствовать устройство конденсатора паровой машины, но это изобретение оказалось непрактичным и применения не нашло. Здесь же Стефенсону представился случай посрамить не только таких, как он, мастеров, но и инженеров, руководивших всеми работами на копях.

В 1810 году возле Киллингворта была открыта новая угольная копь. Хотя усовершенствованная машина Уатта имела уже к тому времени повсеместное применение, тем не менее арендаторы копи решили установить для водоподъема старую машину атмосферного типа, построенную лет за тридцать до этого знаменитым инженером Смитоном для другой копи.

Еще во время установки этой машины Стефенсон указывал на необходимость некоторых переделок. Никто не пожелал считаться с его мнением. Машина была собрана и пущена в ход. Оказалось, что она действует крайне неудовлетворительно, потребляет массу угля и не в состоянии удалять из шахты всю прибывающую воду. Советы и указания всех окрестных знатоков этого дела ни к чему не привели. Вода в копи все прибывала. Пришлось приостановить выработку угля.

В ближайшее воскресенье Стефенсон отправился осмотреть неисправную машину. Он быстро заметил, в чем крылись неполадки.

— Ну, как, Джордж? Что вы думаете по этому поводу? — задал ему вопрос Кит Геппель, один из арендаторов копи. — Можно чем-нибудь помочь делу?

— Я думаю, что машину нужно переделать: я спустил бы вас на дно шахты к концу недели.

Об этом разговоре было сообщено главному смотрителю копи Ральфу Додду. Совершенно потеряв надежду, Додд, скрепя сердце, предоставил Стефенсону заняться машиной. Стефенсон поставил одно условие: он возьмет себе в помощь только своих людей, рабочие компании должны быть удалены от машины. Молодой мастер понимал, что при царившей повсеместно на копях атмосфере выслуживания, происков, взаимного подсиживания можно ожидать каких угодно подвохов со стороны лиц, так неудачно руководивших установкой машины.

Додд согласился. Стефенсон на другой же день принялся за работу. Было изменено устройство парового крана, изменен диаметр паропровода, исправлен парораспределительный механизм, изменена длина хода поршня, ограничен размах качания балансира.

Через несколько дней машина было вновь собрана и пущена в ход.

— Ну! — воскликнул смотритель, — машина была плоха, думается, что теперь она совсем никуда не будет годиться.

Стефенсон промолчал. Ко всеобщему удивлению уровень воды в шахте понизился уже через несколько часов. Понадобилось меньше недели, которую обещал Джордж, чтобы снова приступить к подземным работам.

Джордж получил десять фунтов награды, — сумма ничтожная в сравнении с выгодой, которая досталась арендаторам копи, — но и эти деньги оказались для него большим подспорьем. Успех с починкой машины окончательно утвердил за ним репутацию искусного механика и «машинного доктора». Его начинают повсеместно приглашать для ремонта старых и установки новых машин.

В 1812 году, когда при аварии был убит старик При, исполнявший нечто вроде обязанности старшего инженера большой Киллингвортской шахты, Стефенсон был принят на его место с окладом в 100 фунтов стерлингов в год. Теперь материальное положение вполне обеспечено, не приходится дрожать над каждым шиллингом, браться за самую тяжелую работу.

Стефенсон главное внимание уделяет воспитанию и образованию сына. Он знает по опыту, какая непреодолимая пропасть отделяет простого углекопа, лишенного образования, от тех, кто управляет копями, кто строит машины, «то обеспечен, кто не думает о завтрашнем дне.

Много лет спустя, уже на склоне жизни, на торжественном банкете в честь открытия железной дороги между Ньюкэстлем и Дарлингтоном, Стефенсон вспомнил о лишениях, которым он подвергал себя, чтобы дать образование сыну.

«В ранний период своей карьеры, когда Роберт был еще мальчуганом, я понял, как мне недоставало образования, и я вбил себе в голову, что он не будет страдать от этого недостатка и что я должен отдать его в хорошую школу и дать ему знания. Но я был бедняком. Знаете ли вы, как я справился с этим? Я занялся починкой часов соседям, и делал эту работу по вечерам. Когда оканчивались занятия, я чинил обувь местным углекопам, накладывая латки на их убогие одежды. Так я добывал средства для воспитания сына».