Испытывался светильный газ (метан), заведомо ядовитое вещество. Первые глотки метана сделали пульс почти неощутимым, мускулы казались парализованными. Второе вдыхание лишило Деви способности ощущать внешний мир. Третья порция газа привела его в бессознательное состояние, рука не смогла подняться, чтобы прекратить доступ газа. Жизнь или смерть — дело решали здесь доли секунды. Ассистенту посчастливилось во-время прекратить опыт. Гемфри постепенно приходил в себя и, как будто выйдя из задумчивости, прошептал ослабевшим голосом:
— Я не думаю умирать!
Особым здоровьем Гемфри Деви никогда не отличался. Надо полагать, что эти опыты также в немалой степени разрушали его организм.
В 1800 году Деви наряду с изучением газов определил также состав азотной кислоты, окиси азота, перекиси азота и аммиака. Иначе говоря, Деви изучил важнейшие соединения азота с кислородом и водородом. Программа работ Деви в Пневматическом институте была много шире, чем одно изучение газов. Еще весной 1799 года в плане очередных работ по химии он наметил: разложить соляную кислоту, борную и плавиковые кислоты и т. д.
В ноябре 1800 года Гемфри написал очередное письмо своей матери в Пензанс:
«Дорогая мать!
Если бы я мог подумать, что шестинедельное мое молчание принесет Вам хотя бы малейшее огорчение, Я бы давно уже написал. Я слитом увлекался своей любимой работой — экспериментированием и, кроме этого, должен был развлекать двух друзей, посетивших институт. Один из них — наш бывший жилец Грегори Уатт, который Вам кланяется, о другом я Вам уже говорил. Его имя Томсон, и бог дал ему душу, поднимающую его над обычной сутолокой этого мира.
Благодарю за Ваши подарки, я все их получил, и они мне пригодились. Много раз, когда я ужинал прекрасными маринованными сардинками, я вспоминал про тихие вечера в маленькой гостиной, где, сидя против Вас за столом, мы разговаривали о неизвестном будущем. Как мало я тогда предугадывал мое нынешнее положение и взаимоотношения с миром. Тогда я не думал, что покину родимые места на такой долгий срок, что буду испытывать столь бурное желание опять их посетить. Я с радостью встречу приближение времени, когда смогу снова увидеть свой родной дом и отплатить благодарностью Вам, моим теткам и доктору Тонкину, Мой следующий визит не будет таким коротким, как предыдущий. Я прогощу у Вас два или три месяца. Вы сдали в наем половину своего дома. Осталась ли у Вас спальня и маленькая комната для лаборатории? Все развивается прекрасно. Мое здоровье чудесно. Я очень хочу услышать о Вас. Вы можете писать о сотнях интересующих меня вещей, а не только о себе. Поклонитесь от меня всем моим друзьям, в особенности доктору Тонкину, моим теткам и дядям. Прощайте, дорогая мать.
Подкупающая искренность, любовь к своей семье и родине, забота о матери — черты Гемфри Деви-человека.
Десять месяцев Деви собирал материалы для своей книги «Закись азота». Книга была написана в три месяца и содержала более 80 тысяч слов.
Гемфри, как всегда, много гулял по холмам Клифтона. Он вдыхал «веселящий газ» и писал стихи. Гемфри надеялся, что газ усилит его вдохновение.
В научном мире надвигались большие события. Они пришли в Англию с берегов Средиземного моря. Мир стал свидетелем гениальных работ Гальвани и Вольта. Новая могучая сила входила в науку. Начало XIX века прошло под знаком рождения энергии электричества.
На южном склоне Альп, в красивой долине Длинного озера, тихо дремлет городок Комо. Горы покрыты садами, оливковыми и каштановыми лесами.
Миниатюрный Комо существует много веков. Во времена римского могущества его называли Комум, через город проходил путь в варварские страны Средней Европы. Здесь в 1745 году родился Алессандро Вольта, сын почтенного горожанина. Когда Вольта минуло восемнадцать лег, он увлекся опытами по электричеству. К этому времени была изобретена «электрическая машина». Стеклянный диск, вращаясь, терся о кожаные подушки, а возникавшие при этом электрические заряды отводились по металлическим проволокам. Герой Америки Франклин произвел удивительные опыты. Он удачно накинул узду на молнию. По намоченному дождем шнурку молния от воздушного змея устремилась в лейденскую банку. Покоритель молний указал на сходство между атмосферным электричеством и электрическим зарядом от электрической машины. Новое замечательное открытие привлекло к себе внимание высокого, стройного юноши — Вольта стал изучать электрические чудеса. В ту эпоху опыты с электричеством не имели научной основы, это был период собирания фактов. Работы Вольта приобрели мировую известность. Старинный университет города Павия заслуженно гордился своим профессором — Вольта с честью поддерживал доброе имя древнего учебного учреждения Европы.
В другом итальянском городе — Болонье праздновали 700-летие университета. Ученые всех стран Европы приехали на торжества в честь знаменитого университета — самого старинного в Европе. Университет этот имел свои славные традиции. Ряд столетий он управлялся исключительно студентами. Совет студентов выбирал профессуру, вел административные дела и руководил всей университетской жизнью. Почти с самого основания университета (1088 год) женщины имели право быть его студентами и профессорами. Это единичное исключение на фоне средневекового мракобесия вызывало у передовых людей того времени особые симпатии к Болонскому университету. В числе юбиляров был также профессор анатомии и физиологии медицинского факультета Гальвани.
Однажды Луиджи Гальвани готовился к очередной лекции по анатомии на тему «Сокращение мышечных волокон». Пока Гальвани и его ассистент препарировали лягушку, которую полагалось демонстрировать во время лекции, студенты развлекались. Высокий рыжий детина, взобравшись на стул, дирижировал импровизированным хором. Он дискантом выводил дикие рулады. Содержание песни было несложно. Папа римский отпускал грехи провинившемуся студенту, вина которого заключалась в краже яиц с фермы доброго католика; студент же, ссылаясь на бедственное положение землячества, оправдывался тем, что трудился для общего блага. Роль папы играл рыжий дирижер, роль студента — вся шумная компания.
В анатомическом театре на столе лежала препарированная лягушка. На том же столе стояла электрическая машина. Подготовка к лекции закончилась, и Гальвани бегло просматривал конспект; ассистент почтительно ожидал приказа о начале лекции. В ожидании распоряжений он вертел ручку стеклянного диска электрической машины, искра нормально пробегала между полюсами машины. Он попробовал металлическим ножом расправить лягушечьи ножки. Когда нож коснулся мускула одной из них, ножка неожиданно сжалась, и ассистенту даже показалось, что она подпрыгнула как живая. От неожиданности он немного растерялся, потом, смеясь, повторил опыт. Ножка опять сократилась. Это заметил и профессор. Но нужно было начинать лекцию…
В тот день Гальвани был в ударе и с большим воодушевлением доказывал притихшим студентам о наличии в живом существе особой жизненной и божественной силы, которая отличает весь животный мир от мертвой природы. Студенты, да, пожалуй, и сам профессор, точного представлении об этой «жизненной силе» не имели, — она относилась скорее к области фантастики, чем к научным истинам.
Закончив лекцию, Гальвани повторил опыт своего ученика. Ножка лягушонка неизменно приходила в движение, как только нож прикасался к мускулу, а между полюсами электрической машины пробегала искра. Гальвани загорелся желанием поближе исследовать странное явление.
В бездонной синеве чудесного неба плыли белоснежные кучевые облака. Солнце щедро освещало и грело пеструю и шумную уличную толпу. На балконе изящного старинного здания стоял Галызани. В руках он держал медные крючья с привешенными на них лягушечьими ножками. Лицо ученого, угрюмое и сосредоточенное, выдавало внутреннее волнение. Профессор поднес подвешенную на медном крючке ножку лягушки к железному перилу балкона. Медь прикоснулась к железу, и сократившиеся мускулы заставили смешно подпрыгнуть многострадальные ножки безымянной лягушки. Гальвани радостно улыбнулся — еще один опыт подтвердил его идею о животном электричестве. Внизу у балкона собралась толпа, с удивлением наблюдавшая за танцами лягушек на медных крючьях.