Спустился к Володе. Поговорили. У него сильно сдают нервы. Когда я начинаю петь какой-либо фрагмент из какой-либо песни, он не выносит, нервничает. Началась бомбёжка. Перед этим пришёл Магомед. Он говорит, что вся Ленинская перепахана и разбита. Многочисленные жертвы и после бомбёжки в среду Шалей. Они после очередного налёта авиации спускаются в бойлерную. Вернее спускается Володя. Я и Магомед идём в свои квартиры. У меня в квартире все плёнки сорваны. Я пытаюсь снова их поставить. Снова налёт авиации. Взрывы. Все плёнки порваны. Выглядываю на переулок — бегут двое боевиков по направлению пекарни. Они с автоматами. Непрерывный обстрел нашего района. Имитатор работает. Он выдаёт пулемётно-автоматные очереди. Смотрю влево — там, возможно, взорвалась ракета с самолёта. В домах напротив выбиты почти все стёкла. Непрекращающаяся пальба. Это всё между 11.30 и 12.20. С угла спальни, глядя на окно справа вверху над софой осыпалась извёстка. Может быть снаряд угодил в наш дом. Кто-то по-соседству выбрасывает разбитые стёкла.

В районе за Минуткой слышны глухие взрывы. «Хороший» денёк. Что придумать? Плёнка в основном вся изодрана. Хорошо, что не поставил стёкла. Остался бы без стёкол совсем.

По городу везде пожары. Особенно в центре за 22-й школой. Как вроде бы кто-то собрался сжечь и разгромить город. Всё проводится методично, то в одном месте, то в другом, под звуки имитатора. Это просто всё ужасно. Кто занимается этим? Чего добивается? На углу Анисимова — Ивановский переулок собралась небольшая толпа. Обсуждают обстановку. Один говорит, что наш дом при обстреле дрожал. Смотрят в сторону первого подъезда и говорят, что какая-то квартира на втором этаже горит. Я перехожу на другую сторону, выхожу на балкон. Ничего особенного в доме не вижу, только возле Дворца спорта ГНИ что-то горит на земле. Уже 15.40. Постепенно темнеет. День пасмурный, угрюмый. Всё это действует угнетающе, обстановка всё ухудшается и ухудшается.

8. I. 1995 г. Утро. Т=+1 °C. Р.атм=758. Ночью шёл дождь. Гора в лёгкой дымке, видна отчётливо, но пасмурно.

Ночью поднялся около двух, было спокойно. Возле Дворца спорта горел газ, так что дом, как на ладони, всё видно. Посидел, согрел чай. Перекусил. И тут началось. Сначала били со стороны парка Кирова. Вспышка, вой снаряда, взрыв. Взрывы все в сторону двора. Хорошо были видны вспышки выстрелов. После начался обстрел со стороны бывшего нового обкома. Пушка или танк рядом, не успеешь даже сориентироваться, как сразу взрыв. Я находился в спальне. Меня буквально волной сбило с ног. Такой был сильный артналёт, что просто не передохнуть. Дом весь дрожал, сыпалась извёстка. Я накрылся и стал поправлять плёнку. Стёкла в форточках все вылетели. По всей видимости, огнём руководил (направлял) корректировщик. Стоило только показаться в окне, как следовала новая волна артналёта. В перерыве вышел на балкон, на улице был Гена. Оказывается, пробило газопровод, и он забивал его затычкой. Как выяснилось утром, снаряд взорвался во дворе, что напротив входа в восьмой подъезд. Двор был огорожен новым хозяином железной оградой. Ограда разлетелась, и железо всё побито осколками, как решето. Покрывало, закрывающее окно в кухне, пробито в четырёх местах. Осколок разбил форточку, ударился об угол окна, сколол угол. Другой угодил в стекло, в ванную. Остальные не смотрел, осколок попал и в окно зала, небольшой, он пробил штору и выщербил на стене штукатурку. Если бы не этот забор, дому бы досталось побольше.

Утром постучал Володя. Я попытался открыть дверь, но не смог — замок поломался. Пошёл искать ломик, обнаружил, что с ящика на балконе сорван лист обшивки. На полу его не было, а возле своего подъезда ковырялся с дверью Гена. Я его спросил не видал ли он железо. Он сказал, что оно уже у него. Он хотел приладить к двери. Весьма шустрый мужичок. Что вывалилось из ящика я не знаю. Поднял только горшок для цветов и пошёл наверх. Снова начался обстрел. Вытащил, кое-как приладил старый замок. Этот поломался совсем. В комнатах грязь. Везде стёкла и штукатурка, и по комнатам гуляет ветер. В довершении ко всему прочему разболелась поясница — радикулит.

Такого интенсивного обстрела я никогда не предполагал. Здесь нет никаких стратегических объектов. Как будто специально задались целью стереть наш дом с лица земли. Бьют всё время по нашему крылу, по-моему, не меняя наводки.

Сейчас пробежала группа боевиков-ополченцев. Я их уже видел. Среди них один пожилой: то ли врач, то ли мулла. Они от угла Анисимова перебегали улицу под прикрытие нашего дома. Сейчас 11.25. Обстрелы продолжаются. Ничего не поймёшь, но у этих людей совести явно нет. Если они ловят боевиков на выстрел, то это безнадёжное или почти безнадёжное дело, даже если разобьешь в пух и прах весь город. Удастся ли дожить до конца этой бойни неизвестно. По этому поводу вспомнился один фильм, когда под прикрытием работающего дизеля расстреливали людей во время войны. Так и нас под прикрытием имитатора расстреливают с пушек и установок. Если уж так далась им газбудка, пусть придут и просто её взорвут. А может быть мы нужны им мёртвые, чтобы после играть в политические игры.

Входную дверь сильно разбило. Пришлось ремонтировать. На ночь и день она, в основном, закрыта, чтобы кто попадя не шлялся.

9. I. 1995 г. Утро. Т= 0 °C. Р=756,5. Пасмурно. Сыро. Туман. Горы не видно.

Проснулся в 6.30. Поставил греть воду. Газа совсем мало. В конце концов взрывом затушило. Зажечь снова не удалось, но вода уже разогрелась достаточно, и я побрился.

С утра начался обстрел прилегающей территории, так что даже на кухне, не говоря о балконе находиться очень опасно.

Сейчас 9.00. Готовлю есть. Газ включили. Володя предлагал пойти, забить дыры в газопроводе, но от этой затеи пришлось из-за обстрела отказаться. Ночью были эпизодические обстрелы всей территории вокруг дома.

Спустился к Володе, там пришёл Ахмед, живущий где-то неподалёку. Он предложил пробить водопровод в бойлерной, чтобы взять оттуда воду. Я же предложил его просверлить. Вокруг этого предложения возникли споры, Володя с соседкой Анной были против. Я пошёл к Виктору искать ручную дрель. Поднялся на пятый этаж. Многие квартиры открыты, неизвестно по какой причине, но, надо думать, это рай для мародёров. Товарища дома не оказалось. Я спустился, прихватив разбитое стекло, подойдёт для фрамуги. По пути встретил Гену. Он ковырялся в мусоре, который выкинул на днях. Оказывается он с мусором выкинул монеты и аттестат сына. Вот сейчас и ищет. Я у него поинтересовался, знает ли он что-нибудь. Он сказал, что убили генерала МВД и ещё кого-то. Пришёл к Володе, а там, в бойлерной уже намереваются сверлить дырку. Дрель нашлась. Одну просверлили, пошла ржавая вода. Сошло не больше ведра. Ахмед решил сверлить ещё одну в другом месте, несмотря на увещевание Володи и Анны. Я тоже отнёсся к затее скептически и, чтобы не спорить без толку, ушёл. Всё равно Ахмед есть Ахмед. Он перед этим носился с этой идеей. Я вообще не хотел ничего делать. Ахмед обвинил нас в индивидуализме. Вода кончилась в восьмом подъезде у Бориса и других жителей. У одного из них — Вити, жена парализована, его можно понять, а другие? Почему не пришли? И я Ахмеду сказал, что они плевать на нас хотели. Никто ведь из них не побеспокоился, как мы живём! Отчего же мы должны для них стараться? Воды, как говорил Володя, не получили, но у него этот Витя выпросил ведро, и ведро он отдал соседке. У него осталось немного уже в ванне.

Мы поели приготовленной мною гречневой каши. Володя, правда, приготовил для неё поджарки. Это ещё до сверления. Поболтали и я, сославшись на радикулит, а, действительно, у него холодно, я сидеть на холодном не могу и стоять долго трудно, ушёл домой. Дома попил чай без сахара. Походил туда-сюда, и время так незаметно добежало до 14.35. Хоть и рано, а уже почти сумерки. День пасмурный. Всё время грохочет, стрекочет, свистит. Боевики-ополченцы ходят туда-сюда. Вот в это самое время меня бьет в окно взрывной волной, рвёт плёнку и холодный воздух устремляется в окно. Под окном кто-то говорит, опять надо поправлять плёнку. Надолго ли. Вечером всё стихло.