– Вот скажи, Оська, вы живете богато, у вас нет нищих и беспризорников, – начала я уточнять интересующий меня вопрос.

– Кто такие беспризорники? – удивился парень.

– Дети без родителей, которым жить негде.

– Да ты что, как это негде? Даже если случится страшное и ребенок останется без отца и матери его сразу забирают родственники или соседи. Знаешь, какая драка бывает иногда. Такие вопросы решает король или наместники.

– Это я уже поняла, с вашей рождаемостью так и должно быть. Ты мне вот что объясни – живете хорошо, но почему у вас в городе, да и в деревнях везде стоят странные магические заплатки?

В этот момент мы поравнялись с синей кляксой и я стукнула по ней ладошкой. Клякса исчезла, явив взору круглую дырку в крепкой доске забора.

– Вот видишь? Как она здесь появилась? Это же постараться надо так продырявить! И в Ржанках так было, помнишь?

Освальд рассмеялся.

– Это дети.

– Что дети? Какие?

– Маленькие, Линария! Очень маленькие дети не умеют контролировать выброс магии и иногда кидают ее в разные стороны, а родители или хозяева заборов и крыш прикрывают их магией. Будет время, починят нормально.

– Ну, ничего себе, – я потрогала пальцем отверстие в заборе размером с мой кулак. – Так они и в человека запульнуть могут. Смертельные исходы были?

– Нет, конечно, – расхохотался Оська. – Люди носят защитные амулеты, особенно родители.

– Ужас какой! Это не дети, это монстры какие-то.

– Нормальные дети, лет с пяти уже учатся себя контролировать и можно их не бояться, – хихикнул Освальд, любуясь моим изумленным лицом.

– А у тебя есть такой амулет?

– Есть, – парень расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и вытащил на мое обозрение маленький синий камушек на шнурочке. – Папа новый купил, а тебе не стал бесполезно же.

Я рассмотрела амулет, спрятав руки за спину, и поинтересовалась:

– От общения со мной он не ломается?

– От общения не ломается, – пряча камушек обратно ответил друг. – Ты же к нему не прикасаешься.

Мы продолжили путь, и я уже другими глазами смотрела на магические заплатки, представляя себе, как грудной ребенок радуется, продырявив крышу. Натуральные монстрики!

– Ой, посмотри какой красавец!

Мой возглас относился к большому рыжему коту, который лежал на столбике забора и грелся на солнышке, щуря желтые глазищи. Я подскочила и стала гладить животинку по пушистой лоснящейся шкурке. Оська добродушно улыбнулся и тоже протянул руку, чтобы потрепать котяру по ушам.

– Это мой кот! – из калитки выскочил мальчишка лет пятнадцати и грозно сжал кулаки.

– Мы просто погладили, – миролюбиво ответила я.

– Не надо гладить! – возмутился пацан и приказал коту: – Маркиз, иди домой.

Кот, разумеется, и ухом не повел, а наоборот ткнулся мне лобастой головой в висок.

– Какие интересные имена вы кошкам даете, – я рассмеялась, рыжий продолжал щекотать меня усатой мордой. – Я уже знакома с Бароном и Баронессой.

– А как же их еще называть? – удивился мальчишка и, сменив гнев на милость, поделился информацией: – На соседней улице Граф живет, а еще через две – Герцог.

– У нас называют Мурками или Васьками. Ой, только Васильку не говори, – спохватилась я, обращаясь к другу, – а то обидится еще.

– Это ему наоборот польстит, – хмыкнул Оська. – Ты никак не привыкнешь, что кошки у нас на особом положении.

– А у меня еще и собака есть, – похвастался мальчишка и, словно услышав своего хозяина, из открытой калитки выскочила огромная лохматая псина, добродушно виляя хвостом.

– Ой, он не кусается? – отскочила на всякий случай в сторону. Все-таки кошек я люблю больше.

– Нет, Принц еще маленький, – довольно рассмеялся пацаненок, видя мой испуг.

– Но он вырастет, – поучительно сказала я, мысленно хмыкнув. – У нас на калитке вешают табличку «Осторожно, злая собака!», чтобы никто не совался и не жаловался потом на порванные штаны. Или у вас собаки не кусаются?

– Где это у вас? – нахмурился хозяин ценных животных. – Ты странная такая.

– Линария из очень дикого удела, – повторил слова кузнеца Освальд и побежал вперед, опасаясь моего праведного гнева.

В общем, экскурсию по городу начали весело. Не спеша, прогуливаясь по широким улицам и разглядывая витрины, мы остановились перед магазинчиком, в котором продавали картины. Стало интересно и мы зашли.

В небольшом помещении пахло красками, всюду были развешены пейзажи и натюрморты, а в самом центре за спиной продавца, стоящего у прилавка, висела картина с изображением короля. Заметив, что я разглядываю монарха, мужчина отодвинулся в сторону и вежливо спросил:

– Желаете посмотреть поближе?

Вастальдион седьмой был очень похож на своего младшего брата. Такие же серые глаза, русые волосы и пристальный взгляд. Я вспомнила Грэгориана и мои мозги расплавились, а как еще объяснить, что я ни с того ни с сего ляпнула:

– А у вас есть такой же, только с ямочкой на подбородке?

Продавец ничуть не смутился и кинулся к соседней полке, чтобы через минуту предъявить мне требуемое.

– Вот, пожалуйста, Вастальдион третий!

С картины угрюмо смотрел русоволосый и сероглазый предок королей, но единственное, чем он походил на Грэга была только пресловутая ямочка.

– Если хочешь с ямочкой, то бери нашего принца, – вдруг посоветовал Освальд и шкодно хихикнул.

– А он есть? – мозги продолжали плавиться.

– Конечно, конечно, – засуетился продавец и взгромоздил на прилавок большую картину изображающую всадника на огромном жеребце.

Художник выбрал неожиданный ракурс, создавалось впечатление, что рисовал он, лежа под копытами коня. На первом плане красовалась оскаленная злобная морда животного, а сам всадник, закутанный в плащ и шляпу, виднелся где-то высоко и далеко. О том, что это изображение принца удостоверяла только подпись в уголке картины.

– Да ну… это скорее портрет коня, – я разочарованно покачала головой. – А есть, чтобы лицо было видно? Анфас, профиль…

Продавец расстроено развел руками.

– Нет, девушка, разобрали. Такой товар не залеживается.

Его еще и разобрали! То есть сотни девушек целуют портрет этого… бабника! Он еще и не залеживается. Вот ведь, гад! А у меня скоро аккумулятор на телефоне сдохнет и плакала моя галерея. Не залеживается он. Мои мысли затопил праведный гнев.

– Вастальдиона третьего будете брать? – пытаясь сбыть не пользующегося популярностью древнего короля, с надеждой поинтересовался хозяин магазинчика.

– Я подумаю, – расстроено буркнула напоследок и потащила хихикающего Оську к выходу.

Парень еще долго поглядывал в мою сторону, хмыкал и что-то себе сочинял. Подумаешь, поинтересовалась просто. Треснув противного друга по шее, я попросила отвести меня в магазин, где торгуют амулетами.

– Это на рынке, – театрально потирая ушибленное место, сказал Освальд. – Тебе зачем?

– Вот тебе деньги купишь мне парочку очищающих амулетов, – сунула парню горсть монет и пояснила: – Один отдам Валериану, а с другим эксперимент проведу, есть у меня одна идейка.

– Убери свои… – начал возмущаться друг, но натолкнулся на мой сердитый взгляд и махнул рукой. – Ладно, разберемся, какая ты противная.

Рынок оправдывал свое название, народ сновал туда сюда, создавая ощущение праздника. В одном месте собралась особенно большая толпа, и именно туда ринулся Оська, держа меня за руку.

– Почему здесь так много людей? – поинтересовалась я, протискиваясь за парнем.

– Где амулеты продают всегда скопление покупателей, магические изделия пользуются большим спросом. Поэтому я хочу именно этим заниматься после академии, да и просто интересно.

– А я думала, что ты горишь желанием с тварями бороться.

– Это не профессия, Линария и одно другому не мешает. Вон мастер Дорггелирин кузнец, а сколько тварей уничтожил, – повернув голову, объяснил друг. – Вернее кучу тварей уничтожил, а на самом деле он кузнец и преподаватель.