Бажена влетела в чужую комнату и стала озираться по сторонам.

– А где соседка?

– Мы по одной живем, уважаемая Бажена, диванчик тоже для меня, просто на нем читать удобнее.

– Если тебе и этого мало давай еще к Лизе зайдем, – предложила я, увидев девчонку из комнаты напротив, которая как раз открывала ключом свою дверь. – Лиза, покажешь моей сестре свои шикарные апартаменты?

– Да какие они шикарные? – возмутилась ведьмочка капризным голосом и Бажена с интересом приблизилась к новому действующему лицу. – Встроили зеркало в шкаф, представляете, не могли сразу трюмо поставить с пуфиком? Мне расчески хранить негде. Жди теперь, когда папа привезет. Проходите, посмотрите, но без трюмо это просто сарай.

Бабушка сунула нос в «сарай», посмотрела на великолепную мебель, ковер, шторы и молча ушла в мою комнату. Пришлось извиняться перед девчонками, и объяснять какая у меня впечатлительная сестра. Ведьмочки понятливо закивали, про условия жизни в институтской общаге они слушали попискивая от страха.

– Ну что успокоилась? – закрыв за собой дверь, поинтересовалась у бабушки. – Можем весь этаж обойти или думаешь наш ректор супер-герой?

– Хватит ерничать, что я еще могла подумать, – резко ответила Бажена и, подойдя к шкафу, по-хозяйски распахнула дверцу. – Откуда вещи?

Закончились те времена, как и мое терпение, когда я позволяла шариться в своем гардеробе. Во-первых, я уже давно совершеннолетняя и самостоятельная, а во-вторых, я не видела перед собой бабушку-старушку. Я видела только наглую блондинку, покушающуюся на мою личную жизнь. Время марионеток закончилось. Я подошла к шкафу и резко захлопнула дверцу, стукнув ею по нахальным рукам.

– Король денег дал, – коротко объяснила я и усмехнулась: – За просто так. Он мне теперь отец родной, веришь?

– Ты стала такая непочтительная, Нарька, совсем охамела. Где твое уважение к старшим, я разве такому тебя учила? – вспоминая свой прежний лексикон, зачастила блондинка.

Я схватила родственницу за руку и развернула ее лицом к зеркалу. В ровной стеклянной поверхности отразились две девушки. Обе блондинки с голубыми глазами, белой кожей и розовыми губками. Только Бажена в сиреневом платье производила впечатление шикарной обольстительной женщины, а я в черных брючках и голубой блузке – юной неискушенной девушки.

– Посмотри, кого ты видишь? Я по сравнению с тобой цыпленок неоперившийся, а ты настоящая пава. Посмотри на себя, ты же молодая бесподобная красавица, осталось только мозги старческие в порядок привести. По-сути мы сейчас с тобой ровесницы, так начинай устраивать свою жизнь и отстань от меня, в конце концов.

– Не смей со мной разговаривать в таком тоне, – зашипела Бажена, глядя на наши отражения. – Я твоя бабушка и должна заниматься твоим воспитанием.

– А вот это нет! Ты моя сестра. Причем двоюродная. Это были твои первые слова, произнесенные в этом мире, помнишь? Ты отреклась от меня как от внучки! Сразу, как только помолодела. Так вот и веди себя как двоюродная сестра. Почтительно и на расстоянии. Займись своей жизнью, влюбись, работай, изобретай косметику. У тебя в запасе еще четверть века, наслаждайся подарком судьбы. Ты единственная старуха, которая получила такой приз! Омолоди свои мозги, в конце концов, ты же всегда гордилась, что идешь в ногу с молодежью.

– Но, Полина, мы ведь одной крови, мы должны держаться друг друга, жить вместе, – поняв, что приказы на меня больше не действуют, залепетала бабушка и в глазах заблестели слезы.

– Мы друг другу абсолютно ничего не должны! С тех пор как ты обзавелась космическим здоровьем, мне нет необходимости заботиться о старенькой бабушке. Наоборот, для твоего же блага, говорю – устраивай свою жизнь, а плакать и я умею, но только помнится, ты на мои слезы всегда говорила, что они не в состоянии растопить твоего сердца. Если больная старушка доводила меня до слез, то представляю, какую жизнь ты уготовила мне сейчас, когда сил у тебя хоть отбавляй! И чтобы ты не строила на мой счет иллюзий, заявляю тебе прямо – каждая из нас в этом мире живет своей жизнью и не вмешивается.

В дверь постучали, и я с облегчением пошла открывать. Этот разговор мне уже надоел. В комнату вошел веселый Оська и, заметив мою гостью, немного скис. Бабуля же, наоборот, сделала стойку, словно и не было только что между нами серьезных выяснений, и возмущенно спросила:

– К тебе в комнату приходят мужчины?

Мне пришлось сначала вдохнуть-выдохнуть, вращая глазами, чтобы успокоится и не наброситься на родственницу с кулаками. А ведь этот мир мне и нервы подлечил при омоложении… наверное. Уже не уверена.

– Бажена-Бажена, как же тебя развратила придворная жизнь, – я укоризненно покачала головой и махнула другу рукой, указывая на стул. – Помнится, раньше такая скромная была, а теперь только пошлости выдаешь.

Оська скромненько сел за стол и сложил руки на столешнице, как примерный ученик.

– А что я еще должна подумать? – возмутилась непрошибаемая родственница.

– В том то и дело, что только хорошее. Это же Освальд сын Осталидана старосты Улесья. Он же еще несовершеннолетний мальчишка, а у тебя все мысли только о непристойностях и кексе. Гормоны что ли играют?

– Кексе? – бабушка нахмурилась, пытаясь сообразить, что я имею в виду под хлебобулочным изделием, а когда до нее дошло, лицо покрылось красными пятнами.

– Да как ты… мне…

– Все хватит! Нам с братишкой заниматься надо. Ты кстати, зачем припер… пришла-то?

– Братишкой обзавелась? – презрительно хмыкнула блондинка, игнорируя грубость.

– А почему бы и нет? Сестренкой же обзавелась. Двоюродной. Зачем пришла?

– Я пришла сказать, что скоро перееду из дворца и заберу тебя к себе. Нечего тебе делать в этой академии.

Я расхохоталась и плюхнулась на кровать. Что в лоб, что по лбу! Как об стенку горох. Она нормальная вообще? Оська испуганно посмотрел в мою сторону.

– Бажена, я не твоя собственность и не вещь! Меня нельзя забрать, передвинуть, продать. Погостила? Все на выход!

– А еще я пришла сказать, что отмазала тебя от гнева короля! – торжественно объявила бабуля. – Мэтр Симерин очень интересовался кто такая «обезьяна с гранатой». Ты без меня пропадешь, Нарька, как бы ни строила из себя взрослую!

Бажена торжествующе посмотрела на меня сверху вниз, не забыв взглянуть на Оську и заметив его пришибленный вид. Глупый мальчишка поверил и испугался, но я то стреляный воробей, меня на «слабо» не возьмешь. Поэтому следующая фраза предназначалась больше для друга, чем для непрошибаемой родственницы.

– Вот видишь! Многого я еще не знаю, поэтому и сижу в академии. Где меня еще научат этикету и правилам хорошего тона?

– А здесь этому учат? – недоверчиво приподняла бровь блондинка.

– Конечно, еще как! Мэтр Дорг мастер этикета, он учит нас правильно стоять, правильно держать эээ… лицо и не вихлять… бедрами.

Оська уткнулся лицом в ладони, вспоминая, как кузнец шлепал деревянным мечом по особо вихляющим… бедрам, плечи у парня подозрительно затряслись. Я подскочила к другу и погладила его по голове.

– Не плачь, маленький, ты тоже научишься, – и, повернувшись к бабушке, пояснила: – Осеньке этикет тяжело дается, он так переживает, бедняжка.

Плечи у мальчишки затряслись еще сильнее, и я решила, что прием окончен, а то вместо ожидаемых рыданий мы услышим неудержимый ржач. После бесполезного разговора с бабушкой, которая слышит только то, что хочет, я устала, словно вагон с углем разгрузила. Это очень тяжело, когда тебя не понимают, особенно родственники. Разговаривать с ними все равно что общаться со стеной, но я решила подвести итог и поставить жирную точку:

– И при чем здесь гнев короля, если мэтр Симерин водить не умеет? Ты ему подскажи, чтобы он клаксон к своему мабезкону присобачил, тогда и обзывать его не будут добрые люди. А король был вполне доволен, интересовался учебой, приглашал во дворец принца навестить. Так что проблем у меня никаких нет, только твои глупые домыслы. Пойдем, провожу до ворот!