Кровь капала из его носа, но он, похоже, смеялся.

— Вот откуда кристаллы на костяшках, — прошептала она.

Камень ударял многих фейри или много предметов, раз плоть пропала с кристаллов. Так она думала, ведь он явно был проклят. Камень точно был Благим. Никто больше не был бы таким красивым, хоть и обезображенным.

Что все это значило?

Сорча покачала головой и опустилась глубже в траву, пока мужчины хлопали друг друга по плечам. Она уже слышала его недовольный тон, которым он заговорил бы, узнав, что она шпионила за ним. Или, может, он не будет ругаться. Может, он обнимет ее сильными руками. Каким будет его запах? Мускуса и мужчины? Или соломы и травы?

Незнакомый мужчина сложил ладони вокруг рта и закричал:

— Ваше высочество, я уверен, что за нами следят!

Щеки Сорчи покраснели. Она пригнулась, ее подбородок почти касался земли. Они ведь не видели ее? Трава была вдвое выше нее, пока она так сжималась.

Она не совсем поняла ворчание в ответ. Она выглянула из травы и поймала взгляд незнакомца. Она со своего места видела его улыбку.

Он помахал пальцами.

— Здравствуй, рыжая девица! Ты далеко от дома.

Сорча могла остаться в траве, пока им не надоест, но он все равно узнает. Она подглядывала, как школьница. Ей стоило стиснуть зубы и быть взрослой.

Она встала, словно приняла наказание. Камень мог вести себя сегодня как диктатор. Ей не хватало еще повторения первой ночи.

Она не поднимала головы, пока шла к их месту тренировки. Опустив голову, она считала шаги и сжимала кулаки. Она не хотела позорить себя. Она искала тысячелистник. Он понадобится Пуке, а запасов было мало.

Зачем Пикси послала ее сюда, если она попала в такую ситуацию? Фейри точно знала, что ее хозяин на тренировке.

Сорча чуть не застыла. Потому Пикси и послала ее сюда. Что она задумала?

Она знала, что до ограды дошла красной, как помидор. Сорча переживала, что ее щеки задымятся.

Она посмотрела на грудь карамельного цвета. Ее взгляд поднимался выше, темная полоса на его лице оказалась не грязью. Черные перышки покрывали одну сторону его лица, его глаз был как у ворона, а не мужчины.

Она узнала желтый глаз. Умный, почти человеческий, глядящий на нее с разочарованием. Ворон все же был не просто птицей.

— Бран?

Он поклонился и посмотрел из-за занавеса волос, улыбаясь.

— Миледи, редко увидишь такую красоту в Гибразиле.

— Тебе виднее, — она присела в реверансе. — Прошу прощения, я искала тысячелистник.

— Ах, и не получилось.

— Боюсь, нет.

— Но за тобой немного есть, светлая леди.

Она оглянулась через плечо и выругалась.

— Точно.

Ее ложь провалилась. Фейри легко ее ощущали, ведь сами не врали. Она взглянула на Камня, тот стоял неподвижно, подтверждая прозвище.

— Я не знала, что вы будете тренироваться, — начала она. — Мне сказали, прогулка очистит мою голову после дела с Пукой. Вы же слышали о мальчике?

Капля пота стекала по спине Камня. Мышцы напряглись, сильнее сдавили кристаллы.

— Нет.

— Он сломал руку, упав с дерева. Я вправила кость и нанесла на рану тысячелистник, но нужно смотреть, чтобы не было инфекции.

— Почему ты рассказываешь мне это?

Бран кашлянул.

— Рад слышать, что мальчик в порядке. Прошу прощения, что все это время врал тебе, красавица.

— Ты следовал за мной после близнецов Макнара, — пробормотала она, с любопытством глядя на Камня, который все еще не пошевелился.

— Я редко доверяю близнецам Макнара. Когда я увидел, как такая красавица идет в их дом, мне пришлось последовать за тобой. Честь не позволила мне другого.

Она не была уверена, что у него было с честью. Мужчина скрывал себя от женщины в облике ворона, вряд ли он был джентльменом. Его отчасти бритая голова, когти на ногах не вызывали доверия.

— Сэр, вы просто ужасны.

— Я? — он прижал ладонь к груди. — Мне так еще не говорили!

— Бран, — прервал спор голос Камня. — Довольно.

Он оглянулся, показывая целую часть лица. Сорча отметила, что он отвернулся от нее, словно пытался спрятаться. Он не мог прикрыть плащом раны, она не видела одежды поблизости.

Мужчина был странным. То бросал вызов, то боялся. Может, смущался? Она поставила его в неловкое положение. Он, наверное, не хотел, чтобы она видела, как он обезображен.

Она бы не хотела никому показывать. Сорча не представляла, как он себя ощущал с такой пострадавшей кожей.

Она сглотнула и кивнула.

— Спасибо, Бран, что указал на тысячелистник. Я пойду, господа.

Присев в реверансе, проклиная себя за то, что послушалась Пикси, с пылающими щеками она сорвала тысячелистник и пошла прочь от замка. Если до хижины придется идти полдня, так тому и быть. Она не хотела задерживаться рядом с мужчиной, который явно не хотел ее видеть.

* * *

Эмонн хлопнул дверью замка, руки дрожали от гнева. Как она посмела? Эта женщина не имела права ходить по землям, словно они принадлежали ей. Все фейри избегали его, когда он был в ярости. Он изнурял себя мечом и щитом, но им не разрешалось видеть его.

Рыча, он схватил вазу с подставки. Но разбитая ваза развеяла лишь частичку его гнева. Его переполнял стыд.

Она видела его.

Когда Бран сказал, что за ними следят, Эмонн повернулся, ожидая, что это Пикси идет сообщить о том, что ему требовалось сделать. Но это была не фейри.

Она стояла в центре поля, золотарник касался ее рук. Он хорошо назвал ее. Солнце ласкало ее волосы и плечи, как возлюбленный. Ее волосы развевались вокруг нее, как дьявольский огонь. Веснушки усеивали ее нос и лоб, будто солнце целовало ее щеки.

Она была такой красивой. А он?

Эмонн прошел мимо разбитого зеркала и зарычал. Он был немного больше, чем монстром.

— В облике человека она даже милее, — разнесся по коридору голос Брана. — Удивлен, что вы оставили ее, учитывая обстоятельства.

— Уйди, Неблагой. Ты и без того задержался.

— Как всегда. Но я здесь.

Ветер от крыльев ударил по его ушам, и Бран появился в коридоре перед ним.

Эмонн сжал кулаки.

— Откуда она знает твое имя?

— Ревнуешь? — Бран разглядывал ногти. — Или переживаешь?

— Люди не должны знать истинное имя фейри.

— Тебе станет легче, если я скажу, что она угадала?

— Нет, — фыркнул он. — Но это много говорит о твоей матери. Предсказуемое имя сына — поражение.

— Моя мать довольно умна. Она ведь создала тебя, да?

Эмонн оскалился.

Другой фейри не пугался.

— Тише, Каменный король. Я не хочу ссор с тобой.

— Ты сделал достаточно, — он прошел мимо ворона и открыл дверь очередной заброшенной комнаты. Таких были сотни в замке, полных старинных реликвий. Они не имели значения для него. Их было интересно ломать.

— Ладно тебе, как загладить вину? — Бран плелся за ним. — Я так не люблю, когда ты на меня злишься.

— Ты здесь только для такого, чтобы лучше тренироваться.

— И ты — лучший. Но мы не можем тренироваться вместе, если ты будешь пытаться убить меня.

Эмонн раскрошил каменную голову кулаками.

— Так лучше всего учиться, как по мне.

Было приятно смотреть, как расширились глаза Неблагого принца. Бран был быстрым и худым, его было невозможно одолеть с расстояния. Но Эмонн был сильным, был сильнее из-за кристаллов, что украшали его кожу как броня.

— Что тебя так разозлило?

— Она увидела меня, — он разбил еще кусок статуи.

— И?

— Она увидела меня. Я не собирался этого допускать.

— Это не вышло бы. Она теперь живет на острове.

— Она живет в хижине на острове, чтобы не видела меня.

Бран не понимал. Совсем не понимал. Для Неблагого, он был красивым. Его черты не менялись. Да, глаз ворона на голове мужчины выглядел жутко, и он не был похож на фейри Благого двора, но на него было приятно смотреть. Он был красивым для своего народа.

Эмонна больше нельзя было считать красивым. Он был полон изъянов, лишился трона, о котором мечтал. Он уже не будет королем, а его близнец-предатель будет вечно сидеть на троне Эмонна.

— А если я поделюсь секретом? — голос Брана плясал в воздухе.

— Я не заключаю сделки.

— Не сделка. Я как-то подвел вас, хоть не могу понять, почему. Я подарю этот секрет с маленьким условием, что ты выпустишь бедняжку из хижины ведьмы.

Эмонн замер.

— Зачем мне это делать?

— Потому что она заслуживает быть в замке. Она жила тяжко, насколько я понял. Я бы хотел, чтобы она побыла в роскоши.

— Она не хочет там быть. Я предлагал ей ужин каждую ночь в столовой, а она хочет есть с боггартом у себя дома.

Ворон уселся на шкаф, согнулся от высоты.

— Брауни.

— Что?

— Это уже не боггарт. Она снова стала брауни.

— Это невозможно, — он покачал головой. — Такое делали редко, и человеческая девочка не может вернуть фейри из безумия.

— Мало ты знаешь, — Бран пожал плечами. — Это тоже хороший секрет. Жаль, вы не хотите торговаться.

Эмонн покачал головой, опустил локоть на каменного солдата, упавшего на пол. Приятный треск оглушал, он увидел звезды. Но это помогало. Ох, помогало.

Он хотел сломать больше. Терзать себя тем, что Солнышко увидела его настоящего. Он не смог обернуться, боясь того, что увидит в ее взгляде.

Ужас? Скорее всего. Когда его прогоняли Благие, их лица были такими. Ужас, что король не был идеальным.

А был чудищем.

Предателем.

Тайна? Бран пытал его этим. Эмонн, как и все фейри, не мог устоять перед скрытыми знаниями.

Тяжело дыша, он оглянулся через плечо.

— Что за тайна?

Хитрый взгляд вороньего глаза Брана заставил Эмонна поежиться.

Бран склонился, ладони свисали с согнутых колен.

— Я знаю ее настоящее имя.

От одной мысли об имени Солнышка он пошатнулся. Как оно будет ощущаться на его языке? Наверное, отвлекать, как вся она. Но Эмонн был уверен, что хотя бы капля меда окажется у него во рту.

Сделка была простой. Убрать ее из хижины было несложно. Свободных комнат было много, далеко в глубинах замка. Он поставит кого-то у двери, чтобы она не бродила, где не надо.

Это было безумием. Сделки с Неблагими плохо заканчивались для его семьи. Вот, где он оказался! А это был сын Неблагой, что прокляла его семью.

Но… это было ее имя.