— Могут появиться, когда я закончу, — она подмигнула. — Может, у тебя есть список тех, с кем ты танцуешь, чтобы я вписала свое имя?

Он вскинул бровь.

— Ты умеешь писать свое имя?

— Не все люди безграмотны, — она покачала головой. — Ты знаешь, что я умею читать, Камень.

От его рычания по ее спине пробежала дрожь.

Сорча охнула, широкие ладони обвили ее талию и прижали к его груди. Она растопырила пальцы на его жаре. Его ноги обрамляли ее, бедра прижимались к ее бедрам. Ее живот был прижат к его, кристалл впивались через тонкую ткань.

— Это неприлично, — прошептала она.

— Люди танцуют не так, как фейри.

— Так ты танцуешь?

— Не совсем.

Она подняла голову и увидела искры смеха в его глазах. Он склонил голову на бок, поднял руку и нежно убрал прядь волос за ее ухо. Его пальцы легонько задевали ее кожу. Он нарисовал круг на ее шее, спустился по ее плечу и руке, поднял ее ладонь на свой бицепс.

Сорча не могла дышать и думать, он повторил это с другой стороны ее тела, сжал ее ладонь своими пальцами. Его другая ладонь легла на ее спину.

— Так танцуют с женщиной, — сказал он.

— Да? — Сорча едва дышала, с ее языка срывались страстные ноты.

Жар вспыхнул в его глазах, он покраснел.

— Может, ты никогда не танцевала с мужчиной.

— С юношами танцевала. С мужчиной? — Сорча посмотрела на острые кристаллы, косу, что тянулась от его макушки до пояса, льняную тунику с поясом из кожи овцы. — Точно не с таким мужчиной.

Он нежно надавил на ее спину, они закружились в толпе. Фейри вальсировали вокруг них под музыку.

Сорча не помнила краски и магию в воздухе. Как она могла? Он смотрел на нее, будто она была миром. Будто она вплела в волосы звезды с неба.

Камень использовал тело как оружие. Он кружил ее, пока она не перестала различать, где верх, а где низ. Он замер лишь, когда она споткнулась и упала в его руки.

Ей слишком нравилось быть прижатой к его груди. Он был безопасным, был шире мужчин, которых она встречала.

Она что-то сказала, но не знала, что. Он отклонил голову и рассмеялся так сильно, что стало видно мышцы на шее. Кристаллы торчали из раны от его повешения, и она не видела в нем уродства.

Он был красивым. Инструмент власти и символ силы.

Камень кружил ее в своих руках, прижимаясь щекой к ее макушке. Он притянул ее спиной к своей груди, склонился и шепнул на ухо:

— Откуда ты знала, что я мог быть королем?

— Ты ведешь себя так, словно тебе было суждено править.

— И Уна сказала тебе.

Он ощущал ложь, так что она промолчала и оглянулась.

— Так важно, откуда я знаю, Камень?

Его лицо стало яростным, и Сорча подумала, что он раздавит ее. Он провел пальцем по ее щеке и прижался лбом к ее.

— Эмонн.

— Что? — охнула она.

— Меня зовут Эмонн.

Она не успела прокомментировать такой дар, он закружил их по комнате, пока она не откинула голову и не рассмеялась. Это было идеально. Каждый миг был идеальным и милым.

И он был идеальным. Каждая его сломанная часть была идеальной для нее.

Он привел всех, кто что-то значил для нее. Всех фейри, даривших ей подарки, доброту, смех и спокойствие. Они были в лучших нарядах, и не важно, что они были не в шелке и бархате.

Их сердца бились как одно. Самайн еще никогда не праздновали такой сильной семьей.

Они провели день в руках друг друга. Они останавливались поесть и выпить. Ноги Сорчи болели, но она не хотела останавливать танец. Так что она ела, дразнила фейри по пути, но не отходила далеко от него.

Ощущалась обреченность, она не могла это понять или объяснить. Хоть ночью казалось, что они нашли друг друга впервые, никто не знал, что будет завтра.

Голоса ее сестер звучали в голове. Так женщина становится любовницей. Она влюбляется не в того мужчину, и следует катастрофа. Он должен быть королем! А Сорча? Она была повитухой из далекого места, и он даже не знал название ее города.

Сорча отбросила волосы, не желая переживать этой ночью о будущем.

Другой голос присоединился к ее сестрам.

«Скажи моему брату наслаждаться последними днями», — она не могла сказать Камню — Эмонну — что встречала его близнеца. Она не хотела передавать предупреждение, не веря, что в нем есть какой-то смысл.

У нее был дар от короля Благих фейри. Если он хотел убить брата, она использует дар против этого. Эмонн будет жить. Они останутся на этом острове до конца времени.

А кровавые жуки поглотят ее семью.

Было так просто забыть здесь о реальности. Она понимала истории о мужчинах и женщинах, проведших века в Другом мире, вернувшихся и обнаруживших, что все пропало. Жить тут было так просто. Никакой ответственности, не нужно было заботиться о людях. Только она и ее прихоти.

Может, однажды она забудет о семье. Этой ночью забыла. Но завтра утром Сорча точно вспомнит все это, и вина наполнит ее тело.

Музыка стала тише, солнце пропало за горизонтом. Ее платье прилипло к коже, волосы растрепались, став рыжим облаком. Она прислонилась к боку Эмонна и смотрела в окно на яркие облака.

— Понравился Самайн, миледи? — спросил он.

— Думаю, это был самый приятный праздник, на котором я побывала.

— Что понравилось больше всего?

— Общество.

— Ах, — он рассмеялся и почесал шею. — Надеюсь, и присутствующий компаньон.

— Надеешься? Почему ты думаешь, что ты исключен из группы?

Эмонн широко раскинул руки. Розовый свет заката играл на кристаллах.

— Я не подхожу для залов с лордами и леди. Собаки могут войти, но волки должны оставаться за дверью.

Ей не нравилось, когда он так говорил о себе. Много лет страданий и неодобрения от его семьи и друзей привели к ненависти к себе. Она видела это по себе.

Было проще сказать, что он не прав, и игнорировать отражение его эмоций в себе.

Сорча переплела пальцы с его.

— Даже волки могут быть нежными, верными и храбрыми. И я лучше побежала бы с ними по дикой земле, чем рисовала лицо и пыталась слиться со стенами.

Он сжал ее пальцы.

— Я забыл, с кем говорю.

— С повитухой?

— С принцессой-друидом, у которой больше сил, чем она признает, — он прижался губами к ее костяшкам. — Я бы хотел тебе кое-что показать.

— Еще сюрприз? Эмонн, я могу потерять сознание от такого. Кто-то точно украл твое тело и изображает джентльмена в твоей плоти.

Его глаза вспыхнули.

— Мне нравится, как мое имя звучит на твоих губах.

По ее спине пробежала дрожь.

— Тогда я буду использовать его чаще.

— Идем со мной.

Она пошла за ним в глубины замка. Мимо углов в паутине, витражей, за которыми угасало солнце, и скрытых ниш с туманом. Вверх по лестнице, которую она не узнавала, которая опасно изгибалась без перил. На мостик, что был так высоко, что ее юбку задевали облака.

— Где мы? — она перекрикивала ветер.

— Боишься?

— Нет! Тут красиво!

Его улыбка сверкнула, звезды оживали за ним.

— Ты дикая, и страх не властен над тобой, да?

— Страх — враг в бою! Я хорошо его знаю.

— Не упади.

— Ты меня поймаешь?

— Я полечу на крыльях Дикой охоты, если нужно.

Она рассмеялась.

— Я думала, фейри не врут?

Он потянул ее от края мостика в скрытый угол. Жар его груди проникал сквозь ткань ее платья.

— Я не вру. Если пришлось бы позвать Дикую охоту спасти тебя, я бы это сделал.

— Думаю, я разобьюсь раньше, чем ты успеешь.

— Я найду другой способ.

Сорча улыбнулась и покачала головой.

— Что ты хотел мне показать?

Эмонн прижался спиной к стене и толкнул. Она заметила искру в его глазах, а потом заметила, что стена стала дверью. Теплое сияние пробивалось из-за двери.

Он толкнул сильнее, стало видно шкуру на полу, стены были в книгах.

— О, — прошептала она. — Это библиотека?

— Нет. Это мои покои.

— Твои? — Сорча вскинула бровь. — Ты за кого меня принимаешь, Эмонн?

Она знала, что он зарычит из-за того, что она звала его по имени. Она хотела слышать его бархатное рычание снова и снова. Рык льва, зов для львицы, фырканье оленя в лесу, журчание воды подо льдом.

Он притянул ее к груди, ее ладони прижались к нему.

— Скажи это еще раз.

— Мне не нужно звать тебя по имени.

— Скажи.

— Ты привел меня сюда не просто так, Эмонн, — Сорча улыбнулась от дрожи за ладонями. — Зачем мы здесь?

Разочарованный выдох был с запахом мяты.

— Ты — искушение, маленькая жрица.

— Вряд ли. Мена не растили друидом.

— И не нужно. Это в твоей крови, и мне интересно увидеть, что ты подумаешь об этом сюрпризе.

Он не отпустил ее. Эмонн взял ее за руки. Он тихо повел ее к книжному стеллажу и отпустил.

Он вытащил книгу, что сверкала от света. Темно-зеленая обложка и золотые слова трепетали под ее взглядом.

— Она с мороком? — спросила она.

— Не знаю.

Она менялась у нее на глазах. Зеленое пошло пятнами, словно солнце пробивалось сквозь листья. Буквы двигались, и она не могла прочесть название и автора.

Эмонн протянул ей книгу.

Сорча погладила ее корешок, что-то просило ее обращаться с ней бережно. Книга заскрипела, когда она открыла страницы. Там были пятна чернил, рисунки растений от руки и указания на пергаменте.

— Кто это написал?

— Не знаю. На страницах ничего нет.

— Что? — Сорча подняла голову. — Тут многое на страницах. Только нет подписи.

— Я не вижу написанное в книге. Я пытался годами, но страницы оставались пустыми.

— Интересно, — она пошла к стульям, уткнувшись в книгу. — Тут многое, о чем я никогда не думала. Полынь, например, редко используется от кошмаров. Тут предлагают использовать ее для напева… но я не могу прочесть ту часть.

— Тогда ты еще не готова для нее.

— Почему? — Сорча сморщила нос. — Почему я не готова к знаниям?

— По той же причине, по какой я не готов быть королем, — он забрал у нее книгу и опустил на столик. — Мы должны подрасти и взять на себя ответственность.

— Ты стал бы хорошим королем.

— Ты так говоришь, но юношей я не был готов.

Он обошел ее. Сорча знала его взгляд. Темные края, внимание к мелочам, голод волка. На нее охотились, и она не знала, хотела ли убежать или принять опасность.

— Я вижу в тебе много качеств хорошего короля. Не знаю, готов ли кто-то к этому лучше тебя.

— Откуда ты узнала, что я должен быть королем?

— Это мой маленький секрет.