— Это задание выгодно нам обеим, — ответила Мака. — Ты получишь лекарство. Я верну детей.

— Как лекарство связано с твоими детьми?

— Никак. Но я доверяю тебе возвращение моих детей в Тир-на-ног.

— Землю юности? — запнулась Сорча. — Другой мир?

— Мне надоедает объяснять тебе мои решения. Уходи, или я выгоню тебя из храма

Сорча схватила мешок и развернулась. Она не могла рисковать тем, что фейри передумает. Это был шанс спасти ее отца! Спасти всех!

Она замерла на краю поляны. Нога пересекла порог храма, прошла в лес. Другая осталась на зачарованная поляны.

Она оглянулась на фейри, расчетливо следящую за ней. Мака села на мох, ее пальцы играли в журчащей воде храма.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Сорча в последний раз.

— Я тоже страдала от мужчин, и больше раз, чем хочу вспоминать. Моя мать сказала бы, что с ними лучше быть тихой, но продолжать поступать правильно, — глаза Маки вспыхнули. — Я не женщина, а щит и меч. Я вырежу свой путь или заставлю других создать его для меня.

— Как это связано со мной?

Их взгляды пересеклись, Мака улыбнулась.

— Ты такая же, человечек. Они говорят тебе снова и снова, что ты спокойный пруд, но мы обе знаем, что под поверхностью бушует буря. Я буду рада увидеть, как у тебя вырастут коготки.

Сорча в тревоге бросилась в лес. Ветви тянули ее за одежду и волосы. Она не давала им удержать ее. Она больше не была в безопасном укрытии.

Ее дыхание вылетало с хрипом из тела. Она заключила сделку с фейри. Чем она думала? Это были оковы.

А если она не найдет лекарство? Сорча выбралась из леса и упала на четвереньки у дороги. Она согласилась на погоню до конца жизни? Она будет вечность искать невозможное?

Она не могла надышаться. Воздух застревал в горле, грудь болела. Ребра раздвигались, рот открывался и закрывался, она пыталась дышать.

Она знала, что это была паническая атака. Часть ее разума узнала, что воображение уносит ее от благоразумия. Ее тело не понимало это, и тошнота поднималась из желудка.

Она закашляла, извергая завтрак. Желчь лилась из носа, сливалась со слюной, что капала с губ.

Что она сделала?

— Дыши, Сорча, — бормотала она. — Один вдох. Два.

Вдох, выдох, она считала биение сердца и движение легких. Птицы чирикали в деревьях неподалеку. Двадцать семь трелей, и они остановились. Колеса кареты скрипнули, камни захрустели под их весом.

Ее пальцы впились в почву. Она будет в порядке. Лекарство есть. Должно быть, ведь фейри не могли врать.

Теперь ей нужно было, как всегда, спасать людей. Семью. Она могла найти то, что спасет их и убьет жуков. Ее жизнь обрела смысл, а не одну работу повитухи для борделя и целого города.

— Это Сорча? — колеса остановились. Копыта топнули по земле, она вздрогнула. — Сорча, милая, что ты делаешь? Опасно быть на дороге в сумерках!

Пронзительный голос заставил ее скривиться.

— Госпожа Агата. Рада вас видеть.

— Я надеялась, встреча будет при лучших обстоятельствах, а не на дороге! Поднимайся, дитя.

Слова были похожи на фейри. Сорча села на корточки, вытерла руки о платье и встала с трудом на ноги.

Паника отступила, ее место заняла решимость.

Красная карета стояла перед ней. Колеса сияли позолотой, как и эмблема розы. Изящная занавеска с цветами была отодвинута с окошка, и там было морщинистое лицо госпожи Агаты.

— Как вы? — утомленно спросила Сорча у нелюбимой пациентки.

— Я хотела позвать тебя, Сорча. У меня восхитительные новости!

— Вы снова беременны?

— Снова!

— Снова, — вздохнула Сорча. Ее ложь оказалась правдой. — Поздравляю. Думаю, скоро вы заглянете в бордель?

— О, нет. Мне нужно, чтобы ты пришла ко мне!

Госпожа Агата никогда не приходила в публичный дом за лечением. Она считала их дом логовом отбросов и воров, сколько бы Сорча ни говорила ей, что это самое безопасное место в Уи-Нейлле.

Она вытерла рот рукавом, стараясь не замечать едкий вкус тошноты на языке.

— Это не ваша обычная карета, Агата.

— О, нет. Ее одолжил мне дорогой друг. Я еду к ним! Ты ведь слышала о близнецах Макнара? Милые ребята.

Сорча застыла.

— Близнецах?

— О, так ты еще о них не слышала? Они тут новенькие, но это самая милая семья. Такие щедрые! Такие современные!

Она посмотрела на лес.

— Спасибо, что добры ко мне.

Движение задело ветви неподалеку. Сорче показалось, что она уловила необычную зеленую вспышку и блеск волос фейри.

— Агата? Вашим друзьям не нужна повитуха?

— Почему нет? Ты знаешь, что я хотела бы, чтобы ты встретила моих друзей, Сорча. Не твои сестры, ясное дело. Идем со мной! Будет приятно видеть новое лицо среди скучных собраний.

Сорча посмотрела на платье в земле и пятно рвоты на рукаве. Ее сестры выглядели бы лучше, даже после дня тяжелого труда. Жаль, Агата не понимала этого.

— Это будет честью для меня, Агата, — Сорча прошла на подножку и открыла дверцу кареты. Черные подушки и вощеное дерево покрывали впечатляющий интерьер.

— Я хочу придумать имя новому ребенку!

— Ах, а сколько их уже?

— Девять, дитя. Ты же всех принимала!

— Да, — сказала Сорча, садясь напротив Агаты. — Простите, но я сбилась на семи.

— Честно говоря, и я. Что думаешь о Дервале?

* * *

Их карета ехала ужасно скучно. Сорча удерживала улыбку на лице, показывая больше зубов, чем нужно. Агата все болтала, будто ее слушали. Когда они добрались до поместья близнецов Макнара, Сорча была уверена, что они обсудили все существующие имена.

Она была готова покинуть тесное место. Пейзаж проносился медленно, Сорча сама шагала бы быстрее. Общество ей не нравилось, а место назначения могло и не оказаться веселым.

Но было глупо не использовать такой шанс.

Они остановились, и кучер стукнул рукой по крыше. Сорча открыла дверцу кареты и уставилась на роскошный дом. Белый мрамор мерцал в розовых лучах солнца. Дом был в четыре этажа с редкими стеклянными окнами. Две лестницы вели с земли, пересекались полукругом, который венчала красная входная дверь.

— Ничего себе, — прошептала Сорча.

— Неплохой вид, да? — сказала Агата, выходя из кареты. — Они впечатляют, богатства у них больше, чем нужно. Если они и дальше будут тратить его на такое, я буду их ругать! Они поражают нас таким видом. Но телу хорошо видеть такую красоту.

Обычно она не согласилась бы. Но поместье изменило бы ее мнение, если внутри оно было таким же красивым, как снаружи.

Агата провела рукой по шелку своего платья. Было необычно идти так к аристократам, что предпочитали бархат и вышивку.

Она знала, что близнецы не были людьми?

Сорча робко спросила:

— А зачем вы встречаетесь с близнецами Макнара?

— О, — она помахала ладонью на лицо. — Они пригласили меня к себе, и я сразу согласилась. Приятно встретиться с соседями.

— Они не соседи, Агата. Они живут в половине дня езды от нас.

Сорча заметила, что Агата отвела взгляд. Женщина прижала ладонь к горлу, словно ощущала трепещущий пульс там.

— Ты умеешь хранить тайны, милая?

— Да, — Сорча уже знала, что скажет госпожа Агата.

— Слухи не всегда правы, но говорят, у близнецов Макнара есть… дары. Я знаю, в моем возрасте родить ребенка будет трудно. Но я уже люблю его, как остальных, и я хочу выжить.

— Вы хотите заключить с ними сделку.

— Это не сделка с дьяволом, нет! Они благословлены.

— Они фейри, Агата.

Та посмотрела в тишине так, что Сорча замолкла.

— Они не фейри, Сорча. Их нет, но есть одаренные люди.

Одаренные? Сорча хотела вбить в женщину разум. Фейри были не светлыми существами с небес. Они были духами земли, что требовали платы за помощь. Почему Агата не видела правды в этих плохо скрытых тайнах?

Она хотела начать путь, но Сорча не хотела, чтобы жизнь Агаты была на волоске. Они не должны оставаться здесь. Лекарство могло подождать, пока родится новый ребенок. Ей было не по себе от мысли.

— Не стоит заключать сделок, которые не понимаешь, — сказала Сорча. — Может, нам стоит уйти.

— Ерунда. Мы прошли сюда, и я не отвернусь, — Агата подняла руку, когда Сорча открыла рот. — Я не буду слушать это, Сорча. Я приняла решение. Ты можешь идти со мной или нет, хотя я обижусь, если ты не пойдешь. Я тебя сюда пригласила. Я не знала, что ты не держишь слово.

Она боялась идти одна. Сорча вскинула бровь и взяла Агату за руку.

— Ладно. Идемте.

Слуга остался с каретой. Женщины поднялись по лестнице, волоски на руках Сорчи встали дыбом. Она оглянулась, но мужчина у кареты не двигался.

— Сорча? — спросила Агата.

— Все хорошо, — Сорча в последний миг подняла камень с шеи в глазу и посмотрела в него.

Он сидел на карете изящно, длинные ноги покрывала хорошая черная ткань, пиджак был выглажен складками. Она приняла бы его за человека, но у него не было головы.

— Дуллахан? — прошептала она.

Отпустив камень, она поспешила за Агатой, уже входящей в дом Макнара. Внутри здание потрясало, как и снаружи. Белые стены сияли узорами золота на обоях. Большая лестница из белого мрамора с серыми завитками вела ввысь.

Дворецкий поприветствовал их и бросил себе на руку голубой плащ Агаты. Его усы дрогнули, когда Сорча прошла в дверь, ее туфли оставляли грязь на чистом полу.

— Сорча, разве не мило? — голос Агаты разносился эхом. — Они — щедрые хозяева, рак впустили нас в такой дворец.

— Не дворец, — ответила она. Дом был красивым, но ему не хватало человеческого подхода. Не было портретов, картин, только пустые стены и пространство. Казалось, тут никто не жил.

Дворецкий недовольно хмыкнул.

— Агата, никуда без меня не уходите!

Каблуки госпожи стучали по мрамору. Ноги Сорчи были тихими. Ее кожаные туфли едва касались пола, пока она спешила в другой конец комнаты. Схватив рукав Агаты, она повела ее к фойе.

— Милая, ты слишком переживаешь за мое здоровье. Я на ранней стадии беременности, но я уже многих родила.

— Я помню, Агата. Я помогала с каждым.

Они прошли лестницы, и голос наполнил воздух.

— И кто же вы?

Запах апельсина разлился в воздухе. Сладкий, густой, он окутал ее легкие цитрусом.