— Я не требую, чтобы ты это делала искренне, от всего сердца, я хочу, чтобы ты принесла мне жертву, затаив в себе свою скорбь. Я знаю, что требую от тебя тяжелой жертвы, но благоразумие предписывает тебе этот шаг.

— Ты, пожалуй, ошибаешься, отец!… Найдутся честные люди, которые зная мою дружбу с Сэрреем, признают мое согласие на твое предложение неблагородным. Вот например, лорд Варвик…

Лицо графа побагровело.

— Да, — промолвил он, скрипя зубами, — этот Варвик навлек на себя гнев короля тем, что приютил у себя Роберта Сэррея. Он первый будет насмешливо разглашать во всеуслышание что Килдары обесчещены. Лучше остаться бездетным, чем угодить в опалу, в изгнание!

— Ты ошибаешься относительно лорда Варвика! — воскликнула леди Бэтси. — Он, по-видимому, также находит нужным, чтобы я бывала при дворе. — Молодая девушка вынула из кармана письмо лорда и сказала: — Прочти сначала это, а потом уже осуждай Варвика.

— Письмо от него? — воскликнул пораженный Килдар, узнав графский герб Варвиков.

Граф распечатал письмо и торопливо пробежал глазами строки: его черты становились все серьезнее.

— Это смело, клянусь святым Георгом! — пробормотал он, и его глаза сверкнули. — «Английские лорды не могут идти наперекор Генриху VIII, но они должны подумать о будущем. Если мы станем руководить воспитанием юного Тюдора, то заложим фундамент того оплота, который должен защитить наших детей и внуков от произвола тирана!» Смелая и великая мысль, и я согласен с ней. Но как добиться помилования Варвика? Генрих в ярости, что малолетний Сэррей находится в его замке…

— Я готова помочь горю, отец, — воскликнула Бэтси, — я сама буду просить о том короля…

— Ты согласишься?..

— Разве лорд Варвик не замышляет отомстить за Сэррея, отец? Я буду улыбаться королю, когда мое сердце разрывается от горя и скорби, потому что мщу за Сэррея, исполняю то, чего он хотел.

Граф смотрел на пылавшую воодушевлением дочь, и в нем также заговорило давно дремавшее чувство. Фитцджеральды из Килдара никогда не склоняли головы ни перед каким государем.

Граф прижал к сердцу свою гордую дочь и воскликнул:

— Будь совестью Килдаров! Не Кромвелю суждено отомстить за истекающую кровью Англию, как пел твой Генри, — пэры короны поднимут свой щит, чтобы отразить удары Тюдоров!

На другой день, на торжественном турнире, Бэтси Килдар появилась в пунцовом — то был цвет короля. Хотя горячая краска стыда залила ее лицо, когда она поймала презрительный взгляд принцессы Елизаветы, брошенный на нее с высоты балюстрады, однако ничто не выдало внутренней бури, бушевавшей в груди леди Бэтси, когда к ней приблизился король Генрих.

— Я рад видеть вас, прекрасная леди, — сказал он. — Ваше лицо цветет таким румянцем, как будто оно никогда не знавало слез.

— На него светит солнце! — льстиво ответила леди Килдар.

— Черт возьми, вы ставите меня в тупик! Но вам не отвертеться от меня так легко. Мне рассказывали, будто лорд Варвик был частым гостем у вас, когда в вашем доме бывал Сэррей.

— Ах, ваше величество, соблаговолите разрешить мне замолвить за него словечко, чтобы ему не лишиться на долгое время солнечного луча вашего благоволения.

— Черт возьми, вы, кажется, дурачите меня? Он — бунтовщик, и его голова скоро будет торчать на зубцах Варвик-Кастла.

— Ваше величество, он думал угодить вам, избавив Роберта Сэррея от скорбного впечатления, когда его старшему брату стала грозить ваша немилость.

— И поэтому он прислал мне письмо дерзкого мальчишки с отказом от подданства, вместо того, чтобы доставить его связанным в Тауэр?

— Ваше величество, лорда нет в Варвик-Кастле, случившееся там произошло против его воли.

— Варвика нет в его замке? Где же он тогда?

— Вон там, возле моего отца, которого он упрашивает отвратить от него вашу немилость, ваше величество. Вы видите, лорд не боится вашего правосудия и поэтому здесь. И что мог бы он придумать лучше этого? Солнце светит так радостно, что даже тень затаенных слез исчезает там, где греет и живит всю природу его светлое сияние. Неужели это солнце допустило бы заслонить себя туче из Варвик-Кастла? Разве король бывает когда-нибудь более велик, чем в те минуты, когда он дарует свою милость просящим ее?

— Леди Бэтси, — произнес Генрих VIII, — я был бы недостоин звания первого рыцаря Англии, если бы не повиновался словам, произносимым такими прекрасными устами, как ваши.

Тут он подал знак гофмаршалу подозвать лордов Килдара и Варвика.

Когда лорды низко поклонились государю, он сказал:

— Милорд Варвик, мы слышали о вашем усердии служить нам и за это намерены простить вам ваши самовольные действия. Мы решили иначе насчет Роберта Сэррея. В знак же нашей королевской милости мы намерены воспользоваться вашим гостеприимством в Варвик-Кастле и надеемся найти там цвет красоты.

Монарх милостиво кивнул головой и пустил свою лошадь на место турнира.

С балюстрады гремела музыка; герольды возвестили начало турнира и расставили партии, собиравшиеся ломать между собой копья в честь дам.

Трибуны были битком набиты зрителями, в королевской ложе сидели дети Генриха VIII: Принц Эдуард и принцессы Мария и Елизавета, которым предстояло со временем вступить на отцовский престол.

Партия короля была в пунцовом одеянии с золотым шитьем, партия Килдара — в черном шелковом с бархатной отделкой и серебряным шитьем. Плащ короля и чепрак на его коне были усеяны драгоценными камнями и золотыми литерами. На лорде Варвике под доспехами был надет пунцовый камзол, и, прежде чем начался турнир, он подвел к королевской партии еще двоих всадников. Один из них был крепкий мужчина во цвете лет, другой — почти еще мальчик в одежде пажа, но вооруженный по рыцарскому обычаю. Король спросил, что означает такое шествие, тогда Варвик низко поклонился в седле и ответил:

— Соизвольте, ваше величество, чтобы мой сын и мой внук сражались сегодня ради победы короля; я взял их с собой в подтверждение моей преданности.

Король улыбнулся, эта речь рассеяла остаток подозрения, которое он питал против Варвика, и его взор с особой благосклонностью остановился на красивом мальчике, который гордо и смело смотрел ему в лицо.

— Я принимаю этих бойцов, их имя служит мне порукой их храбрости, — сказал Генрих VIII. — Однако поберегите своего внука, лорд Варвик! Как бы с ним не приключилось беды в общей схватке.

— Соизвольте, ваше величество, чтобы семья Варвиков выбрала себе талисман, который должен охранять ее от всех напастей!

Король утвердительно кивнул головой, явно заинтересованный тем, что означает эта просьба.

Тогда трое Варвиков повернули своих коней к балюстраде и опустили копья пред королевской ложей. Трое детей короля вспыхнули, потому что им никогда еще до сих пор не оказывали подобной чести. Никто не знал, за кем из них признает Генрих права престолонаследия, так как они происходили от осужденных жен короля. По этой причине со стороны Варвика было тонко рассчитанным шагом, что он оказал им всем троим одновременно одинаковый почет, и король мог быть только польщен этим.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Лорд Варвик дает нам понять, что мы стареем и должны подумать о своих детях. Эдуард, подай лорду бант, чтобы он служил твердой опорой нашему наследнику, когда мы со временем отправимся к нашим предкам. Мария, дай Гилфорду Варвику-Дэдлею знак, что ты чествуешь храброго рыцаря, а ты, Елизавета, укрась хорошенько пажа.

Пока старшие дети короля суетились, спеша исполнить отцовское приказание, Елизавета замешкалась немного: гордая принцесса стыдилась того, что паж будет носить ее цвета, а так как она не смела возражать, то принялась так неловко откалывать бант, что у нее отстегнулся весь откидной рукав и упал на землю.

Молодой Дэдлей ждал, сконфуженный, потому что насмешливая улыбка уже мелькала на губах зрителей, но вдруг, быстро решившись, он схватил рукав и, вместо того чтобы отколоть от него бант, привязал его целиком на свой стальной шлем.