3. Что же значат эти предыдущии грядущему Иисусу, если не шум плотских пожеланий и мятеж пороков, которые, до приближения к нашей душе Иисуса, рассеивают ум наш своими искушениями и на молитве останавливают сердечные вопли? Ибо часто, когда мы после содеянных грехов желаем обратиться ко Господу, когда усиливаемся вымолить у Него прощение в этих самых содеянных нами грехах, тогда приражаются к душе образы содеянных преступлений, притупляют остроту нашего ума, дух приводят в смятение и не дают простора голосу нашей молитвы. Итак, предыдущии прещаху ему, да молчит; потому что, прежде, нежели приблизится Иисус к душе, преступления, содеянные нами, отпечатываясь в нашем воображении своими образами, смущают нас во время самой молитвы.
4. Но послушаем, что сделал, наперекор этому, тот слепец, который желал прозрения. Сказано: он же паче множае вопияше, Сыне Давидов, помилуй мя. Вот более и более вопиет тот, кого толпа заставляет молчать; так, чем более стесняет нас тягостный шум плотских помыслов, тем пламеннее и настойчивее мы должны быть в молитве. Этот шум препятствует нам вопиять, так как и на молитве большею частью мы страдаем от воображения грехов наших. Но именно, тем громче надобно возвышать голос сердца, чем сильнее встречает он препятствия, доколе он не превысит шума нетерпимых помыслов, и своим напряжением и неотступностью достигнет святого слуха Господня. Что мы теперь говорим, то, думаю, каждый испытал на себе самом; потому что, когда мы душу свою направляем от мира сего к Богу, когда обращаемся к молитве, тогда во время молитвы нашей становится для нас уже неприятно и тягостно то самое, что прежде мы делали с услаждением. Помыслы о грехах отстраняются от очей сердечных силою святого желания; воображение их превозмогается воплями покаяния.
5. Но когда мы в своей молитве делаем сильное напряжение, тогда в уме напечатлеваем образ мимоходящего Иисуса. Поэтому в Евангелии далее сказано: став же Иисус, повеле привести его к Себе. — Вот останавливается Тот, Кто прежде проходил мимо; так, когда мы во время молитвы слышим еще шум мечтаний, тогда чувствуем, что Иисус как бы мимоходит. Когда же мы в молитве делаем особенное усилие, тогда Иисус останавливается, чтобы восстановить в нас свет; тогда Бог водворяется в сердце, и потерянный свет возвращается к нам.
6. Впрочем, в этом событии Господь внушает нам и еще нечто иное, что с пользою можем мы разуметь о человечестве и Божестве Его. Ибо вопль слепца услышал Иисус мимоходящий, а чудо прозрения совершил, остановившись. Мимоходить свойственно человечеству, а стоять — Божеству. По человечеству, Он родился, возрастал, умер, воскрес, переходил из места в место. Итак, как в Божестве нет изменяемости, а мимоходить значит то же, что и изменяться, — то это мимохождение было именно по плоти, а не по Божеству. Но по Божеству Ему свойственно всегда стоять, потому что Он вездесущ, не двигаясь ни вперед, ни назад. Итак, вопиющего слепца слышит Иисус мимоходящий, а прозрение дарует стоящий; потому что, по человечеству Своему, Он, сочувствуя, сжалился над воплями слепоты нашей; но свет благодати проливает на нас силою Божества Своего.
7. И замечательно, что Он говорит подошедшему слепцу: что хощеши, да ти сотворю. Неужели Тот, Кто мог даровать прозрение, не знал, чего хотел слепец? Но Он хочет, чтобы мы просили, хотя Сам наперед знает, чего мы будем просить, и что даровать нам по нашему прошению. Он заповедует нам непрестанно молиться, и несмотря на то, говорит: весть бо Отец ваш, ихже требуете, прежде прошения вашего (Мф.6:8). Следовательно, за нужное признает, чтобы мы просили Его, для того, чтобы возбудить сердце к молитве. Поэтому и слепец тотчас присовокупил: Господи, да прозрю. Вот слепец просит у Господа не злата, но прозрения, потому что он, хотя и может иметь что–либо, но без прозрения — не может видеть того, что имеет. Итак, возлюбленнейшие братия, будем подражать тому, который, как мы слышали, получил исцеление и по телу, и по душе. Будем просить у Господа не ложного богатства, не земных даров, не скоропреходящих почестей, но прозрения; не того прозрения, которое ограничивается местом, которое имеет пределы во времени, которое разнообразится промежутками ночей, которое видит свет наравне с бессловесными животными; но будем просить того света, который можем видеть с одними только Ангелами, который не имеет ни начала, ни конца. К этому свету служит путем вера. Поэтому и слепцу, при даровании прозрения справедливо дается тотчас ответ: прозри, вера твоя спасе тя. Но на это плотской помысл возражает: каким образом могу я просить духовного света, которого не могу видеть? Откуда могу я получить сведение, что есть такой свет, который не сияет для очей телесных? — Такому помыслу каждый может отвечать кратко, потому что и то самое, что он ощущает, ощущает не телом, а душою. Никто не видит души своей; и однако же никто не сомневается, что он имеет душу, которой не видит. Ибо душа невидимо управляет видимым телом. Если же это невидимое отделяется, то тотчас падает и видимое, которое видимо стояло. Итак, если в сей видимой жизни существо оживляется невидимым, то есть ли место сомнению в бытии жизни невидимой?
8. Но послушаем, что сделано для вопиющего слепца, или что сделал сам он. Сказано далее: и абие прозре, и во след Его идяше. Видит и последует тот, кто делает добро, которое понимает. Видит же, но не последует тот, кто, хотя и понимает добро, но нерадит о делании добра. Итак, возлюбленнейшие братия, если мы уже сознаем слепоту нашего странствования, если мы, веруя в таинство нашего Искупителя, сидим уже при пути, если ежедневно молясь просим у нашего Зиждителя света, если, видя разумом этот самый свет, мы после слепоты уже прозрели, то делами последуем за Иисусом, Которого видим умом. Будем внимательно смотреть, куда Он шествует, и в последовании держаться стези Его. Ибо Иисусу последует тот, кто подражает Ему. Посему Он и говорит: гряди по Мне, и остави мертвых погребсти своя мертвецы (Мф.7:22). Последовать значит подражать. Поэтому Он опять увещевает, говоря: аще кто Мне служит, Мне да последствует (Ин.12:26). Итак, размыслим, куда Он шествует, чтобы служить Ему в нашем последовании. Вот Он, Господь и Создатель Ангелов, желая принять естество наше, которое создал, нисходит в утробу Девы. Родиться в сем мире от богатых не благоизволил, а избирает родителей бедных. Поэтому не доставало даже агнца, которого надобно было (по закону) принести в жертву за Него, а приносит Матерь в жертву два горличища, или два птенца голубина (Лк.2:24). Не благоизволил также быть счастливым в этом мире, но переносил бесчестия и посмеяния, претерпел оплевания, биения, заушения, терновый венец и Крест. И так как мы лишились внутренней радости через услаждение вещами телесными, то Он показывает, с какою горечью она должна быть возвращаема. Итак, что должен человек претерпеть за себя, если Бог столько претерпел за людей? — Посему, кто уже верует во Христа, но еще держится корыстолюбия, гордится почестями, воспламеняется ненавистью, оскверняется нечистотою похоти, желает в мире счастья, — тот небрежет о последовании Христу, в Которого верует. Ибо тот, которому Вождь указует путь скорби, если желает радостей и наслаждения, идет другим путем. Итак, припомним грехи, содеянные нами; размыслим, сколь страшный Судия приидет для наказания за них; настроим сердца к пролитию слез; да огорчается жизнь наша во времени покаянием, дабы не чувствовать вечной горечи в отмщении. Плач ведет нас к вечным радостям, по обетованию Истины, Которая говорит: блажени плачущии, яко тии утешатся (Мф.5:4). А через радости пролегает путь к плачу, по свидетельству Той же самой Истины, Которая говорит: горе вам, смеющимся ныне: яко возрыдаете и восплачетеся (Лк.6:25). Итак, если мы желаем радости воздаяния в конце поприща, то на пути должны переносить горечь покаяния. И да будет это так, чтобы не только наша жизнь была благоугодна Богу, но чтобы наше обращение и других воспламеняло к славе Божией. Таким образом и Евангельское сказание заключено: и вси люди видевше, воздаша хвалу Богови.