- Не уходите. Вы не должны упрекать меня за моё удивление.

Он придвинулся ближе, но было так темно, что она видела только линию его щеки и мерцающую белизну сорочки. Она уже и так разрешила ему стоять тут слишком долгое время. Леди должны держать джентльменов на расстоянии.

Эмми отошла на шаг.

- Я буду упрекать Вас. Не все женщины одинаковы.

- Нет, неодинаковы, и Вы сегодня это доказали. Не окажете ли мне честь станцевать со мной следующий вальс?

- Я думаю, Аделаида и её мать уже собираются уезжать.

Норт предложил ей руку.

- Они могут уехать без Вас, а Вы станцуете со мной последний вальс. Пойдемте, мисс де Винтер. Это будет вашим триумфом.

- Триумфом? Почему?

Вместо ответа, Вэлин удивлённо уставился на неё.

- Вы ведь, без сомнения, знаете правила на брачном рынке. Вы же сами сказали, что вернулись, чтобы Вас продемонстрировали обществу и выдали замуж.

- Ну, это планы моей семьи, милорд. Они не всегда совпадают с моими собственными.

Вот. Она вновь может владеть собой. Последовала короткая пауза, во время которой Эмми спокойно поправила перчатки.

- Господи Боже, вы действительно так думаете.

- Конечно думаю, иначе бы я так не говорила, и раз уж мы беседуем откровенно, милорд, позвольте добавить ещё кое-что. Я не выйду замуж за идиота, или за мота, или за человека мне отвратительного только ради того, чтобы выйти замуж. Я лучше останусь одна, чем проведу всю свою жизнь в респектабельном кошмаре.

Норт стукнул по балюстраде и его короткий смех заставил Эмми подпрыгнуть.

- Право слово, вы первая встреченная мной в жизни юная леди с осмысленной речью и честной, открытой манерой держаться. Это результат французской частной школы?

Улыбка смягчила его лицо и Эмми улыбнулась.

- Думаю, это результат моего собственного упрямого характера. - Она повернулась, чтобы уйти. - Теперь я прошу прощения, для одного вечера с меня довольно открытости.

- Тогда пойдёмте, потанцуем.

- Вы ещё не натанцевались с жеманными барышнями и честолюбивыми мамашами?

- Но вы только что сказали, что не честолюбивы.

- Нет, и мне не следует дольше оставаться с вами на этом балконе, милорд.

- Ха! - Норт быстро встал на её пути. - Так вы всё же боитесь неодобрения Света.

- Я знаю, чего требует от меня честь, милорд.

- Честь. Какое нудное слово, - тихо произнёс Норт.

Хриплые интонации его голоса насторожили Эмми. Он взял её за руку и поцеловал раньше, чем она успела возразить. Потом она неожиданно для самой себя оказалась прижатой спиной к балюстраде, а он слишком приблизился к ней. Тёмная тень на фоне огней бального зала, Вэлин казался ещё выше, чем обычно. Девушку снова затопило смущение и другое странное чувство.

А он подходил всё ближе! Если она не проявит осторожность, он коснётся её и тогда случится нечто ужасное. У неё могут подогнуться и без того дрожащие коленки. И чтобы остановить его, она начала говорить.

- Честь леди не может быть нудной…

Слова застряли у Эмми в горле, когда Норт, игнорируя её слова, прикоснулся костяшками пальцев к её щеке.

- Забудьте о нудной благопристойности, - прошептал он. - Ваши честность и прямота завораживают больше любой ослепительной красоты.

Его дыхание касалось её уха и рождало в её теле неизведанные ощущения. Эмми уронила веер. Он не должен пытаться соблазнять её! Куда девалась её дерзость, её мужество? В трущобах она была известна именно дерзостью и мужеством!

Чувствуя, что начинает дрожать под его прикосновениями, Эмми выпалила:

- Доброе имя бесценно. - Он только улыбнулся, нагнулся, и его губы приоткрылись. Эмми втянула воздух, рванулась в сторону и сердито выпалила.

- Будь оно проклято, если я позволю Вам в угоду капризу уничтожить мое доброе имя!

Опершись на балюстраду, Норт послал Эмми насмешливую улыбку и тихо произнес

- Я чувствовал, как вы дрожали, Эмилия Шарлотта де Винтер.

- С меня довольно откровенных бесед! - заявила Эмми.

Она развернулась и направилась к дверям, но остановилась и бросила на него взгляд через плечо.

- Я может, и не хочу выходить замуж, но я не идиотка.

…добрую мою крадущий славу

Ворует то, чем сам богат не станет, Но без чего я нищий. [19]

Это я буду страдать без своего доброго имени, не Вы!

- Вы не сможете вечно прятаться за цитатами.

- Приятного вам вечера, милорд, - Каблучки её туфелек громко зацокали по мраморному полу.

- Приятного вечера, леди трусишка.

Эмми не замедлила шага и не обернулась. И только, по дороге домой, сидя рядом с Аделаидой в карете, поняла, что так и не подняла свой веер.

Было уже три часа утра, и хотя последние гости разошлись, а Вэлин не мог заснуть. Сначала он винил в этом свои заботы: борьбу за продвижение идеи профессионально обученных медсестер, проблемы вдов и сирот крымской войны, и в первую очередь Актона. Если пустить дело на самотёк, Актон может залезть в долги так глубоко, что это начнёт мешать осуществлению столь дорогих Вэлину проектов. Чёрт побери, ни один избалованный юный бездельник не должен лишить несчастных помощи!

Но не это мешало ему уснуть. Ему мешали грудной голос, зелёные глаза и тёмно-рыжие волосы. Ему мешал рот Эмилии де Винтер с вздёрнутой верхней губой и полной нижней. Вэлин вытянул руку и коснулся ларца из розового дерева на столике у кровати. Он положил туда её веер. Хранить у себя девичий веер! Он ведёт себя просто смешно! Так поступают только прыщавые юнцы.

Вэлин повернулся на бок и вздохнул. Бессонные ночи были его проклятием в течение многих лет после пожара, убившего отца и Каролину. Он думал было, что примирился с собой и прекратил терзаться из-за их смерти, но недавно старый кошмар вернулся. А теперь его сну угрожает ещё и мисс де Винтер.

Мисс де Винтер была не такой как все. Во-первых, она уверена в себе больше, чем пристало девушке, воспитанной в закрытой частной школе. Она вела себя с ним с уверенностью женщины вдвое старше себя. Подобное поведение немыслимо для девушки из хорошей семьи - и оно завораживало, ведь ей не могло быть больше двадцати.

У неё малахитово-зелёные глаза…

Вэлин сел в кровати. Потом, издав полный отвращения стон, откинул одеяло и встал. В комнате было темно, во многом благодаря тёмно-вишнёвым парчовым шторам. Вэлин отбросил тяжёлую ткань в сторону и посмотрел на улицу. В саду ещё царил сумрак, но рассвет уже близился, света было достаточно, чтобы разглядеть гравиевые дорожки меж яблонь, посаженных ещё его дедом. Вэлин прижался лбом к стеклу и глубоко вдохнул.

- Вэлин Норт, возьми себя в руки.- Сегодня утром ему предстояло ехать на верховую прогулку с чрезвычайно богатой и хорошенькой мисс Филиппой Кингсли. Он застонал. Ещё одна желторотая дебютантка.

Он с гораздо большим удовольствием проехался бы верхом с Эмилией де Винтер. Да простит его Господь, не стоит даже думать о том, что он на самом деле хочет сделать с Эмилией. Он и не знал, насколько бесконечно несчастен, пока не встретил её. Он жил в настоящем кошмаре, он был окружён людьми, чей интерес к Свету был ему чужд. Боже, он готов поспорить, что скука бывает смертельной, по крайней мере, для души. А потом Эмилия де Винтер процитировала ему Шекспира.

Лелеет лето лучший свой цветок,

Хоть сам он по себе цветёт и вянет.

Она и сама была будто летний цветок, явившийся, чтобы украсить его бесплодный сад. Вэлин поднял голову от окна.

- Боже мой, о чём я думаю!? Я становлюсь поэтом из-за девушки, которую едва знаю.

И ещё… было в мисс де Винтер что-то странное. Не только аура уверенности вокруг неё, что-то ещё. Он не мог понять, что именно. Возможно, вот что: она росла за границей, но говорит без акцента. Девушка, выросшая во Франции, должна говорить с акцентом. И ещё то, как она вдруг, из ниоткуда появилась в Свете. Её почти никто не знает. Он спрашивал. Было что-то загадочное в Эмилии де Винтер. Благодарение Богу. Наконец-то нашёлся хоть кто-то, заинтересовавший его, заинтриговавший и заставивший его чувствовать себя живым среди дохлых великосветских рыб.