— Не ожидала тебя здесь увидеть, — произнесла она нарочито веселым голосом. — Может, познакомишь меня со своей очаровательной спутницей? — улыбнулась она, бросив на Нору дружелюбный взгляд.

— Конечно, — просиял Джим. — Нора, это Келли Шелтон. Мы учились вместе в колледже, сейчас она психолог, у нее большая практика. Келли, Нору, я думаю, тебе не надо представлять. Я тебе столько раз…

Джим осекся. До него наконец дошло, что Нора может надумать лишнего, а ведь она только начала проявлять к нему интерес.

Возникла неловкая пауза. Положение вновь спасла Келли.

— Только вы не подумайте ничего такого, — быстро нашлась она. — Мы с Джимом старые приятели, и он мне недавно рассказывал, с какой красивой девушкой познакомился.

Хорошо, что здесь темно, пронеслось у Келли в голове, а то я сейчас сгорю от стыда. И Джим словно не в себе, совершенно не думает, что несет. Или Нора так на него действует? Розмари права: и что он нашел в этой каменной статуе?

Келли почувствовала, как с новой силой в ней закипает недавняя злость. Если она сейчас же не уйдет, неизвестно, чем закончится злополучная встреча.

— Ну, я побежала, — произнесла она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. — Меня ждет наверху Грег.

Теперь настала очередь Джима удивляться.

— Грег? — пробормотал он. — Кто это?

На сей раз он прекрасно понимал, что допускает очередную ошибку. В присутствии Норы не следовало об этом спрашивать — получалось, будто Келли для него больше, чем друг, и он ее ревнует. Но ему в самом деле было настолько неприятно то, что Келли ничего не рассказала о новом-знакомом, что он не смог удержаться. Раньше у них не было секретов друг от друга.

Келли сделала вид, что не расслышала, и устремилась вверх по лестнице. Очутившись на свежем воздухе, она вздохнула с облегчением. Слава богу, все обошлось. Хотя неизвестно еще, что вообразила себе эта спящая красавица. Так или иначе, она сказала правду: они с Джимом друзья, не больше. Только вот, если взглянуть со стороны, верится, наверное, в их чудо-дружбу с трудом. Сколько времени они провели вместе, ночевали под одной крышей, поверяли друг другу самые интимные тайны, и за шесть лет знакомства так и остались просто друзьями.

Келли огляделась. Около ресторана не было ни души. Куда же подевался Грег? Не мог же он оставить ее здесь одну? Чтобы он вот так ушел, на него не похоже.

В этот момент перед ней остановилось такси и из него вылез Грег с огромным букетом белоснежных лилий. От неожиданности Келли даже поперхнулась.

— Спасибо, — смогла только выговорить она и улыбнулась.

— Лучшая благодарность с твоей стороны вот эта улыбка, — мягко сказал Грег, помогая Келли сесть в машину. — А теперь поехали.

Вернувшись домой, Джим сразу же лег спать. Но сон все никак не шел к нему. Перед ним то и дело всплывали события минувшего дня, словно в калейдоскопе мелькали лица из прошлого и настоящего.

Обыкновенное, ничего не предвещающее утро, согретое разве что воспоминанием о прогулке с Норой. Офис, рутинная подготовка отчетов для Дарка. Сам Дарк, все такой же непроницаемый и жесткий по отношению к другим и добродушно-веселый с ним. Этой перемене Джим мучительно искал объяснения и не находил. Он безуспешно старался связать ее с каким-то конкретным событием, но ничего Особенного припомнить не мог.

Единственное, что лезло в голову, — это приезд Норы. Из чего можно, вернее хотелось бы, сделать один очень смелый вывод: Дарк благоволит к сотруднику своей компании, потому что тот приглянулся его племяннице. Но тогда как объяснить ее равнодушие, даже грубость на той вечеринке? Хотя она принадлежит к иному, чем он, кругу, где свои причуды. Возможно, гордость миллионерши не позволяет ей вести себя по-другому.

Джим подумал, как просто все было бы, окажись Нора обыкновенной девушкой вроде Хелен. На мгновение перед ним возник образ его первой возлюбленной. Но на сей раз он оказался нечетким, черты лица Хелен ускользали от Джима, расплываясь в дымке времени. И он вдруг обнаружил, что не Хелен уже смотрит на него, а Нора. И он почувствовал себя безмерно счастливым, что наконец встретил ту, которую, думал, никогда не найдет.

Джим вспомнил, какая безграничная радость затопила его сердце, когда, вернувшись домой, он услышал в трубке мелодичный голос с небольшим акцентом. Он просто не поверил своим ушам, когда Нора пригласила его прогуляться. А уж он-то потерял было надежду после того, как в прошлый раз она заявила, что терпеть не может концерты и считает дядюшкину затею неудачной.

Значит, Келли снова оказалась права, утверждая, что в этой ситуации первый шаг принадлежит скорее Норе, чем ему, Джиму. Вдвойне права, посоветовав ему сначала подружиться с девушкой, найти общий язык, а потом уже строить отношения. Значит, он не зря в тот раз надоедал Норе своими расспросами. Тогда он боялся, что выглядит глупо, и слишком болезненно воспринимал колкие ответы девушки. А теперь оказалось, что он все сделал правильно, иначе как объяснить неожиданный звонок Норы? Он таки сумел заинтересовать ее.

Положив трубку, Джим запрыгал от радости, как мальчишка. Видела бы его сейчас Келли. Он не сомневался, что она разделила бы его сумасшедшую радость. Надо будет как можно быстрее рассказать ей, ведь своими успехами он обязан ее профессиональным советам. В тот момент Джиму вдруг жутко захотелось подхватить Келли на руки и кружить, кружить по комнате. Его пыл остудил только страх опоздать на встречу.

Нора вышла к нему в кремовой шелковой блузке и в таких же, только на тон темнее, расклешенных полупрозрачных брюках. Джим от восхищения лишился дара речи и на приветствие Норы только кивнул и пробормотал что-то невнятное. На мгновение он даже испугался, что не сможет непринужденно вести разговор, но вскоре природная находчивость вернулась к нему.

Теперь, лежа в постели и восстанавливая мельчайшие детали этой и предыдущей их встречи, Джим удивлялся сам себе. Да, Нора была божественно красива. Но ему и в голову не приходило обхватить ее тонкую талию, дотронуться до маленьких упругих грудей, прижаться губами к аккуратному пухленькому рту. Более того, такие мысли казались ему почти кощунственными. Он даже представить себе не мог, что Нора горит огнем желания, отвечает на ласки мужчины, сама дарит их ему.

Джим смутно чувствовал, что его любовь сродни любви к бестелесному образу Хелен на фотографии. И всячески гнал от себя эти мысли, скрывая, что ему не удается разглядеть в Норе женщину.

Вот и сегодня его нисколько не взволновало то, что Нора предстала перед ним почти голая. Он просто не обратил внимания, насколько явно тонкая прозрачная ткань демонстрирует то, что призвана скрыть. Намного сильнее поразила его улыбка девушки. В ней он прочитал гораздо больше, чем было на самом деле. И разумеется, не заметил легкой иронии, с которой смотрела Нора в его восторженные глаза.

Дальше все пронеслось, как в чудесном сне. Джиму даже не пришлось придумывать тему для разговора. Нора сама задавала вопросы, смеялась очаровательным хрустальным смехом. Джим плохо помнил, что отвечал, но улыбка не сходила с лица девушки, и оттого он казался себе чрезвычайно находчивым. Он чувствовал удивительную легкость и поражался, вспоминая, как в прошлый раз с трудом подыскивал слова.

Джим не замечал, что иногда Нора отворачивается якобы посмотреть на очередную достопримечательность. Если бы в этот миг он увидел ее лицо, то сильно огорчился бы. Легкая ирония превращалась в откровенное презрение, и Норе стоило больших усилий изобразить на лице живой восторг.

Боже, да он просто влюбленный дурак, думала она, глядя на Джима. У него глаза, как у папиного сенбернара. Ну да ладно, тем легче будет обвести его вокруг пальца.

Нора уже решила для себя, что не будет возражать, если дело дойдет до помолвки. Она привыкла, что люди ее круга сходятся, как правило, по материальным соображениям. Примером тому были ее родители.

Джим также не замечал, что порой Нора несет явную чушь. Он настолько упивался своим счастьем, неожиданной благосклонностью девушки, что принимал глупость за милую шутку. И только весело рассмеялся, когда Нора с умным видом начала говорить что-то про акции. Он не возражал и против сделанного ею вывода о том, что он владелец этих самых акций, причем не каких-то, а «Фудс инкорпорейтед». Ему не хотелось ее прерывать, и он кивал. Лишь бы слышать этот голос, эту еле заметную не правильность речи!..