— Да.

— В случае перемены условии и возникновения форсмажорных обстоятельств согласитесь ли вы пересмотреть условия договора?

— Не вижу причины, почему нельзя будет пойти на это, если проект будет запущен и начнет окупаться. Особенно тогда, когда в полной мере наладится наше партнерство с Пекином. Многие инвесторы, из тех, что сейчас сворачивают свои дела, к тому времени вернутся, стремясь вступить в деловые отношения с любимой фирмой правительства КНР.

— Вы уверены, что сможете добиться этого? — спросил Мистер Го.

— Вполне уверен.

— Тогда почему все ваши партнеры не хотят вкладывать в вас свои деньги прямо сейчас, а?

— Мистер Го, я уже сказал, что не могу впасть в обсуждение тонкостей своих особых контактов с Китаем. Но неужели так трудно найти ответ на ваш вопрос? Неверные расчеты времени. В ближайшие десять лет, когда Гонконг свыкнется с новыми политическими реалиями, все будет по-другому.

— Так чего ради мы должны рисковать?

— Рисковать? Имея двадцать акций учредителей у себя на руках, в ваших хранилищах? Это я рискую, мистер Го, а отнюдь не вы.

Борисенко поднял одну руку с колена и кашлянул себе в ладонь. Тан тут же хлопнул ладонями по столу.

— Благодарю вас, мистер Юнг. Наш разговор был очень полезен и продуктивен. Помимо всего прочего, мы также весьма признательны вам за то, что вы приехали сюда, в Сингапур, для встречи с нами.

— Было бы не слишком предусмотрительно встречаться в Гонконге. Надеюсь, мне не нужно напоминать вам, джентльмены, о необходимости держать нашу встречу в секрете?

— Мы согласны: секретность абсолютно необходима для обеих сторон. Если наши клиенты и акционеры узнают, что мы рассматриваем вопрос о предоставлении кредита такой величины, они начнут нервничать.

— То же самое и в моем случае, плюс дополнительные поводы для беспокойства в чисто политическом аспекте. Там, откуда я родом, деньги, за которыми стоят русские, не очень-то популярны.

— Я понимаю. Ну что ж, теперь нам необходимо обдумать все то, что мы узнали от вас за время нашей беседы. Однако мы можем обещать, что ответ вы получите в течение трех дней.

— Это очень скоро. Благодарю вас.

— Не за что благодарить, мистер Юнг. У нас висит балансовый отчет. Коли мы собираемся заключить такую крупную сделку, то не в наших интересах затягивать изучение вопроса и проработку всех деталей. Вы должны понять, что для нас время имеет довольно большое значение. Мы заинтересованы принять решение по этому вопросу и осуществить все основные операции до конца квартала. Это означает, что мы ожидаем такой же оперативности и от вас.

— Ничего не имею против.

— Если мы примем решение о предоставлении вам кредита, то подробное согласование деталей сделки должно проходить в присутствии наших адвокатов. Наши интересы в Сингапуре представляют «Аллен и Глед-хилл», а в Гонконге «Джонсон Стоукс энд Мастерс». Задействование этих фирм никак не противоречит вашим интересам?

— Нет. Меня будет представлять контора Диконов из Гонконга. Но все условия конфиденциальности должны распространиться и на адвокатов; необходимо обязать их делать ограниченное и определенное число копий с каждого документа и уничтожать все черновики и рабочие записи.

— Таково же и наше пожелание. Хорошо. А сейчас мы не смеем больше обременять вас. — Тан встал. Когда поднялись и остальные, он обратился к сидевшему во главе стола старику: — Мы должны поблагодарить вас за подготовку этой встречи, мистер Ни.

— Ха, с удовольствием…

— До свидания. — Тан снова обратился к Саймону: — Прошу не забывать: фактор времени имеет очень большое значение.

— Понятно.

Саймон наблюдал, как мистер Ни проводил всех до ожидавшей машины. После того, как машина уехала, старик обернулся к Саймону, задумчиво покачивая головой.

— Вы многое поняли из нашего разговора, мистер Ни?

— Кое-что понял, мистер Юнг. Я полагаю, — достаточно для того, чтобы узнать, что мне вовсе не хочется продолжать… A-а, мистер Цю…

Саймон обернулся. Оказывается, Цю бесшумно подошел к нему сзади и остановился подле. Выражение его лица было кислым.

— Ну и что? — спросил Саймон.

— Да, все прошло нормально, я думаю, — ответил Цю. — Но дело приняло неожиданный оборот, мистер Юнг. Я обязан вернуться в Пекин.

На Саймона будто набросили холодное мокрое покрывало.

— В чем дело?

— Русский.

— Борисенко? Что насчет него?.. Матерый — настоящий банкир.

— Вас не удивило, что во время встречи он не произнес ни слова?

— Не очень. Я уже привык к тому, что для китайцев самостоятельность служащих местных филиалов имеет большое значение. Иностранные боссы сидят и не вмешиваются. Так в чем же дело?

— Он никакой не Борисенко. Прошлой ночью мы послали его фото в Китай, а утром получили ответ из Пекина. Я знал, что где-то видел это лицо раньше, но не мог припомнить, где именно. А теперь я вспомнил.

— Так кто же он?

Цю глубоко вздохнул. Под глазами у него отчетливо пролегли черные круги. Похоже, он очень устал из-за бессонной ночи.

— Он — генерал-майор КГБ.

Саймон Юнг рухнул в кресло, стоявшее поблизости. У него перехватило дыхание.

— Вы наверняка ожидали чего-то в этом роде? — спросил он, пытаясь понять смысл происходящего. — Я хочу сказать, что они должны были вмешаться в это дело. Ведь так?

— Нет, не на такой ранней стадии. Еще не сейчас. И не на таком высоком уровне. Вы получите свои деньги, мистер Юнг, это слишком очевидно. В самом деле, похоже, что эта сделка будет оформлена довольно быстро. И тем не менее в данный момент мне необходимо вернуться в Китай и переговорить с теми, кто лучше меня осведомлен об этом… Борисенко. Как я уже сказал, это его не настоящее имя.

Саймон с удивлением уставился на Цю, вдруг осознав, что в китайце появилось что-то новое, необычное. Он выглядел весьма встревоженным.

— Его настоящее имя Крабиков. В течение многих лет он был личным помощником председателя КГБ Олега Казина. Прошу вас, остерегайтесь, мой шурин Саймон Юнг. Неожиданно ваше здоровье стало для меня бесценным.

Тан Фэйцзюн родился и вырос в Сингапуре. Он считал, что хорошо знает этот город. Но когда водитель свернул на Ист-Коуст-роуд, китаец вскоре потерял ориентацию настолько, что его охватила дрожь из-за боязни совсем запутаться. По крыше автомобиля барабанил теплый дождь, временами настолько сильный, что шум его заглушал музыку, лившуюся из радиоприемника. Все молчали. Спутник Тана был тактичным человеком: в течение всей поездки он неотрывно смотрел в окно, жуя резинку с таким усердием, будто каждый следующий вдох его зависел от работы челюстей. Тан, ссутулившись, застыл на самом краешке заднего сиденья, стараясь держаться как можно дальше от русского сопровождающего, от которого несло застоявшимся запахом чеснока. Банкир вообще не любил русских. Они были, по его мнению, слишком грубыми людьми.

Тан Фэйцзюн не был любителем приключений. Вечера он обычно проводил дома, с женой и дочерью. Он ждал этой тайной встречи, хотя перспектива не сулила ему много радости. И вот теперь, когда знакомая часть города осталась позади, все его предчувствия, похоже, начали сбываться. Тан постоянно испытывал единственное желание: чтобы его оставили в покое и он смог заниматься своей непосредственной работой. В частности, он спокойно мог прожить без делегации из управления. Обычная годовая проверка — с этим еще можно смириться, но приезд Борисенко — это событие совсем иного порядка. Свалившийся на голову русский встревожил Тана.

Да еще этот странный звонок из Пекина вдобавок ко всем сложностям. Телефон зазвонил ранним утром, послужив границей сна и яви для Тана. Совпадение, ломал он голову, случайно ли это произошло как раз в день его встречи с Борисенко? Или это все имеет какой-то другой смысл? Еще более ужасный?

Машина свернула с дороги, нырнула в заржавевшие металлические ворота и остановилась перед навесом у входа в большое вытянутое вдоль фасада трехэтажное здание. Тан вышел из машины и оглянулся в ту сторону, откуда они приехали. Ничего особенного он не заметил: ухоженный сад с большим газоном, а уже за ним ворота в высокой кирпичной стене; покрытая гравием подъездная дорожка, густо посаженные деревья по другую сторону от этой дорожки.