— Да… личный состав я не забуду, — отвечает старпом, — а между прочим, тут кое-кого из личного состава не хватает…

— Совершенно верно, — подхватывает капитан, — вот наш укротитель диких зверей…

Старпом быстро оборачивается. Но вместо того, кого он ожидал увидеть, перед ним Шулейкин.

Он в белом халате, под навесом буфетной стойки нарезает большим ножом тончайшие колесики колбасы.

— Да я теперь, собственно, уже не укротитель, а буфетчик, вместо Марианны Андреевны.

Кок поднимает и показывает окружающим кусок отрезанной Шулейкиным колбасы.

— Маэстро!.. Вот что значит талант.

Старпом медлит, оглядывается.

Многолюдный и многоцветный пляж.

Спортивного вида молодой человек, приподнявшись на песочке, смотрит в море.

— Красиво плывут!.. — говорит он своей соседке.

— Кто?

— Вон те трое… в полосатых купальниках.

И вдруг видит: к берегу подплывают три огромных тигра.

Мгновение — и густонаселенный пляж опустел. Как будто с берега улетел пестрый ковер-самолет… Заклубились вдали лиловые, зеленые, голубые халаты, зонтики, купальники.

Остался на месте только розовый толстяк. Он крепко спит, прикрыв лицо газетой… Ритмично поднимается и опускается газета.

Тигры, отряхиваясь, выходят из воды на песочек.

За каждым из них волочится веревка от ошейника.

Перед ними песчаная пустыня, усеянная лифчиками, брюками, резиновыми ластами и перевернутыми шезлонгами.

В стороне лежит упавшая на бок тележка мороженщицы и рядом куча вывалившегося эскимо.

Один из тигров заинтересовался этой продукцией и слизывает ее. Другой довольствуется ластами. А третий обнюхивает спящего толстяка, с интересом наблюдая за тем, как поднимается и опускается от его храпа «Черноморская вечерняя газета».

Усы тигра щекочат толстяка.

— Вава, это ты?..

Он снимает с лица газету. Прямо перед ним огромная морда полосатого тигра. Толстяк не выказывает абсолютно никакого удивления.

— Вечно ты мне снишься в каком-нибудь экзотическом виде, Вавочка… — говорит он и снова закрывается газетой.

Тигр раскрывает пасть, собираясь съесть толстяка, но в это мгновение подоспевшая к месту происшествия Марианна хватает веревку и оттягивает его в сторону.

А толстяк продолжает сладко спать, поднимая и опуская своим храпом «Черноморскую вечернюю газету».

Марианна тащит тигров за веревки к воде.

— Теперь я из-за вас опоздаю… И он уйдет навсегда, и я его больше никогда, никогда не увижу…

Тигры вместе с Маришкой входят в воду.

Вдали на берегу заливаются милицейские свистки.

Олег Петрович выходит из своей каюты с чемоданом в правой руке. Левой рукой он держит за лапу своего приятеля — шимпанзе. Обезьяна одета по-дорожному — в тельняшку и штаны. На голове у нее морская фуражка. В свободной руке она держит второй чемодан старпома.

Команда стоит на палубе.

Олег Петрович все еще ждет чего-то. Неловкая пауза.

— Кажется, я ничего не забыл…

— Как будто ничего, — заглянув в его каюту, говорит Мотя.

Бывший старпом еще раз оглядывается на дверь Маришкиной каюты. Больше тянуть нельзя, и он начинает спускаться по трапу…

— Олег Петрович, — понимая его, говорит капитан. — А то посидим еще, чайку попьем?

— Да нет, видно, пора. Спасибо. Пошли, макака.

Старпом с обезьяной удаляются. Машут им вслед моряки.

Марианна, тяжело дыша, поднимается на борт. Придерживая тигров, она глазами спрашивает у Кныша: где?

— Ушел, — коротко отвечает тот, — опоздала.

От проходкой видна вся панорама Одесского порта — молы, причалы, суда, заросли портальных кранов. А за ними — полоска моря. Олег Петрович останавливается — в последний раз смотрит вниз на оставленное судно. И выходит за ворота. Обезьяна несет за ним чемоданы.

Мокрые тигры отряхиваются в клетках.

Марианна подбегает к борту, всматривается — поздно! Поздно! Олега Петровича уже давно нет.

К девушке подходит капитан, обнимает её за плечи.

— Ну что ты, Маришенька? Встретитесь. Уверен, что еще встретитесь, и все у вас будет хорошо…

— Нет, дядя. Чудес не бывает. Кончено, кончено…

И, упав грудью на перила, Маришка горько зарыдала.

Капитан, вздохнув, отходит.

Цирковой буфет.

— Да, — заканчивает свой рассказ Шулейкин, — так она стояла и рыдала, и у всей команды были слезы на глазах, сам видел — вот такие слезы, хотите верьте, хотите не верьте…

— Какой печальный рассказ, — задумчиво говорит мороженщица. — Хорошо хоть, что Марианна нашла свое призвание. Ведь она стала укротительницей тигров?

— Нет, — отвечает Шулейкин, — она не стала укротительницей. И все-таки нашла тогда свое призвание…

По фойе проходит капитан «Евгения Онегина». Он останавливается возле Шулейкина.

— Здравствуйте, Василий Васильевич, — говорит буфетчик. — Пришли прямо к номеру?

— Прямо к номеру, — отвечает, взглянув на часы, капитан. — А ты тут, я вижу, травишь, как всегда…

— Что вы, товарищ капитан, я девушке чистую правду рассказываю. Очень даже самокритично в отношении своей роли…

— Ну-ну, давай трави дальше, — добродушно говорит капитан. — А вы, девушка, слушать слушайте его, но насчет достоверности… — И капитан уходит.

— А я его узнала по вашему рассказу, хоть он, наверное, немножко постарел, — говорит мороженщица. — Сколько лет прошло с тех пор?

— Пять лет, — отвечает Шулейкин, — пять лет как одна копейка… И я до сих пор помню, как любовь дала Маришке силы броситься на тигров…

— Неужели такая любовь ничем не кончилась?.. Как это грустно… — говорит мороженщица. — Я бы его непременно нашла…

С арены доносится торжественный выходной марш.

Шулейкин выскакивает из-за стойки. Торопливо перевернув коробку конфет, на тыльной стороне которой заготовлена надпись: «Ушел на базу», — он бежит к двери, ведущей в зрительный зал. Девушка следует за ним.

На арене установлены решетки для номера с тиграми.

…В первом ряду восседают семь моряков. Тут же капитан, боцман, Мотя, Сидоренко, Кныш, кок Филиппыч и что-то жующий механик.

— А вон там, гляди… — шепчет Шулейкин. — Видишь?.. Сидят как два голубочка.

Расширившимися от любопытства глазами девушка оглядывает ряды.

— Правей, правей, — шепчет Шулейкин.

В первом ряду сидят Марианна и Олег Петрович.

— Понятно? — шепчет Шулейкин.

— Понятно… — восторженно глядя на них, шепчет мороженщица, — все понятно…

Выходной марш отгремел, но укротитель не выходит. Вместо него на манеже появляется смущенный шпрехшталмейстер.

— Уважаемые товарищи! Маленькая задержка! Прошу извинения!.. Здесь присутствует доктор Скворцова?

Легкий шум проходит по рядам. Марианна поднимается со своего места.

— Не откажите пройти со мной, — просит шпрех, улыбаясь. — Заболел артист…

Конюшня цирка наполнена тигриным ревом. Большой тигр, сидя посреди клетки, открывает пасть, машет в воздухе лапой и недовольно мотает головой.

Укротитель — солидный мужчина в роговых очках, малиновой косоворотке и сафьяновых сапожках — бросается к вошедшей Марианне.

— Марианна Андреевна, дорогой наш звериный доктор… на вас вся надежда.

Надев халат, Марианна входит в клетку. И тигр сразу успокаивается.

— Ну что ты, глупенький? — журит его Марианна. — Подумаешь, зубки болят. Сейчас все пройдет!..

Тигр разевает огромную пасть. Марианна наполовину скрывается в ней со своими инструментами. Зверь мычит, но терпит операцию.

Окружающие, затаив дыхание, следят за тем, что происходит в клетке.

— Все! Вот какая была занозина!

Марианна появляется из тигриной пасти и показывает зверю нечто зажатое пинцетом.

— Косточкой занозил… Ничего, до свадьбы заживет!..