Мы с машинкой вырвались на дорогу, ее моторчик радостно урчит, набирая скорость. Через некоторое время начинает вибрировать ларист — Лион. Скидываю звонок. Он звонит снова, опять скидываю и набираю Алока:

— Ал, я на развилке, забери меня!

— Еду!

Скидываю очередной звонок Лиона и выкидываю ларист, доезжаю до развилки и выключаю двигатель. И только музыка остается со мной. Я смотрю в темноту и плачу, злость покинула меня, вместо нее навалилась усталость и безразличие… Вскоре на шоссе, ведущем из города, показался свет фар. Алок вышел из машины, открыл дверцу с моей стороны, молча, взял меня на руки и отнес в свою машину. Резко развернулся и помчался по направлению к городу.

— Садись, я прикажу подать ужин.

— Я не хочу есть, — я равнодушно разглядывала комнату, в которую привел меня Алок. Прошлась по ней, остановилась у зеркала, поправила прическу. Яркая бирюзовая линия отразилась в зеркале. Надо сделать то, за чем я сюда пришла. Медленно потянула бретельку с плеча. Алок подошел ко мне:

— Остановись! — вернул бретельку на место, протянул мне бокал с вином:

— Выпей!

Я залпом опрокинула бокал, голова слегка закружилась. Алок забрал у меня бокал, поставил его куда-то, потом обнял меня со спины, поцеловал в шею, прошептал:

— Я все сделаю сам, закрой глаза…

Его руки скользнули по моим рукам, плечам, он потянул за цепочку моей музыкальной подвески, замер на секунду, и вдруг музыка заиграла громко. Танго. Он подхватил меня, резко развернул и прижал к себе. Шаг, еще шаг, поворот, шаг, шаг, роняет меня и наклоняется надо мной. Его глаза и губы так близко… И я не могу отвести взгляд от его черных глаз… Шаг, шаг, я изгибаюсь в его уверенных и сильных руках. Еще один разворот и я опять стою перед зеркалом, а он за мной. Мелодия меняется, теперь она медленная и обволакивающая. Он наклоняется, целует шею, плечи, его рука скользит по моей спине, потом обе руки медленным движением сдвигают бретельки с моих плеч, и платье с тихим шелестом падает к моим ногам. Алок на секунду замирает, я чуть приоткрываю глаза и ловлю в зеркале его удивленно-восхищенный взгляд. Ну, да, под платьем только чулочки, я же знала, куда и зачем иду… Но в следующую секунду мне уже не до этих мыслей — одно движение руки и все мои украшения падают на пол, еще одно движение и с тихим щелчком заколка высвобождает мои волосы, а потом его руки скользят по моему животу и бедрам. Я выгибаюсь назад, прижимаясь к нему и подставляя губы для поцелуя. Его губы прикасаются к моим, сначала легко, как бы пробуя на вкус, но потом все настойчивее… И вот он уже подхватывает меня на руки и куда-то несет. Прохладные простыни холодят разгоряченную спину, руки и губы продолжают свои ласки, вызывая неодолимое желание. Я хочу обхватить его руками за шею, но отводит мои руки назад и удерживает там, шепчет:

— Я должен сделать сегодня все сам.

Его губы опять пускаются в путешествие по моему телу, нежно касаются груди, рука спускается с живота и нежно гладит бедро, все больше заходя на его внутреннюю поверхность. Я уже не могу сдержать стон.

— Я хочу тебя… Возьми меня…

— Еще рано, — шепчет он, продолжая меня ласкать, — Сними щиты, я должен слышать тебя.

— Нет, — стараюсь сопротивляться его ментальной атаке, но еще одно усилие с его стороны и все мои щиты рассыпаются, а меня тут же заполняет и уносит в водовороте какая-то сила. И я слышу только стук его сердца, и предугадываю каждое его движение, и полностью подчиняюсь ему, и водоворот кружит меня все быстрее и быстрее…

Краем сознания отмечаю, что Алок поворачивает меня и укладывает себе на плечо, целует, шепчет:

— Ты молодец, у тебя все получилось… Теперь спи, завтра будет нужно много сил… — он гладит меня по голове, и я проваливаюсь в сон.

Сознание возвращалось постепенно. Сначала я почувствовала, что меня что-то держит и не дает шевельнуться, приоткрыла глаза, мерно вздымается мускулистая грудь, длинные черные волосы. Чуть приподняла голову, руки сразу прижали сильнее. Алок… И я вспомнила… Что же я наделала… Я застонала… Алок тут же навис надо мной:

— Что случилось? Тебе плохо?

— Да, мне очень плохо!

— Где у тебя болит?

— Нигде у меня не болит… Я просто… Что же я наделала…

Алок облегченно вздохнул, прикоснулся ко мне губами и опять прижал к себе.

— Ничего ты не наделала, жизнь своему дракончику дала…

— Можно я теперь пойду? — попробовала я выбраться из его объятий.

— Куда пойдешь?

— Не знаю, куда-нибудь.

— Ния, дракончика теперь еще вырастить надо…

— Ну, где-нибудь и выращу, пусти!

— Можно, конечно, и где-нибудь, но только растить со мной придется…

— Что? — и, пока я переваривала полученную информацию, он добил меня:

— А чем тебя, собственно, мой замок не устраивает?

— Какой замок? — я вскочила и подбежала к окну, отдернула тяжелую штору. Вниз, вправо, влево, насколько хватало вперед — везде высились скалы и снежные вершины… Я застонала и прижалась лбом к холодному стеклу. Алок подошел и обнял меня.

— Мы же вчера в городе были?

— А когда ты заснула, я перенес тебя сюда.

— Зачем?…

— Здесь будет удобнее растить твоего дракона, — ответил он, разворачивая меня к себе лицом.

— И долго его растить?

— Пока не вылетит… — он приподнял мое лицо за подбородок и коснулся моих губ своими губами. И меня опять закружил водоворот, ноги подогнулись, Алок подхватил меня на руки и, не прекращая целовать, понес обратно в кровать. И я опять растворилась в нем и молила только не останавливаться…

Моя голова лежала на плече у Алока, а сам он обеими руками прижимал меня к себе. Я лениво накручивала на палец прядь его черных волос и пыталась сосредоточиться хоть на одной мысли.

— Ал, а у драконов магия какого цвета?

— В каком смысле?

— Ну, у боевых магов она синяя, у целителей — красная…

— А ты про это… — он провел ладонью по моему левому предплечью.

— В частности и про это…

— Да, это моя линия, — прижал он меня сильнее и поцеловал в макушку.

— А почему она видна только в отражении?

— Лион попросил.

— Кого?

— Меня. Она появилась, когда я нашел тебя и вытащил из Межземелья. Лион, зная твою любопытную натуру, попросил сделать ее невидимой для тебя.

— То есть, остальным она была видна?

— Вспомни, какие у тебя были платья. Тебя, кроме Лиона, Брайса и Яруси никто не видел с голыми руками. Так что все сохранялось в тайне.

— А мне сказали, что татуировка — это воля богов…

— Так и есть. Я просил помощи у своего бога, когда искал тебя. И он соединил нас с тобой. А потом, по просьбе Лиона, просил защитить тебя.

— А он какого цвета?

— Кто?

— Твой бог?

— Ния, у тебя в голове такая каша… — вздохнул Алок, отчаявшись понять мои вопросы и попросту покопавшись в моей голове, самым наглым образом проигнорировав мои щиты.

— Нашего бога зовут Довалот. Согласно легенде он был рожден смертной женщиной от древнего дракона и Квалмэру.

— Квалмэру — это кто?

— Бог смерти и войны. Сейчас его чаще называют Синим богом.

Пока я пыталась сообразить, как можно родить сразу от двух мужиков, Алок продолжил свой рассказ:

— Довалот стал первым, кто имел два образа — дракона и человека. И все его дети тоже смогли менять свой облик. Ния, что ты там подсчитываешь?

— Хромосомы… Пытаюсь понять, кто же стал его родителями?

— Клина, Крузик и Квалмэру…

— Нет, не получается! — я села, повернувшись к Алоку, и стала объяснять ему “на пальцах”: — Половинка от мамы, половинка от папы, соединяем — получается ребеночек! А здесь… Если только Крузик и Квалмэру дали гаметы, а Клина была сурогашкой… Да, а кто такие Клина и Крузик?

Алок квадратными глазами смотрел на меня, потом прошептал:

— И как только Лион с тобой общался?