Интерес чиновничества к предпринимательской деятельности был сугубо материального свойства. Как признала в середине 90-х годов ХIХ века "высочайше учрежденная" при Государственном совете Комиссия для пересмотра устава о службе гражданской: "частные предприятия довольно щедро оплачивают своих служащих", в то время как у правительства нет средств, чтобы "платить столь же значительные оклады"(37). Доходы в сфере частного предпринимательства были во много раз выше даже того содержания, которое получали верхи бюрократии. В качестве примера можно сослаться на историю с С.Ю.Витте, который долго колебался, прежде чем покинуть пост управляющего одной из железных дорог с годовым доходом в 50 тысяч рублей и перейти на должность директора Департамента железных дел Министерства финансов с окладом (специально повышенным для него Александром III) в 16 тысяч рублей(38).

Бурные процессы экономического развития в конце ХIХ в., активная эмиссионно-грюндерская горячка, охватившая предпринимательские круги России, затронули и чиновничество. Появляется тип дельца-чиновника, который, занимая видное место в бюрократической среде, смыкался с деловым миром и его прямые служебные обязанности становились придатком к деятельности "на ниве частных интересов". Одной из наиболее скандальных фигур в этом ряду несомненно был директор (1891-1896 гг.) Горного департамента Министерства государственных имуществ, горный инженер К.А.Скальковский, который уже с середины 80-х годов был по существу на содержании парижских Ротшильдов, что не было тайной и для правящих кругов. После выхода в отставку "с пенсией" К.А.Скальковский быстро стал одной из крупнейших фигур нарождающейся финансовой олигархии в России.

Основная часть верхов чиновничества занимала доходные места в правлениях капиталистических компаний после ухода с классных должностей в системе государственного управления, что особенно было характерно для чиновников экономических министерств. Подобная тенденция получила развитие в ХХ веке. В годы предвоенного финансово- промышленного подъема, многие известные тайные и действительные статские советники занимали прочное место в высшем предпринимательском эшелоне, обосновавшись в правлениях крупнейших компаний и коммерческих банков. В их числе: А.И.Вышнеградский (вице-директор "Особенной канцелярии по кредитной части"); Л.Ф.Давыдов (директор того же подразделения Министерства финансов); А.К.Дрейер (чиновник Министерства финансов и член комитета Управления железнодорожных дел Министерства путей сообщения); Е.Э.Картавцов (управляющий Дворянским земельным и Крестьянским поземельным банками); В.И.Ковалевский (директор Департамента торговли и мануфактур и товарищ Министра финансов); Д.Е.Куриленко (директор Государственного банка); Н.Н.Кутлер (товарищ Министра внутренних дел и Министра финансов, а затем Главноуправляющий земледелием и землеустройством); князь С.В.Кудашев (чиновник Министерства внутренних дел и Главного управления уделов); А.И.Путилов (директор Общей канцелярии Министерства финансов, товарищ Министра финансов и управляющий Дворянским и Крестьянским поземельным банками); В.И.Тимирязев (товарищ Министра финансов и дважды – Министр торговли и промышленности); Я.И.Утин (директор одного из департаментов Министерства юстиции); М.М.Федоров (редактор "Вестника финансов, промышленности и торговли" и "Торгово-промышленной газеты", управляющий отделом торговли Министра финансов и управляющий Министерством торговли и промышленности); С.С.Хрулев (товарищ прокурора Петербургской судебной палаты) и другие. Известный русский библиограф и публицист Н.А.Рубакин в 1912 г. констатировал очевидное общественное явление – массовое участие высшей бюрократии в делах крупнейших акционерных компаний(39). Дворянско-бюрократические "сферы" превратились в один из важнейших социальных источников пополнения рядов деловой элиты России.

Однако наиболее многочисленной была группа носителей высших чиновных званий из числа тех, кто традиционно занимался предпринимательской деятельностью, совмещая ее с некоммерческими занятиями. Здесь особо стоит отметить благотворителей и многих иных, различными путями добившимися чинов, орденов и званий за "неслужебные отличия". Чины и ордена, в отличие от почетных званий, не только повышали общественную значимость и респектабельность отдельного предпринимателя, но и позволяли выйти за пределы сословно-социальной обособленности, а для национальных меньшинств (в частности, для евреев), открывали реальные возможности для качественного изменения своего социального положения. Помимо прочего, они получали и право поступать на государственную службу. В одной из статей Устава о службе гражданской говорилось, что "купцам, получившим какой бы то ни было чин вне порядка службы, не возбраняется вступать в гражданскую службу"(40). Чин коллежского регистратора давал право на личное почетное гражданство; чин титулярного советника – личное дворянство, а чин действительного статского советника – дворянство потомственное.

К концу ХIХ века в России существовало 27 жалуемых наград: 15 – орденами и 12 – чинами. Особый интерес для дельцов имели не награды вообще, а именно высшие: чиновные не ниже 4 класса (чин, дававший право на общий гражданский титул "превосходительства") и орденские – от Владимира 4 степени. Сама наградная политика государства на протяжении ХIХ века, но особенно в конце ХIХ – начале ХХ. вв., являлась своеобразным синтезом двух противоположных тенденций. С одной стороны, правящие круги осознавали необходимость поощрения наиболее значительных дельцов, добившихся крупных успехов в предпринимательской области и вносивших большой вклад в развитие различных отраслей культуры и просвещения. Как констатировала Комиссия по пересмотру устава о службе гражданской, "в видах оживления благотворительности и для привлечения состоятельных частных лиц к пожертвованию на дела общественного призрения, члены различных благотворительных обществ и учреждений, не несущие никаких служебных обязанностей, приравнены уставами и штатами сих учреждений к лицам, состоящим на государственной службе, причем должностям им присвоены нередко весьма высокие классы по чинопроизводству и разряды по шитью на мундире"(41).

Это положение устраивало далеко не всех. В правящих кругах господствовала чиновно-бюрократическая психология, дворянская спесь и корпоративные предрассудки, мешавшие власть имущим признать капиталиста, равного себе по социальному статусу. Подобные настроение и взгляды приводили к неоднократным попытками законодательно закрыть, законсервировать дворянско-бюрократический мир от проникновения в него новых элементов, сделать высшие чиновные звания и дворянское состояние лишь кастовыми признаками. Одним из проявлений этих настроений было принятие в 1892 г. закона, запрещавшего награждать купцов, мещан и других лиц, не состоящих на государственной службе, чинами.

Однако само понятие "государственной службы" законодательно трактовалось достаточно широко и охватывало не только систему административного аппарата. По замечанию С.Ю.Витте, "изящные искусства, литература, наука, прикладные знания, промышленность, торговля, сельское хозяйство, общественное управление, благотворительность – все это у нас в России состоит на государственной службе, если не целиком, то во всяком случае в значительной своей части"(42).

Характеристика, данная С.Ю.Витте, подтверждается "служебными биографиями" многих крупнейших предпринимателей. Скажем, один из руководителей известной финансовой группы под фирмой "Л.Кноп", член советов Московского торгового и Московского учетного банков и член правлений в ХХ веке еще целого ряда компаний, барон А.Л.Кноп числился на государственной службе с 1881 года, а в классных чинах с 1883 г. На протяжении всего этого времени он выполнял лишь декоративные обязанности попечителя Набилковской богадельни в Москве, за что и получил в 1912 г., по выслуге лет, чин действительного статского советника(43). В свою очередь, один из хозяев Учетного и ссудного банка Ф.Ф.Утеман получил действительного статского советника "за службу" в качестве попечителя женской профессиональной школы в Петербурге и т.д.(44). Среди служащих экономических ведомств фигурировали имена крупнейших капиталистов. Так по данным на 1912 год, в центральном аппарате Министерства торговли и промышленности значились: тайный советник А.Г.Елисеев (член совета по учебным делам), тайный советник А.Я.Прозоров, действительный статский советник Н.Н.Лабзин, камергер и статский советник Н.Н.Флиге (чиновники особых поручений) и другие(45).