— Мне нужно присутствовать там с надлежащим сопровождением. Репутация – все для этих людей.

— А как насчет моей репутации отвергнутого жениха? — он скривил рот, и она нахмурилась в ответ на его шутливый тон.

— У мужчин нет репутации. У них есть мастерство кружить головы, — огрызнулась Мэдди. — Кроме того, ты доктор. Единственное мнение, которое имеет для тебя значение, это твое собственное.

Это вызвало у Джейса улыбку.

— Ты сделаешь это?

Его улыбка исчезла, когда он наклонил голову. Нежность в его взгляде заполнила ее. Его глаза сияли состраданием. И нежеланием. Она смотрела в голубые глубины, и видела, как из них всплывает отказ.

— Мэдэлайн...

— Пожалуйста, Джейс. Ты должен.

Ее отчаянный тон встревожил его. Мэдди сразу это заметила. Плечи напряглись, улыбка сбежала с его лица.

— И почему же?

Она предпочла бы откусить себе язык, но теперь у нее не было выбора, кроме как сказать ему правду.

— Потому что дело сделано. Я уже объявила об этом.

— Объяв... — его глаза широко распахнулись. — О нашей помолвке?

Он переступил с ноги на ногу.

— Ты объявила о нашей помолвке?

— Мне пришлось. Прости меня.

Он моргнул и покачал головой, выглядя растерянным.

— Позволь мне объяснить.

На горле Джейса забился пульс, краска ударила ему в лицо.

— Да, лучше объяснить.

— Пожалуйста, успокойся.

Переместив вес с ноги на ногу, он скрестил руки на груди и посмотрел на нее.

— Пожалуйста, просвети меня насчет моей неожиданной помолвки.

Она искала слова.

— Амелия – мой единственный друг. Я должна присутствовать на ее свадьбе, но мой двоюродный брат Марвин не сможет меня сопроводить, — Джейс слушал, выражение лица не поменялось. Мэдди опустила глаза, бессильная перед его злостью. — Я думала найти кого-то другого, но до того, как у меня появилась возможность, Даниэль и его невеста загнали меня в угол в лавке.

— Даниэль?

Гнев на Даниэля Мэдди удержать не могла. Горечь пропитывала каждое ее слово.

— Даниэль Хогл. Мой бывший жених.

— А сюжет закручивается.

Она нахмурилась, слыша его надменный тон. Словно он понимает, чего ей стоило предательство Даниэльа.

— Даниэль притворился, что сожалеет о том, что я не могу присутствовать на свадьбе, потому что он, как и все остальные, предполагает, что я никогда не найду человека, достаточно глупого или отчаянного, чтобы быть моим сопровождающим, — ее гнев снова сменился болью. — Я могу выдержать ненависть. Но жалость...

Мэдди заставила себя улыбнуться, скрывая свой стыд, опустила глаза.

— Гордость взяла верх, и у меня вырвались эти слова.

Она взглянула на него.

— И как ты собиралась объяснить эту ложь добрым жителям Мисти Лейк? — спросил Джейс с сомнением в голосе. — Учитывая, что мы знаем друг друга меньше недели?

— Я уже подумала об этом, — сказала она, воодушевленная его вопросом. — Ты говорил, что каждый день ходишь на вызовы и что проходил мимо моего дома несколько раз.

Он наклонил голову.

— Продолжай.

— Все знают о плохом здоровье дедушки. Ты мог бы навещать его в прошлом месяце, пока был в городе.

— Ты предлагаешь мне лгать?

Она нахмурилась. Он был так искренне огорчен перспективой, что она чувствовала себя преступницей, развращающей добродетель.

— Ну, вообще, тебе не придется лгать. Ты просто позволишь людям предположить, как все было, — Мэдди кивнула в направлении непрекращающегося стука молотка сверху. — Одного слова Генри будет достаточно. Когда дело касается меня, сплетни летят быстрее ветра. Они поверят, я знаю.

— Кажется, ты все обдумала, — сказал он.

— Я надеялась, ты согласишься в обмен на возможность изучить мой случай.

Его лицо было непроницаемым, холодным, как камень. Она была обречена.

В течение нескольких мгновений Мэдди ждала, пока решается ее судьба.

— К сожалению, я понял, что у меня нет времени изучать твой случай. Я должен готовиться к приему пациентов. Как ты видишь, упавшая ветка тут все перевернула. Восстановление дома потребует огромных усилий. Не говоря уже о бумажной работе, которую нужно завершить, прежде чем я смогу принять новых пациентов, — он потер свой гладкий подбородок, взгляд стал задумчивым. — Если только...

Его слова были сладкой морковкой перед носом голодного кролика, и Мэдди не смогла устоять.

— Если только?

— Если только я не найду кого-нибудь, кто поможет мне.

Она сжала губы. Все шло не по плану. Он должен был быть так заинтересован в ее случае, что согласился бы на что угодно. Или же настолько очарован, что позволил бы ей все на свете. Хитрая ухмылка Джейса подарила ей четкое ощущение того, что он знает ее мысли.

— Твой дедушка упомянул о твоем мастерстве ведения счетов. Возможно, ты...

— Ты хочешь, чтобы я здесь работала? На тебя?

Это предложение было абсурдным по многим причинам. Оказаться запертой здесь в окружении больных и раненых было бы кошмаром. Она не смогла бы исцелять пациентов в присутствии Джейса, но и наблюдать за их страданиями не смогла бы. Проблема была в том, что выхода у нее не было, и он это знал.

— Контракт будет временным, — он ухмыльнулся. — Пока ты меня не бросишь.

Водоворот эмоций пронзил Мэдди. Растерянность, горе, и облегчение. Она едва могла думать, видя эту проклятую ухмылку.

— Работа здесь поможет нашему плану. Ты могла бы помочь своему жениху организовать домашнее хозяйство и вести медицинскую практику. Это имеет смысл, — добавил он. — Ты можешь начать в понедельник. В десять часов.

Мэдди почувствовала, что кивает, хотя не была уверена. Через три коротких дня она будет работать здесь. Она более или менее пришла в себя, когда повернулась, чтобы уйти – казалось, больше сказать было нечего.

— Как твой работодатель, я ожидаю, что ты не опоздаешь.

Она закатила глаза, шагая к двери. Он последовал за ней.

— И еще кое-что.

Мэдди остановилась, сожаление окатило ее волной. По собственной глупости она ввязалась в эту безумную аферу. И сейчас уже ничего не изменить. Она покорно повернулась к Джейсу лицом.

— Да?

Он притянул ее к себе.

Мэдди открыла рот, сердце забилось у его твердой груди. Чувства наполнились запахом поношенной одежды и ощущением твердой плоти внизу. Она моргнула, встретила его взгляд – и опьянела. Она не двигалась. Не хотела. Джейс обнял ее крепче, и Мэдди признала правду, которую не могла отрицать. Планировала она это или нет, она назвала его своим женихом, потому что надеялась оказаться здесь. В этих руках. Его глаза встретились с ее глазами. Момент растянулся до бесконечности. Его взгляд опустился к ее рту, и он опустил голову.

Ее легкий вздох растворился в тепле его губ. Она замерла в возбуждении. Его рот коснулся ее рта, прижался к нему – так сладко. Ее тело запело. Поцелуй был неторопливым и всепоглощающим. Впервые после катастрофы Мэдди почувствовала себя по-настоящему живой. Возрожденной.

Мир исчез, когда Джейс поцеловал ее. Она закрыла глаза и позволила ему исчезнуть. Поднявшись на цыпочки, Мэдди погрузила пальцы в его густые волосы. Желание пронзило тело, горячее, сводящее с ума, причиняющее боль. Раздвинув губы под напором его языка, Мэдди услышала свой стон. Это был огонь. Она отдалась ему, желая, чтобы он сжег ее дотла

Джейс прервал поцелуй, его теплое дыхание коснулось ее щеки.

— Как твой жених, я надеюсь и на это тоже.

Она все еще была в тумане возбуждения, когда он провел ее через комнату, открыл дверь и вывел на улицу. Мэдди вышла наружу в солнечный свет и пошла по Мэйн-стрит, ее разум все еще плавал в бархатном тумане. Люди проходили, шептались, но она не обращала на них внимания. Это был продуктивный день. Она возвращалась домой с новой работой, женихом, который сопроводит ее на свадьбу Амелии, и самым лучшим поцелуем в ее жизни, горящим на губах.

Джейс закрыл за Мэдди дверь, дыхание со свистом вырывалось сквозь зубы. Черт. Он поцеловал ее в наказание за то, что она втянула его в эту нелепую аферу, и что же? Кажется, вместо этого он наказал сам себя. Ее страсть застала его врасплох. Покачав головой, он улыбнулся при воспоминании о том, как она явилась к нему с намерением соблазнить. Мэдэлайн Саттер флиртовала и раньше, чтобы избежать неприятностей. Это было ясно как день.