Другие народы, живущие в диких и неизведанных местах, пользуются соляной монетой — кусками соли, которые весят приблизительно полфунта каждый, на которых стоит клеймо императора. За 80 таких монет у этих народов можно получить один saggio (1/6 унции или 1/12 фунта) чистого золота, что устанавливает отношение 1: 2 880 между солью и золотом — соотношение, которое Марко постарался определить, самостоятельно взвешивая золото и куски соли в мерах Венеции.

Немного далее, на другой стороне реки, приблизительно в пяти днях ходьбы, можно встретить города, окруженные пастбищами для лошадей, например, крупный город, Ли-ан-фу, в котором живут торговцы и ремесленники — сарацины и христиане-несториане, которые используют в качестве монет «белый фарфор, который они находят в море». Это, очевидно, маленькие раковины, часто привезенные с Молуккских островов, couries, kati или kari, использовавшиеся в Бенгалии, а когда-то и в Китае. 80 раковин стоят как один слиток чистого золота либо два больших серебряных в мерах Венеции.

Все эти деньги имеют хождение одновременно, но только в удаленных регионах, более или менее изолированных. В горных районах народы живут при особой, почти закрытой экономике, подпитываемой слабыми обменами. Они не признают власть Великого хана. И наоборот, везде, где устанавливается эта власть, обязательно имеет хождение монета, сделанная из коры дерева для обменов различными ценностями, изготовление и котировку которых изучает Марко: «Как Великий хан распространяет по всей стране кору дерева, похожую на бумажные листы». Эта глава, которую он мог бы озаглавить «Об искусстве и способе делать деньги из ничего и присваивать себе большие богатства», повествует о монетных расчетах, применяемых во всей империи, и о способе, которым суверен заставляет вернуть огромное количество ценных металлов в свою казну. В Пекине выпускают только купоны, сделанные из части коры шелковицы, дерева, которое так распространено в Китае, «что во всех краях его полно». Все купоны были снабжены печатью императора, и каждый, кто бы он ни был, даже иностранец, как только приедет, должен был пользоваться этими деньгами. «И никто не осмеливается им отказать, поскольку он будет тут же предан смерти».

Торговцы, которые возвращаются из Индии, привозя золото и серебро, жемчуг или драгоценные камни, продают их только в казну, пополняя императорскую сокровищницу. В качестве оплаты они получают деньги из коры дерева, которые позволяют им производить все товарно-денежные операции в этой стране. Когда одна из этих «chartretes» слишком стерта, ее меняют на новую, удерживая 3 процента выгоды.

Эти очень точные сведения впоследствии будут использованы всеми миссионерами и путешественниками в Китае, а затем авторами учебников для торговцев. Они соответствуют тому, чт*о мы знаем о выпуске денег и денежной политике Монгольской империи. Их описывают «Анналы» династии, тщательно анализируемые историками и частично переведенные М.Г. Потье в документальном издании «Книга о Марко Поло, гражданине Венеции». Это было, по правде говоря, не собственное изобретение монголов. Это практиковалось уже очень давно, чтобы восполнить нехватку денег и ценных металлов. Во всяком случае, с 1260 года, первого года царствования Кубилая, появляются в обращении купоны обмена, без сомнения, шелковые; затем произошла эмиссия шелковых или сделанных из коры купонов, чтобы компенсировать недостаточное поступление дополнительных ценностей в казну.

Изыскания Марко Поло в области механики денежного обращения не отвечают в должной степени интересам купца, занятого вопросами торговли. Наш автор думает только о государстве. Конечно же, он доносит до нас некоторые сведения, когда прослеживает какую-либо сделку. Он напоминает, что самый маленький из этих купонов стоит всего лишь половину tournesel (половина су Турина); другой купон, побольше — один tournesel (один су Турина); можно найти целую серию купонов, которые стоят дорого, стоят в деньгах Запада (а именно Венеции) в 5 раз или 10 раз больше, а другие купоны стоят от 1 до 10 бизантов (золотые монеты Константинополя). Перечисление скучное, которое напоминает текст учебников. Но это представляется автору важным с государственной точки зрения. Его интересует, каким образом пополняется казна. «Итак, я вам рассказал о способе и причине, почему великий Сир (господин) должен иметь и имеет больше богатств, чем другие суверены мира, о которых вы много слышали». Это, можно сказать, упрощенный урок политэкономии. Наш автор гордится тем, что принимает столь активное участие в работе хорошо отлаженной государственной машины.

Марко Поло подробно рассказывает о знаменитой организации постов по всей империи, но рассказывает с той же целью: показать в выгодной свете прекрасную работу государственного аппарата, а вовсе не затем, чтобы полнее информировать путешественников. «Как из Камбалука идут посланцы и курьеры многими землями и провинциями». Он вскоре рисует картину очень подробную, в совершенстве задокументированную. На главных дорогах через каждые 25 или 30 миль были построены прекрасные почтовые станции, «красивый дворец, большой и богатый», с комнатами, «богатыми кроватями, очень красивыми и хорошо заправленными, где есть все, что нужно путешественнику, даже богатые шелковые одеяла». На каждом из постов можно найти по меньшей мере 200, иногда 400 лошадей, «снабженных богатыми сбруями». Таким образом, имеется 10 000 таких дворцов и более чем 300 000 лошадей, «и это вещь — такая прекрасная и такой великой красоты, что едва ли откажешься ее описать». Император содержит также целую армию почтовых курьеров-скороходов, которые носят широкий пояс, увешанный колокольчиками, для того, чтобы его было слышно на дороге, когда он приближается к почтовой станции. Эти станции гораздо более скромные, чем посты для курьеров, передвигающихся верхом; они окружены домами, где живут посыльные. «И есть маленький замок, вокруг которого XL домов, в которых живут люди, которые являются послами великого хана». Скороходы идут и ночью, и днем и за один день делают десятидневный пробег.

«Описание мира» упорно не говорит ни единого слова о том, как путешествуют торговцы: о караван-сараях, об организации караванов, о животных и погонщиках мулов и верблюдов, о ценах. Наш рассказчик чувствует потребность подробно говорить о государственном устройстве и петь ему дифирамбы.

С большим уважением (в двух больших главах, таких же подробных, как предыдущие) автор повествует о том, как правитель регулирует ценовую политику при продаже зерна, чтобы устранить возможность злоупотреблений и предотвратить голод в стране: «Как Великий хан распространяет хлеб, чтобы спасти людей во время дороговизны». И далее: «Как Великий господин оказывает милость бедным». Учебник для купцов Пеголотти и другие руководства повествовали об урожаях и сезонных изменениях цен для большей выгоды негоциантов. Они дают разного рода информацию, чтобы благоприятствовать перепродаже и показать, как разместить свои деньги с наименьшим риском. Марко, наоборот, как всегда, придерживается другой точки зрения, точки зрения общественного интереса и, следовательно, правительства. Он рассматривает голод и неурожай не как повод для большей милости, но как серьезное несчастье, опасное для подчиненных народов — несчастье, с которым нужно бороться. Он показывает превосходство положения имперской администрации, которая закупает и складирует большие запасы для собственного пользования.

В повседневной жизни Марко занимается не только тем, что служит и пытается завоевать авторитет. Он восхищается новым для него стилем жизни, к которому родная Венеция его, конечно же, не подготовила.

Он стал светским человеком и интересуется всякого рода развлечениями. Королевским охотам он посвящает не менее пяти глав, точных, документальных, которые, видимо, являются информацией из первых рук. Как не отметить удивительные места, описывающие охоту летнюю и зимнюю, в произведении, которое нам иногда рекомендуют как «воспоминания торговца»?