— Фейс Хайленд! — воскликнул седовласый старец, который напоминал вековой узловатый дуб. — А ты ничуть не изменилась.

Это была неправда. Фейс заметно похудела, а ее прямые белокурые волосы с непокорными завитками с годами обрели темный медовый оттенок. Но, очевидно, ее внешность изменилась не настолько, чтобы обмануть обитателей этой тесно спаянной общины на самом севере Каскадных гор.

— Да, — ответила она старику. — Это я. Как поживаете, Монтегю?

— Лучше не бывает.

Взгляд старика неотступно следовал за ней, пока она с напряженной улыбкой пробиралась к полукруглой стойке, занимавшей почти всю дальнюю стену. Она чувствовала, как десятки глаз сверлят ей спину, — и глаз явно не дружеских. Развалившиеся за столами посетители ничем, в сущности, не отличались от старомодных деревенских старейшин, а уж те-то, разумеется, никак не могли оправдать легкомысленные и бедовые выходки девчонки, какой она была до того, как вышла за Роберта. Наверное, ей не в чем было их винить — тем же взглядом они бы провожали оленя, неожиданно выскочившего из чащобы… Но все равно откровенное любопытство раздражало.

Лишь усевшись на высокое сиденье, она заметила человека с чашкой кофе, сидевшего у другого конца стойки. Молодой, хорошо сложенный мужчина с худым смуглым лицом повернул голову в сторону зала.

Фейс ахнула. Не может быть. Этта говорила, что его давно никто не видел в Сноувилле. Она отвернулась, затем снова посмотрела на сидевшего мужчину, не веря глазам, надеясь, что ей показалось. Это, должно быть, привидение — во всяком случае, не Арни О'Грэди.

Она заставила себя всмотреться пристальнее, и сомнений не осталось: человек, на которого она таращилась во все глаза, — не привидение. Призраки не носят дорогие темно-синие пуловеры и не выглядят столь притягательно. И еще у призраков не бывает таких четко очерченных губ.

Фейс хорошо помнила эти губы. Они никогда не целовали ее всерьез, но в течение тех сумбурных, похожих на сон недель она думала, что вскоре это случится…

Конечно, теперь он смотрелся куда более зрелым мужчиной, а его темно-каштановые волосы стали намного длиннее. Но ошибки быть не могло — достаточно взглянуть на это волевое, даже несколько агрессивное лицо, на густые ресницы, затенявшие иссиня-черные глаза, как всегда, пронизывающие собеседника насквозь.

— Вот-те на! Неужели это пропавшая невеста из провинции? — добродушно протянул Арни. — Привет, Фейс. Приехала домой на Пасху?

Она покачала головой и ответила неровным, чуть хриплым голосом:

— Да, но теперь я не могу тут остаться.

Он поднял брови — когда она была подростком, ее это пугало.

— Вот как? Надеюсь, не из-за меня?

Фейс покраснела. Она изо всех сил старалась не подать виду, что взволнована, хотя у нее и были причины переживать из-за своего поступка тогда, в церкви. Вряд ли они оба смогут это забыть.

— Нет, — ответила она, раздраженная собственным смущением. — Конечно нет. Не льсти себе, Арни. Я приехала провести Пасху с Эттой и ее семьей. Но стоило мне добраться сюда, как они все заболели ветрянкой.

— Этта? — Арни побарабанил пальцами по стойке. — А, да, молодая леди в желтом, она была подружкой на нашем несостоявшемся венчании?

— Да, — кратко ответила Фейс.

— И у нее ветрянка?

— У нее, у мужа и у обоих детей. Поэтому я не могла остановиться у них.

— Нет конечно. Помнится, роль заботливой сиделки тебя не привлекала.

— Это не… — Увидев, как полдюжины голов обернулось к ним, Фейс понизила голос: — Это нечестно, Арни. Этта сама не захотела, чтобы я оставалась. У меня никогда не было ветрянки, и она сказала, что хотя ей и жаль, но в подобных случаях не ищут компании. И предложила мне остановиться где-нибудь еще.

Когда все шеи из-за столиков вытянулись в направлении приезжих, Фейс сообразила, что продолжать беседу, не привлекая внимания, попросту безнадежно. Ей в общем не очень-то и хотелось. Прошли те времена, когда Арни был ее другом и наставником, хотя и занудливым. Она проползла бы по битому стеклу, только б доставить ему удовольствие, но он бы этого и не допустил… С тех пор слишком многое изменилось, и, если бы теперь он оставил ее истекать кровью, она не была бы в обиде.

— Мне лучше уйти. — Женщина соскользнула с высокого табурета.

— Фейс! Уже уходишь? Ну вы, горожане, и нетерпехи! — Крупный молодой парень с рыжими волосами выскочил из кухни, вытирая руки полосатым кухонным полотенцем. — Куда спешить?

— Извини, Клайд. Мне пора. — Она огляделась, ища способ улизнуть и одновременно не желая быть невежливой. — Э-э… Ты всегда говорил, что превратишь свое заведение в нечто особенное. Кажется, тебе это удалось. Так вкусно пахнет!.. Я просто не заметила, что уже поздно.

— Это я ее спугнул, — заявил Арни, подняв голову и обменявшись едкой улыбкой с парнем. — Извини, Клайд.

— Хм, — фыркнул тот, — Фейс всегда была такой импульсивной. Некоторые девушки не чувствуют, что старым друзьям есть о чем поговорить с бывшими добрыми подружками. — Он обменялся с Арни взглядом, как мужчина с мужчиной, а затем печально улыбнулся.

— Ну, эта-то все чует за километр, — усмехнулся Арни. — Не так ли, Фейс?

Резко отвернувшись, молодая женщина стала неловко пробираться к выходу. Это уж слишком! Удар ниже пояса… Жестокость? Но это так не похоже на Арни. Конечно, он ей ничего не должен; уж если на то пошло, скорее — наоборот. Да и что она могла знать о переменах, случившихся за многие годы с человеком, который был идолом ее детства и которого она покинула прямо у алтаря?

Совсем немногое. Имя его часто мелькало на страницах газет — в основном, в связи с потрясающе успешными финансовыми операциями. Ей было известно, что он заработал чертову уйму денег, живет в Сиэтле — в доме, который являет собой настоящий шедевр архитектуры. О таких акулах наперебой рассказывают модные глянцевые журналы.

Открыв дверь, она на мгновение пошатнулась под напором стылого ветра и снега и нехотя выбралась наружу, в темную ночь.

На минуту дыхание у нее захватило от холода. Она остановилась, стараясь набрать воздуха, и сразу же пожалела об этом. Дверь за спиной хлопнула, и Фейс почувствовала на плече твердую руку.

— Пошли, — повелительно сказал Арни, толкая беглянку перед собой по улице, как будто у нее были хорошо смазанные колеса вместо ног. — Я остановился в гостинице «Гранд-Кули».

— Очень мило. А я нет, — ответила Фейс, безуспешно пытаясь высвободиться из рук спутника.

— Нет? А где же? — Не меняя направления, Арни по-прежнему подталкивал ее по заледеневшей дорожке.

— Пока сама не знаю, — выдавила она из себя. — Все знакомые или переехали, или укатили куда-то на Пасху. Или у них уже дом полон гостей.

— Ну так пойдем в мой отель, — решительно сказал он. — Там нет ресторана, но это лучшее, что может предложить Сноувилл.

— Да, но… — Фейс прикусила губу.

— В чем дело? Боишься, я буду ночью красться по коридору, чтобы отомстить тебе? Но если бы мне этого хотелось, разве не проще было сделать это несколько лет назад?

— Нет. — Фейс задохнулась от порыва ветра, бьющего снегом в лицо. — Нет, ты так не поступишь. Если бы ты переживал по-настоящему, то не позволил бы мне выйти за Роберта.

— Верно. — В голосе его зазвучали стальные нотки. — Не позволил бы. — Он развернул ее лицом к освещенному входу. — Вот мы и пришли.

— Арни, — попыталась она слабо возразить ему, пока он открывал тяжелую стеклянную дверь и бесцеремонно вталкивал Фейс в теплый вестибюль, устланный красным ковром. — Арни, подожди же!

— Послушай, — сказал тот, и на его выразительном лице отразились одновременно раздражение и нетерпение. — Начинается весенняя снежная буря, ничего подобного я давно уже не видел. Тебе негде спать, а «Гранд-Кули» — это лучшее среди худших. Чего ты ждешь? Что молодой ревнивый рыцарь примчится сюда на мотоконе, чтобы спасти тебя из моих когтей?

Фейс отвернулась.

— Если ты о Роберте, он мертв.

Арни ответил не сразу. Последовало неловкое молчание, а потом она снова ощутила на своем плече мужскую руку.