— Неплохая мысль, — одобрил Фред, подвигая к ней одну из поданных им чашек. — Как это я сам не догадался?

— Ну, думаю, вчера ты был рассержен на меня, а когда немного отошел, уже стемнело. К тому же вспомни, какой жуткий день был. Это сегодняшнее чудесное безоблачное утро навело меня на мысль о камере. — Фредерика немного покривила душой. Ей, конечно, интересно было поснимать живописные пейзажи, но больше всего хотелось запечатлеть самого Фреда. И эту его улыбку-усмешку…

— Ладно. Но признаюсь сразу, я в фотографии ничего не смыслю. Могу снимать только автоматом, чтобы щелкнуть — и готово. Всякие там объективы, выдержки и диафрагмы не для меня. А у тебя какие таланты в этой области?

— Примерно такие же, — скромно ответила Фредерика, хотя прекрасно разбиралась в фотосъемке. — Но если аппарат хороший, то справлюсь.

— Ну и отлично. Мисс, — обратился он к официантке, лениво протиравшей бокалы на другом конце стойки, — не скажете, где ближайший «Вулмарт»?

— Скажу, отчего же нет, — охотно отозвалась та, обрадовавшись возможности поболтать. — Это в Дервине, в восемнадцати милях на запад по Семидесятому. На противоположной стороне, на холме. Сразу заметите, не ошибетесь. А ближайший съезд примерно еще через полмили…

— Спасибо, мисс, — прервал ее Фред, почувствовав, что женщина готова говорить и говорить. Он положил на стойку пару долларов, встал и потянул за собой Фредерику, на первый взгляд небрежно, но крепко обняв за тонкую талию. — Идем, нам пора. Нельзя сидеть тут целый день.

Оказавшись на улице, он не отпустил ее, а довел до самого грузовика, помог подняться в кабину и потом медленно обошел вокруг машины, стараясь не расплескать полученного удовольствия. Сердце колотилось, как у четырнадцатилетнего мальчишки, впервые поцеловавшего девчонку, на которую засматривался половину своей такой еще короткой жизни. Господи, до чего она хороша, восхищенно подумал он. Такая гибкая и в то же время сильная. Одно слово, наездница!

Фред уселся за руль, завел мотор, повернулся к Фредерике и улыбнулся.

— Ну, поехали?

Девушка улыбнулась в ответ и кивнула. Она все еще ощущала прикосновение его сильных, теплых, таких мужественных рук. Почему-то у Роджера ладони всегда потные, мелькнула неуместная мысль и тут же исчезла, унеся с собой и воспоминания о женихе, дожидающемся ее возвращения на другом краю света.

И снова они мчались на запад по шумному хайвэю, обгоняя другие грузовики, которые по-деловому, не форсируя событий и не превышая лимит скорости, прокладывали свой путь к месту назначения. Обычно Фред ехал так же, обычно, но не сейчас. Сегодня он уже сделал лишнюю остановку и много еще сделает. Немного выбьется из графика, не сильно, чтобы не допустить штрафов, но достаточно, чтобы продлить удовольствие и довезти Фредерику до солнечной Калифорнии. Она успеет и там сделать свое дело, а пока… Пока, похоже, ей тоже приятно его общество. Не так, как ему, естественно, но все же…

— Фред, смотри, вон он! — закричала она, указывая налево. — Скорее перестраивайся!

Спустя три минуты они вошли в супермаркет и, не торопясь, пошли к прилавку с техникой. Фредерика поговорила с продавцом за стойкой, выдав таким образом свое более глубокое знание предмета, чем показала раньше, выбрала аппарат и к нему пять пленок.

— Боже мой! — воскликнул Фред. — Вот это размах! Когда ты собираешься все это отснять? К концу следующего года?

Но она не обратила внимания на его насмешку и направилась к кассе. А оказавшись снова в машине, начала восхищенно крутить в руках приобретенную игрушку.

— Отличная модель, просто отличная, — с удовольствием констатировала Фредерика, вставила пленку, немедленно навела объектив на Фреда и нажала на спуск. — А вот и первый кадр.

— Давай и я тебя сфотографирую, — предложил он. — Ведь это твое путешествие. — Она отдала ему аппарат, поправила волосы, которые и так были в полном порядке, и улыбнулась. — Внимание, снимаю! Вот и хорошо, а теперь у машины. Подожди, я помогу тебе выйти.

Фредерика терпеливо ждала, пока он спустится на землю, откроет дверь и снова обхватит сильными пальцами ее талию. Тогда она положит ладони на его широкие плечи и обопрется. Какое блаженство!..

Они стояли, не спеша размыкать объятий, и смотрели друг другу в глаза. И эти глаза говорили громче и яснее, чем мог выразиться язык. Мгновение длилось и длилось, и обоим не хотелось разрушать его. Только звук громко захлопнувшейся дверцы подъехавшей машины заставил их прийти в себя.

Фред опустил руки, неловко отвел глаза в сторону и прошел немного вперед, выбирая самую выигрышную, на его взгляд, позицию. А порозовевшая то ли от ветра, то ли от волнения Фредерика приняла полушутливую позу фотомодели, рекламирующей новейшую марку автомобиля.

— Готово! А теперь скорее обратно, а то замерзнешь. Ветер-то какой!

И снова он помог ей, не нуждающейся в помощи, но с таким удовольствием принимающей ее, подняться в высокую кабину.

Следующие два часа прошли в легкой, почти непринужденной беседе. Фредерика постоянно щелкала камерой, стремясь запечатлеть как можно больше так полюбившихся ей стальных монстров хайвэев. Сияющие яркими отполированными боками и огромными хромированными выхлопными трубами грузовики пленили ее воображение. Да и сами дороги, прямые и, казалось, бесконечные асфальтовые полосы, так отличались от привычных с детства африканских «шоссе» — зачастую двух пыльных колей, накатанных старыми, видавшими виды грузовиками времен Второй мировой войны.

Фред слушал ее оживленную болтовню, указывал на кое-какие достойные, по его мнению, внимания объекты. Однажды, когда она перезаряжала пленку, посмеиваясь, прокомментировал:

— Теперь я понимаю, почему ты взяла пять. Признайся, это только на сегодня, да?

Она расхохоталась в ответ, довольная шуткой. Но вскоре ей стало казаться, что настроение Фреда начало портиться. Он все чаще и чаще посматривал в зеркало заднего вида и все реже и реже говорил. А если и открывал рот, то в основном, чтобы спросить, не проголодалась ли она и не надо ли ей «попудрить нос». Остановку сделали только одну, у «Бургер кинг». Фредерика соскочила вниз, на сей раз без всякой помощи, и купила им по паре показавшихся ей безвкусными чизбургеров и по большому стакану кока-колы.

После еды, прошедшей почти в полном молчании, она утратила интерес к окружающему и скучающе посматривала в окно. Было заметно, что Фред нервничает: он вел машину странными рывками, то набирал скорость до девяноста пяти — ста миль в час, то тормозил и какое-то время тащился чуть ли не шагом.

Наконец он прервал молчание.

— Хочу задать тебе нескромный вопрос. Можно?

— Ну, попробуй, — согласилась Фредерика с замиранием сердца.

Она вдруг вспомнила жениха, о существовании которого совершенно забыла. Неужели Фред хочет узнать именно об этом? Хотя… почему ей пришла в голову такая странная мысль? Не надо выдавать желаемое за действительное. Он женат, и ему нет ни малейшего дела до моих возможных женихов, мужей или приятелей, строго сказала она себе. Да, но вдруг все-таки спросит, ехидно откликнулся внутренний голос, скажешь ему о Роджере, или…

— У тебя с собой много денег?

Девушка оцепенела, потом залилась краской. То, что она ощутила, услышав вопрос, наверное, испытывают только очень гордые люди, когда их ударят по лицу.

— Что… что ты имеешь в виду?

Боже мой, может ли такое быть? Неужели она так обманулась в этом парне? Решила, что он честный, порядочный, а он вдруг про деньги…

— Я имею в виду наличные. Американские доллары. Подожди, не отвечай, выслушай меня сначала, — добавил он, заметив, что Фредерика готова то ли взорваться, то ли разрыдаться. — За нами со вчерашнего дня следует один и тот же пикап. Я сразу не обратил на него особого внимания, в конце концов мало ли кто едет в том же направлении. Но сегодня утром он снова появился за нами, а это уже слишком большое совпадение. В такое трудно поверить. Более того, сколько бы я ни прибавлял скорость, сколько бы ни тормозил, это не помогает. Он чуть отстает или опережает нас, но потом снова пристраивается сзади. Вот я и подумал, может, кто-то узнал, что ты везешь с собой крупную сумму, чтобы вручить Бертену, и думает…