12. Единственная оставшаяся хорошая

Mo

Глаза Мо открылись, и он увидел темноту.

Ничего необычного. Такое случалось каждую ночь.

Необычным было то, что он крепко прижимал к себе маленький комочек тела.

Лотти.

Он лежал в постели Лотти.

Не на диване.

В ее постели.

С ней.

Мо лежал неподвижно и глубоко дышал, вдыхая аромат ее шампуня, ощущая ее в своих объятиях, только ее.

Через минуту он встанет, заедет к себе, переоденется, сходит в спортзал, потренируется и вернется к ней раньше, чем она проснется.

Но он дал бы себе еще минуту или несколько, чувствуя, как сильно он ее хочет.

Уйдет попозже через несколько минут, чтобы ее не беспокоить.

Этот план рухнул, когда Лотти зашевелилась в его объятиях.

Ему пришлось сдвинуться, так как он наполовину закутал ее в кокон, она повернулась к нему и уткнулась лицом ему в грудь.

— Ты не спишь? — пробормотала она.

— Да, детка. — Он снова притянул ее к себе. — Спи.

Но она больше не заснула.

Она уткнулась лицом ему в грудь, и его член напрягся.

Он хотел было повторить, что ей нужно еще поспать, но она откинула голову назад и коснулась языком ямки у основания его ключицы.

Его член определенно обратил на это внимание.

— Детка…

— Ш-ш-ш, — прошептала она, поднимая руки к его плечам и толкая его на спину, пока ее губы двигались по нему, а тело следовало за ними.

— Лотти, ты не должна... — начал он, обнимая ее за талию.

— Тихо, — прошептала она, ее губы скользнули вниз к его соску.

Прежде чем он успел возразить, ее губы накрыли его сосок, она втянула его легко и сладко.

Мо заткнулся.

Лотти молчала. Ее рот был занят. И она не торопясь исследовала его грудь, живот, к тому времени, когда она оказалась между его ног, он был болезненно твердым как камень.

Она потянула пояс его шорт вниз, обхватила яйца, он не смог сдержать стон.

Он также не мог удержаться, чтобы не приподняться на локтях и не посмотреть на нее в ночи.

Мо почувствовал, как кончик ее языка прошелся по нижней стороне его члена от основания до края головки, затем она остановилась, начиная водить языком назад и вперед.

Бл*дь, мать твою.

Он раздвинул ноги, подтянул пояс шорт плотнее к яйцам, это было великолепно.

Она провалилась в дыру между его ногами.

Обхватила рукой у его основания, подняв с живота, язык прошелся до головки, затем она глубоко взяла его, сжав в кулаке, скользя вверх по длине, которую не могла вместить в рот.

И это было потрясающе.

Голова Мо откинулась на подушку, еще один стон прокатился по его горлу.

Милая Лотти, он должен был догадаться, что у нее такой сладкий ротик.

Она сосала. Не торопилась. Она все делала правильно. И так сильно его возбуждала, что на головке появились капли, она провела языком по ним, слизав эти жемчужины, а затем взяла член в рот.

Господи.

Она упала на бок, ее бедро приземлилось на его внутреннюю часть бедра, быстро стянула трусики.

Она переместилась, оседлав его, честно говоря, Мо потребовалось столько контроля, чтобы положить обе руки ей на бедра, а не на свой член, а другую — на ее задницу, опуская ее на него.

Затем она потянулась к тумбочке, где он спрятал свой бумажник, когда пришла ее сестра с мамой.

— Позволь мне это сделать, — сказал он чужим голосом, грубым и хриплым.

— Я сама, милый, — прошептала она, бросая бумажник обратно на тумбочку.

И она сделала.

Она не торопилась, все делая правильно. И к тому времени, как она надела на него чертов презерватив, он так завелся, что чуть сразу же не взорвался в надетый презерватив.

Но он сдержался.

И он удерживал ее так, чтобы она могла на него сесть.

И он держался, удерживая ее гладкое тепло.

И он держал ее, когда она медленно опускалась, принимая его глубже.

Но он понятия не имел, как ему это удавалось, ведь она стянула с себя ночнушку.

Силуэт ее сладкого маленького тела и идеальных сисек почти расплющил его.

Но именно Лотти контролировала весь процесс.

Она двигалась медленно, извиваясь, ему хотелось ее молить, чтобы она двигалась быстрее.

Но он не сказал ни слова.

Она потянула его руку от своего бедра к промежности, он большим пальцем коснулся ее клитора.

После этого она начала скакать.

Да, черт возьми.

Когда она упала вперед, положив руки на его грудные мышцы, жестко оседлав, Мо переместил другую руку ей на задницу, крепко сжал, подушечки пальцев прижались к чувствительной коже, она издала сексуальный звук, который обжигал ему яйца, начал подпрыгивать к ней навстречу.

Вот что ему было нужно.

Мо подбадривал ее, сжимая ее попку, дотрагиваясь и лаская клитор, вбиваясь в нее.

Он услышал, как ее дыхание стало быстрым, смешиваясь с его грубым и глубоким.

Внезапно ее рука поднялась, ухватив его за шею, большой палец другой руки с силой провел по его соску, его яйца напряглись, он стиснул зубы, пытаясь не кончить.

— Мо, — выдохнула она, выгнувшись и неукротимо скача на его члене.

Господи…

Мать твою.

Он сжал обеими руками ее задницу, заставляя ее ритм ускоряться и усиливаться, сделав толчок вперед, его член взорвался, яйца опустели, как и его разум. Все, что касалось его члена и его Лотти, он все еще кончал, когда она рухнула сверху на него, ее тело расслабилось, бедра двигались, потому что он продолжал толкать ее вниз на все еще выстреливающий член.

В конце концов Мо успокоился.

Лотти насытилась и лежала тихо.

Они лежали, переплетенные и молчаливые, переводили дыхание.

Наконец она повернула голову и поцеловала его широкую грудь.

Мо подвинулся, чтобы обнять ее. Она была такой маленькой в его длинных, объемных руках, что его пальцы могли обхватить ее, дотянувшись до своей собственной плоти.

Его милая маленькая Лотти.

— Как ты? — пробормотал он все еще хриплым голосом.

— Исключительно, — ответила она, снова прижимаясь к нему щекой.

— Сладкий ротик, — похвалил он.

— Спасибо, малыш, — пробормотала она, но он почувствовал, как ее щека шевельнулась в ответ улыбкой.

— Ты тоже не поцеловала меня, — заметил он.

Он почувствовал, как ее тело зашлось тихим смехом, прежде чем сказала:

— Зато было много языка.

Было абсолютно много языка.

Мо присоединился к ее смеху, прежде чем стащил ее со своего размягчающегося члена и положил на бок на кровать.

Он поцеловал ее в макушку и поднялся с кровати.

Поправил шорты и направился в ванную, избавился от презерватива, схватил одну из толстых кремовых мочалок Лотти, обмыл член, сполоснул мочалку, вымыл руки и вернулся к ней.

Оказавшись лицом к лицу, он притянул ее к себе и снова накрыл одеялом.

— А теперь спи, — приказал он.

Она прижалась поближе и спросила:

— Кошмары, да?

Черт.

Он не хотел обсуждать с ней это.

Это была одна из причин, которая заставила его отступить.

— Нет.

Она не задала очередного вопроса.

Но почему-то его губы зашевелились.

— Приучил себя просыпаться до того, как они начнут сниться.

— Хорошо, — тихо сказала она.

— Я больше не засыпаю, потому что…

Он не договорил.

Она ответила:

— Да.

Она поняла почему.

Если он снова заснет, его будут мучить кошмары.

Она оставила этот вопрос.

Или она оставила этот вопрос ему.

— А другие женщины…

Ей не потребовалось много времени, чтобы понять это.

— Нет таких больших фанаток ночных кошмаров, которым бы нравилось, что я встаю в два-три часа ночи.

Ее тело напряглось.

— Лотти, все в порядке, — заверил он ее.

— На самом деле ничего не в порядке, — ответила она.

— Поэтому я и не с ними, а с тобой.

Он услышал, как ее голова шевельнулась на подушке, посмотрел вниз на ее лицо в темноте.

— Все равно. Все не в порядке. Они не говорили с тобой об этом?

— Ага. Чушь собачью несли. Найди способ разобраться. Таблетки. Группы.

— И что?

— Госпиталь ветеранов — настоящий п*здец. Таблетки замедляют движения и умственную способность, при моей работе я не могу медлить. А группа у меня и так есть.

Тон ее голоса стал выше от удивления, когда она спросила:

— Ты посещаешь группу?

— Она состоит из Акселя, Мэга, Огги и Буна. Иногда с одним из нас что-то случается, или один из нас видит, что у другого что-то не так, мы забираемся в чью-нибудь берлогу, выпиваем пару кружек пива и разговариваем.

— Акселя, я знаю. Мэг, Огги и Бун?

— Это парни Хоука, мои парни.

— Ох.

— Мэг — мой сосед.

Еще один сюрприз.

— У тебя есть сосед?

— Тэмми уехал, искал другое место. Переехал.

— Понятно.

— Хороший парень, — пробормотал он.

— Надеюсь, ты не переедешь ко мне с этим придурком?

Мо усмехнулся.

— Что за имя такое — Мэг? — спросила она.

— Сокращенно от фамилии Магнуссон.

— Его зовут Кортни?

Он снова начал смеяться, и сквозь смех, сказал:

— Нет. Его зовут Дэниел.

— Кстати, о Дэниеле. Бун — это имя или фамилия?

Мо продолжал смеяться.

— Имя. Фамилия его Сэдлер. И прежде чем ты спросишь, Огги — Огастус Хиро. И я подтверждаю, что его фамилия на самом деле герой — Хиро. Ему достается больше всего дерьма. Он говорит, что его имя и фамилия греческие, и поскольку большинство женщин относятся к нему как к Богу, не думаю, что он лжет. Аксель — это Аксель Пантера.

— Я была почти уверена, что Аксель — Бог, — сказала она. — А, если Огги — Бог, то я не могу дождаться, когда увижу его.

— Аксель кошка.

— То есть кот?

— Вот именно.

Это рассмешило Лотти.

Он притянул ее ближе, чтобы лучше почувствовать ее смех.

Лотти прижалась к нему и замолчала.

Когда она некоторое время молчала, он снова сказал:

— Давай, засыпай.

— А что ты собираешься делать?

— Полежу немного с тобой. Потом встану и отправлюсь в спортзал. Но я вернусь, возможно, прежде, чем ты проснешься.

— Ладно.

Он ждал продолжения, но это было все, что она сказала.

А потом почувствовал, как ее тело расслабилось, понял, что она заснула.

Именно тогда он решил, что побудет с ней еще немного, пока она не погрузиться в глубокий сон, тогда у него будет меньше шансов, что она проснется, когда он встанет с кровати.

Он получал настоящее удовольствие, находясь с ней здесь после секса, болтая и смеясь.

Так что ему было хорошо в этой постели с ней.

* * *

Мо проснулся после того, как его шлепнули по заднице.