Было стыдно и обидно. Но мы и не такое переживали, переживём и это.

И вообще — я только учусь. Имею право на ошибку. Пока… Тем более, что все остались живы и невредимы. Кроме моего самолюбия, вообще никто не пострадал. Так что обошлось всё, и ладно.

Ну вот примерно так я себя успокаивала и уговаривала, плетясь в хвосте нашей подгруппы и, стараясь сделать вид, что ничего смертельного не случилось, разглядывала эти самые Подковы.

То, что они Потерянные — сомнений не вызывало совершенно никаких. Во времени так точно. Интересно, они хоть в курсе, что живут в каких-то трёх, от силы четырёх, днях пути от столицы? Что-то мне подсказывало, что однозначно — нет.

— Даже не думал, что в Объединённых Королевствах ещё есть такие глухие места, — озвучил мои мысли Ревель.

— Вы даже не представляете, студент Кодх, насколько глухие места есть в Объединённых Королевствах, — тут же отреагировал на его реплику куратор. — Да даже в Горвихе есть такие распрекрасные места…

И то правда. Что это я.

Но, в общем, тут ничего так. Деревня оказалась маленькая. От силы дворов десять, а может, и тех не было. Аккуратненько, чистенько. Домики маленькие, но симпатичные. Курочки кудахчут, козочки блеют… красота и спокойствие. Скукота, одним словом. Интересно, Сонеа Удачливая нас с Лиской в такую же деревню собиралась переселить?

Так, что-то я отвлеклась…

Детвора с прутиками и мелкими не то собаками, не то крысами-переростками гнала огромное стадо блеющих чёрных рогатых коз в сторону редкого подлеска за чертой деревни. Женщины с деревянными ведрами в руках что-то оживлённо обсуждали у колодца. А мужики — спорили, обнявшись с вилами, граблями, топорами и лопатами. Ну и вообще — у кого что было.

Нас заметили сразу. А встретили такими счастливыми лицами и с такой надеждой в глазах, что у меня появилось ну совсем нехорошее предчувствие. И ещё одна ночевка в болотах показалась не самым неприятным, что может случиться за время нашей практики.

— Господин чёрный колдун! — воскликнул отделившийся от остальных мужик лет сорока.

Ну… это я так прикинула на глаз. Потому как за его густой рыжей бородищей лица видно не было. Зато стать видна сразу. Такого в лесу встретишь, с медведем на раз перепутаешь.

Был он в самой типичной одежде востока Объединённых Королевств. В чёрных брюках и зелёной рубашке, с закатанными по случаю жары чуть не до самых плеч рукавами. И, кстати, не сильно отстал в этом от моды столичной, распространённой в Квартале Ремесленников или Торговцев.

— Господин чёрный колдун! Как же хорошо, что вы к нам наведались!

«Господин колдун» поморщился, видимо, оценив уважительное обращение к своей особе.

— Здравствуйте, Ивлисий! — выдавил Дорк, быстро взял себя в руки и изобразил живейший интерес и участие к чужой беде. — Боюсь представить, что могло вас так встревожить, что вы аж забыли о банальном гостеприимстве.

Мужик тут же сбился с шага, спохватился, быстро мазнул взглядом по женщинам у колодца и, мотнув головой в сторону одного из домов, рявкнул:

— Брыська, быстро гостей принимай как положено!!

***

Как там положено — я не знаю. Но уже через пять минут молодая женщина, маленькая и худенькая, как тростинка, проводила нас всем составом в ближайший от колодца домик. Выглядела она полной противоположностью своему, похоже, мужу. Где-то моего роста. В тёмном платье из грубого льна и белом платке, из-под которого выбивались чёрные непослушные пряди.

Ведьмы тут же принялись помогать хозяйке накрывать на стол, парни — занимать места за столом, надеясь, что готовить это трио сегодня уже не будет, и хоть раз за эти несколько дней им перепадет что-то посытнее и вкуснее сухарей и вяленого мяса. А я решила, что некромант всё же не совсем девушка и может со спокойной душой отказаться от хозработ. По крайней мере, ведьм же не заставляли ночью стеречь оглушённую их адским зельем кикимору.

Домик, к слову, оказался таким же маленьким внутри, каким казался снаружи. Пара окон (слава Единому, застеклённым, а то я уже думала, здесь бычьим пузырем по сей день оконницы затягивают), стол, лавки, на которых мы расселись. Печка… Ну и в углу напротив входа — фигурка-оберег в виде какого-то страшилища, отдалённо напоминающего пса с крысиной мордой. Не знаю, кто тот гениальнейший мастер, так качественно изобразивший домашнего любимца Повелителя Ада, но упаси его Единый, если ему вдруг взбредёт в голову увековечить в своей работе кого-то повлиятельней собачонки.

Так, о чём это я? А!

Словом, едва мы набились битком в эту комнату, резко стало нечем дышать. Один хозяин дома занимал столько места, что его жена ходила мимо бочком, стараясь везде успеть и никого не задеть. Летняя жара и болотная духота, не щадившая нас ни разу за всё время практики, радостно уступила место палача духоте помещения.

Как-то мне сразу перехотелось есть. Зато я с такой жадностью во взгляде провожала кувшин со ржаным квасом, что Высочество похлебнулся и, от греха подальше, отдал его мне. И который, едва я сделала пару глотков, так и не занявший место за столом Дорк у меня, в свою очередь, тут же и перехватил.

— Так что у вас случилось? — потягивая квас прямо из кувшина и совершенно игнорируя мой возмущённый взгляд, спросил магистр.

— Так… это… волкодлак случился, — признался тут же староста Потерянных Подков. — Жизни уже вторую седьмицу от него нету… то козу задерёт… то воет…

— Ой, ка-ак во-о-ое-ет, — встряла его жена, ставя на стол тарелку с кашей. — Прям вот душа разрывается!

— Цыц ты, раскудахталась, — попытался оборвать её муж, но куда там.

— А что сразу цыц? Скажешь, что не так? Ка-ак заведёт… слёзы на глаза наворачиваются, — шмыгнула носом Брыська.

— Волкодлак — это у нас кто? — спросил шёпотом у меня Эвер.

— А я знаю? — пожала я плечами, не сводя взгляда со Старостиной жены, которая уже вещала, что это зверь так для погибшей в болотах суженой своей поёт. Всё надеется, что она не сгинула в трясине и обязательно к нему придёт, как только песню его услышит.

— Одно ясно: розовая меланхолия — явление, от среды обитания не зависящее. Милка бы уже побежала кружевным платком сопли волкодлаку вытирать, — сказала я и улыбнулась зыркнувшему на меня Алеку.

— Волкодлак — это оборотень, я так понимаю, — прошептал Алек, примерившись в пирожку, который точно никаким зельем начинён не мог быть в силу того, что испечён был самое позднее — вчера.

— В таком случае мы тут ничем помочь не… ай! — подпрыгнула я, оттого что магистр Дорк ощутимо наступил мне на ногу.

— Да что вы говорите, Брысья? Какой кошмар! — сочувствовал волкодлаку, хозяйке дома и особенно мученически закатившему глаза хозяину наш куратор. — Какая трагедия! Ладно, расценки обычные. Сейчас разместимся и вечером разберёмся с вашим волкодлаком.

Осчастливленная новостью Брыська громко хлопнула глиняной миской с кашей из толчёного ячменя по дубовому столу и со словами: «Я в лех, на минуточку! За огурцами» — вылетела из дома. Мы дружно сделали вид, что упомянутый лех находится в соседском дворе и в окно совсем не видно, как Брыська, размахивая руками, делится свежими новостями с соседкой через забор.

А вообще и без капусты или огурцов, или за чем там побежала Брыська к соседке, завтрак получился что надо. Вкусно, сытно и без приворотного зелья.

***

— Магистр Дорк, а каким вообще мы боком к оборотням? — спросила я, когда все мы, сытые, довольные и счастливые, вышли на улицу. — Некроманты же только там нежить упокоить, духа призвать…

— Знаешь, Бирм, — спокойненько так сказал куратор, не сводя взгляда с такого же, как и все, домика на самой окраине деревни. — Я мог такой подлянки от кого угодно ожидать. Из-за тебя, паразитки такой неблагодарной, я едва не лишился ежегодной премии за особо тяжёлую работу с практикантами. Я её учу тут всем премудростям и прехитростям нашего ремесла…

Ну да, конечно. Ни слова, ни намека на то, что у нас тут целая операция по зарабатыванию магистру лишнего медяка на кусок чёрствого хлеба, да ещё и куча претензий ко мне.