— Почему же один… — ухмыльнулся Василий. — Вы забыли про Кашева.

— Ка-шев? — переспросил Ми-го. — Судя по информации в твоем мозгу это всего лишь обыкновенный разведчик. Он не мог…

В это время Василий краем глаза заметил движение, вестовой вынырнул из теней и направился к выходу из палатки.

— Не ври! — неожиданно голову Василия сжало от нестерпимой боли.

В какой-то миг он согнулся, буквально сжался от боли, а потом тело его неожиданно распрямилось, словно лопнувшая пружина, и Василий отпрыгнул в сторону, уходя от ментального удара инопланетянина. В прыжке он сбил с ног вестового, Удар ножом и все было кончено. Одновременно с этим Василий выхватил пистолет из кобуры на боку фашиста и не целясь пустил несколько пуль в самую гущу теней. В темноте взвыло что-то невидимое, а потом пришла новая волна боли. Василию на мгновение показалось, что к каждому его нерву подсоединили электрод и пустили высоковольтный ток. Снова взвыв, оперуполномоченный изогнулся, и откатился назад, к самому выходу из палатки. Несколько конвульсивных движений и он оказался снаружи.

Он хотел было попытаться встать, но замер на земле созерцая бедлам, который твориться в лагере. Кто-то напал на немцев? Туда-сюда бегали вестовые, подтаскивая боеприпасы. Потом где-то вдали, за палатками ударил пулемет.

«Надо торопиться. А то попаду под раздачу», — промелькнуло в голове у Василия. Только вот куда бежать. Он приподнялся, и, тут же выругался. Волна болевого шока отвратительно сказалась на нем. Или всему виной было то, что он долгое время был связан — если руки хоть как-то слушались его, то ноги напрочь отказывались держать тело. Василию ничего не оставалось как попытаться отползти на четвереньках за угол палатки. С трудом переставляя руки и ноги он пополз к выходу. Еще мгновение и… Сверху его накрыла чья-то тень.

Василий чуть приподнял голову и буквально ткнулся носом в чьи-то до блеска начищенные сапоги. Тяжело вздохнув он резко перевернулся на спину и выстрелил почти не целясь. Пуля вошла немцу в челюсть. Мгновение он стоял, словно пытался понять, что происходит, потом качнулся и начал заваливаться на Василия. Оперуполномоченный едва успел откатиться в сторону, чтобы не оказаться под мертвым немцем.

Еще несколько секунд ушли на то, чтобы перевернуть мертвеца и вытащить пистолет у него из кобуры на боку. Там еще была дополнительная обойма, но Василий плюнул. Счет шел на секунды. Если кто-то из фашистов заметит его и позовет остальных…

Василий прополз еще с десяток метров в узком проходе между палатками. Где-то там стреляли, кто-то кричал, но все это происходило словно в ином мире. Еще одно усилие и оперуполномоченному удалось встать на ноги. Три четыре шага и он оказался перед стеной обломком белого камня. Не в силах идти дальше, он завернул за угол, и повалился в узкую щель между палаткой и грудой камней.

По крайней мере тут его найдут не сразу. Сняв пистолет с предохранителя, Василий стал ждать.

Вскоре стихи выстрелы и наступила мертвая тишина.

«Неужели все? — подумал Василий. — Вот только кто выиграл вампиры или немцы? Хотя судя по тишине, выиграли все же вампиры».

И в самом деле в лагере царила мертвая тишина. И тут совершенно неожиданно за палатки заглянул один из эсесовцев. Василий поднял пистолет, готовый дорого продать свою свободу. Расстояние было метров в пять и промахнуться было практически невозможно. Бах! Первая пуля вошла точно в глаз фашисту. Он слегка качнулся, но не упал. Даже не вскрикнул. Василий обмер. При таком расстояние на выходе пуля должна была снести полголовы. Только вот эсэсовец этого не почувствовал.

Неспешно подошел он к Василию, нагнулся, а тот лежал, не в силах пошевелиться, с ужасом уставившись на развороченную пулей глазницу и частично вытекший по щеке глаз. И тут с немцем случилась странная перемена. Он, совершенно неожиданно оскалился, словно дикий зверь, зарычал, лицо его скривилось превратившись в ужасную маску и он отступил. Василий отлично видел белые клыки твари, чувствовал ее зловонное дыхание. Распрямившись, мертвый немец развернулся и пошел прочь. И только сейчас Василий понял, что с первого взгляда насторожило его, фашист двигался не плавно, как обычный человек движение, остановка на долю мгновения и снова движение, причем проделывал он это очень быстро, отчего не сразу можно было понять в чем дело.

А потом откуда-то издалека донеслось:

— Василий ты где?!

— Василек!

Знакомые, родные голоса. «Значит все таки им удалось! Значит Григорий Арсеньевич и Катерина живы! Они победили! Хотя почему они… МЫ!» — пронеслось в голове у Василия.

Ему пришлось собрать остатки сил — болевой удар Ми-го давал о себе знать. Наконец набрав полные легкие воздуха, он приподнялся на локтях и закричал:

— Я здесь! За палатками! Я здесь!

Они расселись посреди немецкого лагеря. Сидели молча передавая по кругу бутылку шнапса, а вокруг словно слепые, бродили мертвые немцы. Они не трогали людей, обходя их стороной.

Григорий Арсеньевич казалось постарел лет на десять. Он сидел, низко опустив голову. Левый рукав его гимнастерки был обожжен, лицу покрыто копотью, левый глаз заплыл огромным фиолетовым синяком. Василий выглядел не лучше. Со стороны могло показаться, что его волочили по земле несколько километров. Коленки и локти были пробраны, вся форма испачкана белой пылью. Кашев и Катерина выглядели чуть получше и тем не менее тоже вымотались до предела. А ведь им предстояло еще многое сделать.

Наконец, Кашев выпил последние капли «огненной жидкости», отшвырнул в сторону бутылку, так что ударившись о камни, она окатила ближайшего вампира градом осколков, после чего повернулся к Григорию Арсеньевичу.

— Ну?

— Палки гну! — фыркнул барон. — Значится так… Все передохнули?

Тут же оставшиеся трое закивали.

— А раз так, поступим следующим образом: я схожу за Эльзой, негоже ее бросать среди руин, тем более, что она под заклятием и никогда из каменного лабиринта сама не выберется. Я бы кого из вас послал, но в таком состоянии она никого кроме меня слушать не будет… Вы двое, — тут Григорий Арсеньевич кивнул на Василия и Кашина, сходите, разберитесь с Ми-го… Патронов можете не жалеть.

Василий кивнул.

— А я?

— Удивилась Катерина.

— А ты приготовь нам какую-нибудь палатку. Ну, посмотри, где меньше работы и выброси все ненужное, да по сторонам смотри, а то бог его знает, что тут может случиться. Ладно… Раз, два, три, пошли, — устало вздохнув Григорий Арсеньевич поднялся, развернулся, хотел было уходить, но в последний момент повернулся. — Да, и если встретите большую ящерицу, ходящую на задних лапах, не пугайтесь, это всего лишь хранитель Белого города, — он повернулся и отправился к выходу из лагеря.

— Ну, пойдем, — Василий встал, повернулся к Кашеву, и разведчик вложил ему в руку автомат. — Глянем на этих Ми-го.

Не спеша подошли они к палатке, где допрашивали Василия. Осторожно откинув полог оперуполномоченный заглянул внутрь. Там было темно, слишком темно, словно тени специально собрались здесь, закрывая нечто, чего человеческому глазу видеть не престало.

Василий протянул Кашеву нож:

— Сделай вход побольше, а то ничего не видно… И палатку не жалей, — добавил он чуть подумав.

Потом набрав побольше воздуха, словно в омут шагнул во тьму одновременно поводя из стороны в сторону дулом автомата.

— Есть тут кто?

— Это ты — пленник, — услышал он беззвучное послание. — Ты вернулся.

Василий сразу узнал «голос» Ми-го, только теперь в нем не было властных, вибрирующих ноток. Так мог говорить только умирающий.

— Да я вернулся, чтобы задать тебе пару вопросов?

Где-то сзади с треском лопнул брезент и палатка сразу наполнилась тусклым светом. Василий пригляделся и отшатнулся в ужасе. Перед ним и в самом деле был Ми-го, но в каком ужасном виде. Блестящий панцирь его и устрашающие клешни были словно разъедены кислотой. На фоне этих «язв» — иначе их Василий и назвать не мог — раны от пуль выглядели просто аккуратными дырочками, не более.